Когда я открыл наконец дверь ванной, Лайла уже наливала суп из кастрюли в миску. Она успела переодеться в свою любимую безразмерную толстовку с эмблемой «Твинс», розовые пижамные штаны и тапочки в цвет. Мне нравилась ее толстовка «Твинс».
– Похоже, тебя прилично отделали, – заметила Лайла.
– Ага, немножко побаливает, – согласился я.
– Иди приляг. – Лайла показала на спальню. – Я принесу тебе суп в спальню.
– Мне будет гораздо спокойнее, если ты разрешишь мне спать на диване, – сказал я.
– Не спорь. – Лайла решительно махнула рукой в сторону спальни. – Тебе здорово досталось. И поэтому ты должен спать на кровати. И все, разговор закончен.
Я не стал спорить. Ведь я уже три дня мечтал поспать, как все нормальные люди, на подушке, на простыне, под теплым пуховым одеялом. Прислонив подушку к изголовью кровати, я забрался под одеяло и на пару секунд закрыл глаза, чтобы насладиться прикосновением мягкого белья к своему избитому телу. Лайла принесла суп с крекерами и стакан молока. После чего присела на край кровати, и мы еще немного поговорили о выпавших на мою долю испытаниях. Я рассказал, как разжигал огонь в хижине, о дизайнерских шмотках, которые надел перед выходом из леса, о пончо из клетчатой занавески и обо всем остальном. Наконец я доел суп, и Лайла унесла миску, тарелку и стакан; я услышал звяканье посуды, которую Лайла ставила в раковину. Потом на секунду все стихло, и Лайла вернулась в спальню.
Когда она вошла – когда я ее увидел, – у меня перехватило дыхание. Лайла расстегнула толстовку практически до пупка, аккуратные холмики груди выступали из мягкой ткани, длинные края толстовки скользили по шелку голых ног.
У меня так сильно колотилось сердце, что Лайла не могла этого не слышать. Я собрался было что-то сказать, но все слова застряли в горле. Я просто смотрел на Лайлу и любовался ее красотой.
Очень медленно и грациозно она спустила толстовку сперва с правого плеча, обнажив грудь, затем – с левого. Толстовка упала на пол, и Лайла осталась в одних черных кружевных трусиках.
Откинув одеяло, Лайла легла рядом со мной и поцеловала царапину на моей груди, порез на руке, ссадины на шее. Она медленно скользила вниз по моему телу, целуя раны, лаская сведенные мышцы, прикасаясь ко мне с нежностью, доселе мне не знакомой. Она прижалась губами к моему рту. И мы поцеловались, трепетно и ласково, мои пальцы перебирали ее короткие волосы, и она прильнула ко мне всем телом. Я пробежался свободной рукой по изгибам ее спины, шелковистого бедра, пальцами познавая великолепие пленительных женских форм.
В ту ночь мы занимались любовью, но не потным, неистовым, неуклюжим сексом, подогретым алкоголем и гормонами, но трепетной, томительной, сладостной любовью воскресного утра. Лайла двигалась подобно легкому ветерку, ее податливое, мускулистое тело в моих объятиях было легким как перышко. Мы обнимались, и прижимались друг к другу, и медленно покачивались, будто танцуя, пока наконец Лайла не оседлала меня, восхитительно извиваясь и выгибаясь. Лунный свет, проникший в щель между шторами, упал на обнаженное тело Лайлы: ее руки сжимали мои бедра, голова была откинута назад, глаза зажмурены. Я смотрел на Лайлу c благоговением, стараясь навсегда запечатлеть ее прекрасный образ в своей душе.
Глава 40
Я проснулся еще до рассвета. Лайла по-прежнему лежала в моих объятиях, прижавшись спиной к моей груди, ее атласные бедра переплелись с моими. Я поцеловал Лайлу в затылок, она беспокойно зашевелилась, но не проснулась. Потом я осторожно вдохнул запах ее тела и закрыл глаза, перебирая в памяти события прошлой ночи, позволяя дурманящим сладким грезам качать меня на волнах моей памяти, пока мне не удалось снова уснуть. Я проснулся от звонка своего мобильника. На часах было 8:30. Не сразу обнаружив лежавшие в ванной комнате штаны, я извлек из кармана телефон.
– Алло? – сказал я, возвращаясь в кровать.
– Джо Талберт?
– Да, это Джо, – ответил я, протирая глаза.
– Это Боуди Санден из Центра помощи невинно осужденным. Я тебя, случайно, не разбудил? – спросил он.
– Нет, – солгал я. – А в чем дело?
– Ты не поверишь, но нам улыбнулась удача.
– Что-что?
– Ты в курсе новостей о криминалистической лаборатории округа Рамси?
– Если честно, это мне ни о чем не говорит.
– В Сент-Поле есть своя криминалистическая лаборатория – криминалистическая лаборатория округа Рамси. Пару месяцев назад трое их ученых засвидетельствовали на суде, что у них не имелось оформленных в письменном виде протоколов многих процедур. Адвокаты со стороны защиты буквально слетели с катушек и жутко развонялись по этому поводу. Итак, лаборатория приостановила проведение тестов до решения проблемы с протоколами.
– Но при чем здесь улыбнувшаяся нам удача? – удивился я.
– Я решил, что они не будут проводить тесты ДНК, поскольку при отсутствии правильно оформленных протоколов любой самый паршивый адвокат ответчика разнесет результаты подобной экспертизы в пух и прах. Но в нашем случае результаты тестов требуются именно адвокатам ответчика. Прокуроры не станут оспаривать достоверность этих тестов, потому что в противном случае они поставят под сомнение все доказательства, которые в течение многих лет представляли в суде.
– Простите, но я что-то не догоняю.
– У нас имеется лаборатория, где полно ученых, которые в данный момент сидят без дела из-за административных препон. У меня там работает одна подруга, и я попросил ее провести побыстрее исследования нашего ногтя. Сперва она отказалась, но, когда я объяснил ей ситуацию с мистером Айверсоном, рассказав, что он уже лежит на смертном одре, она согласилась.
– Так они уже сделали анализ ДНК?
– Да, они сделали анализ ДНК. И у меня есть результаты.
Мне стало трудно дышать. Я решил, что Санден с ходу не сообщил мне результаты анализа, просто чтобы подогреть мое нетерпение. Наконец я не выдержал и спросил:
– Итак?
– Итак, они нашли на ногте и клетки крови, и клетки кожи. Мы можем сделать вывод, что женская ДНК принадлежит Кристал.
– А как насчет мужской ДНК?
– Мужская ДНК не принадлежит Карлу Айверсону. Это не его кожа и не его кровь.
– Я так и знал! Да, я знал, что Карл не мог этого сделать. – Я победно вскинул вверх сжатую в кулак руку.
– Теперь нам остается только взять мазок, чтобы получить образец ДНК Локвуда, – сказал Санден.
И вот тут-то воздушный шарик моей эйфории лопнул.
– А разве Макс Руперт вам ничего не говорил?
– Руперт? Нет. А в чем дело?
– Локвуд в бегах. Он сжег свой дом дотла и дал деру. Руперт сказал, Локвуд уничтожил все следы ДНК.
Я не стал рассказывать профессору Сандену, почему Локвуд ударился в бега. Не стал рассказывать о своем визите в дом Локвуда и о похищении. Ведь я понимал, что мои действия, пусть и совершенные с самыми благими намерениями, подтолкнули Локвуда к побегу. Меня затошнило.
Лайла, заинтересовавшись моим разговором с Санденом, села на кровати. Я включил громкую связь, чтобы она могла слышать.
– Что ж, у нас есть дневник, фотографии, факт бегства Локвуда от правосудия и поджог дома, – произнес Санден. – Этого может быть вполне достаточно, чтобы подать на пересмотр дела.
– А этого достаточно, чтобы оправдать Карла? – спросил я.
– Не знаю. – Профессор Санден произнес это так, будто говорил сам с собой, мысленно взвешивая все «за» и «против». – Ладно, допустим, что ДНК принадлежит Локвуду. Он может просто сказать, что в то утро повздорил с Кристал и она его поцарапала. Ведь как-никак они жили под одной крышей. И ему совершенно не обязательно было убивать Кристал, чтобы у нее под ногтем осталась его ДНК.
И тут в разговор вмешалась Лайла:
– Он утверждал, что вернулся домой уже после того, как Кристал была мертва. Секундочку! – Лайла вскочила с кровати и, натянув на себя толстовку «Твинс», выскочила из комнаты.
– А это кто еще? – удивился Санден.
– Моя девушка Лайла.
Черт, мне было приятно это говорить! Я слышал, как она шлепает босиком по квартире. Пару секунд спустя она вернулась со страницами стенограммы в руках, пристально вглядываясь в записи:
– Я помню, как Дэниэлла… мама Кристал показала… – Лайла перевернула страницу и провела пальцем по строчкам. – Ага, нашла. Мама Кристал подтвердила, что Кристал пребывала в подавленном состоянии, поэтому в то утро Дэниэлла разрешила дочери поспать подольше. Дэниэлла разбудила Кристал только после того, как Дуг и Дэнни уехали из дома. – Лайла прочла отрывок из показаний про себя, затем озвучила его: – «Я разбудила Кристал и велела ей пойти принять душ, поскольку она всегда копалась, собираясь в школу».
– Выходит, она приняла душ уже после того, как Дуг уехал из дому, – сказал я.
– Именно так. – Лайла сложила страницы стенограммы. – Так что ДНК Локвуда могла попасть под ноготь Кристал только в том случае, если он видел ее после школы.
– Если только это ДНК Локвуда, – заметил Санден.
– Ну а если бы вы делали ставку, то на что бы поставили?
Санден на секунду задумался, после чего произнес:
– Я бы поставил на то, что на ногте ДНК Локвуда.
– Итак, хочу вернуться к своему первому вопросу, – сказал я. – Имеется ли у нас достаточно доказательств, даже при отсутствии ДНК, чтобы добиться оправдания Карла Айверсона?
Боуди устало вздохнул:
– Возможно. По крайней мере, этого достаточно, чтобы назначить слушания. Если бы мы могли определить, кому принадлежит ДНК… Короче, она вполне могла поцарапать своего парня или любого другого мальчишку в школе. Без полного совпадения здесь остается слишком много места для сомнений.
– Значит, нам нужно получить ДНК Дугласа – или пиши пропало, – сказал я.
– Возможно, нам удастся разыскать его до начала слушаний, – неуверенно произнес Санден.
У меня внутри все опустилось.
– Ну да. Возможно.
Глава 41
В тот день мы с Лайлой навестили Карла. Мне нужно было рассказать ему о ДНК и о том, что Локвуд сбежал. Я предпочел умолчать о том, что Локвуд меня похитил и попытался убить. Я также умолчал о том, что Локвуд, возможно, по-прежнему собирается меня убить и что я теперь шарахаюсь от собственной тени. Мы вошли в «