– Может, сумею, – ответил он.
– Скажи мне, когда запрешь дверь.
– Может, дверь уже заперта, – произнес Джереми.
– Ладно, ну а теперь сними с подушек наволочки и набей их одеждой. Сумеешь сделать это для меня?
– Может, сумею.
– Я уже еду. А ты жди меня в своей комнате. Договорились?
– Может, ты едешь из колледжа?
– Нет, – ответил я. – Считай, что я почти тут. Буду с минуты на минуту.
– Ладно.
– Собирай вещи.
– Ладно.
– Скоро увидимся.
Я выключил телефон и свернул с федеральной автострады 35 на автостраду 90. По идее, я должен был приехать в Остин через двадцать минут.
Глава 46
Я притормозил перед маминым домом, припарковался и стремглав выскочил из машины. За пять шагов преодолел расстояние в двадцать футов до переднего крыльца и вихрем ворвался в квартиру, застав маму и Ларри врасплох. Они сидели на диване с пивом в руках и смотрели телевизор.
– Что ты ему сделал?! – заорал я.
Ларри вскочил на ноги и кинул пивную банку мне в лицо. Я, не останавливаясь, отшвырнул банку в сторону. После чего толкнул Ларри обеими руками в грудь и, оторвав его ноги от пола, перекинул через спинку дивана. Мама начала верещать, но я прошел мимо нее прямо в комнату Джереми и осторожно постучал в дверь, словно просто хотел пожелать ему спокойной ночи.
– Джереми, это я, Джо, – сказал я.
Щелкнул замок. Джереми стоял возле своей кровати, его левый глаз расцвел красным, синим и черным и почти полностью заплыл. На кровати лежали наволочки, набитые одеждой. Ларри еще крупно повезло, что он не попался мне прямо сейчас под горячую руку.
– Привет, Джереми. Ты хорошо поработал. – Я поднял наволочки, чтобы оценить их вес, затем вернул наволочки Джереми. – Ты ведь помнишь Лайлу? – (Джереми кивнул.) – Она в автомобиле перед домом. – Я положил руку Джереми на плечо, подталкивая к двери спальни. – Отнеси это ей. Ты будешь жить со мной.
– Черта с два! – взвизгнула возникшая в дверях мама.
– Иди, Джереми, – сказал я. – Все в порядке.
Джереми, не глядя на маму, прошел мимо, поспешно пересек гостиную и вышел из дому.
– Эй, что ты себе позволяешь? – склочным тоном спросила мама.
– Мама, что случилось с его глазом?
– Да так… ничего страшного, – ответила она.
– Твой вонючий дружок избил его. И это очень страшно. Это называется физическим насилием.
– Ларри очень расстроился. Он…
– Значит, тебе просто нужно дать Ларри ногой под зад. Разве нет?
– Джереми достает Ларри. Играет у него на нервах.
– Джереми аутист! – не выдержал я. – Он никого не достает. Он этого не умеет.
– Ну и что, спрашивается, я должна делать? – подбоченилась мама.
– Ты должна защищать его. Ты должна быть ему матерью.
– Я что, уже не имею права на личную жизнь? Так, по-твоему?
– Ты свой выбор сделала. Ты выбрала Ларри. Тогда Джереми будет жить со мной.
– Ты не получишь его пособие по инвалидности, – прошипела мама.
Меня буквально затрясло от ярости. Я сжал кулаки, но постарался успокоиться, прежде чем продолжать дискуссию:
– Мне не нужны деньги. Он тебе не продовольственный талон. Он твой сын.
– А как же твой драгоценный колледж? – Ее голос сочился сарказмом.
На какую-то короткую секунду я увидел, как все мои планы рушатся. Я сделал глубокий вдох:
– Думаю, я свой выбор тоже сделал.
Я направился к выходу, но Ларри загородил мне дорогу, руки его были воинственно сжаты в кулаки.
– Давай-ка проверим, такой ли ты крутой, когда не нападаешь исподтишка.
Ларри замер в нелепой боксерской стойке, ноги в раскоряку, параллельно друг другу, левый кулак выставлен вперед, правый – прижат к груди. При всем желании он не мог стать для меня более удобной мишенью. Поскольку его левая нога была отставлена в сторону, левое колено так и просилось, чтобы по нему врезали. Вся штука с коленями в том, что они сгибаются назад. Если ударить по внутренней стороне колена, оно согнется, а если ударить по внешней, с ним ничего не случится. А вот с боковой стороной совсем другая история. Сбоку колени хрупкие, как сухие веточки.
– О’кей, Ларри, – ухмыльнулся я. – Давай попробуем.
Я подошел к нему, словно собираясь ответить ударом на его хук справа. Но резко остановился, развернулся и выкинул ногу назад, со всей силы лягнув его пяткой в боковую часть колена. Я услышал, как хрустнула кость. Ларри дико заорал, кулем повалившись на пол.
Бросив на маму прощальный взгляд, я закрыл за собой дверь.
Глава 47
Я сидел, прислонившись лбом к окну правой дверцы машины Лайлы, смотрел на огни бензоколонок и городов, мимо которых мы проезжали, и видел, как мое будущее растворяется и тает прямо на глазах, мое зрение затуманивали капли воды на стекле и слезы, стоявшие в глазах. Я больше никогда не вернусь в Остин, Миннесота. С этого момента я несу полную ответственность за Джереми. Что я наделал? Я произнес вслух слова, которые стучали у меня в мозгу с тех пор, как я покинул мамину квартиру.
– Мне придется бросить университет со следующего семестра. Я не смогу учиться и одновременно присматривать за Джереми. – Смахнув слезы, я повернулся к Лайле. – Мне придется устроиться на настоящую работу.
Лайла потянулась ко мне через сиденье. Она до тех пор гладила мой сжатый кулак, пока я не разжал ладонь.
– Все не так плохо, – сказала она, взяв меня за руку. – Я могу позаботиться о Джереми.
– Ты не обязана. Это было моим решением.
– Может, я и не обязана, но он мой друг. – Она обернулась на Джереми, который, свернувшись клубком, заснул на заднем сиденье с телефоном в руке. – Посмотри на него. Он спит без задних ног. Как будто не спал много дней. Он знает, что теперь ему ничего не грозит. И тебя это должно радовать. Ты хороший брат.
Я улыбнулся Лайле, поцеловал тыльную часть ее ладони и, задумчиво отвернувшись к окну, стал смотреть, как колеса наматывают милю за милей. И вот тут-то я вспомнил слова, которые сказал мне дедушка в последний день своей жизни, когда мы ели в лодке на реке сэндвичи, слова, которые я спрятал в самый дальний уголок своей памяти и все эти годы держал взаперти. «Ты старший брат Джереми, – сказал тогда дедушка. – И твоя обязанность – заботиться о нем. Придет день, когда меня не станет и я не смогу протянуть руку помощи, но Джереми будет в тебе нуждаться. Пообещай, что позаботишься о нем». Мне было одиннадцать. Я не понимал, о чем говорил дедушка. Но он знал. Он откуда-то знал, что такой день обязательно придет. И при этой мысли на меня сразу снизошло спокойствие, ласково разгладившее сведенные мышцы плеч.
Когда мы, свернув с автострады, поехали по улицам нашего города, шум колес незаметно сменил тональность и Джереми беспокойно заворочался. Джереми сел, но спросонья сразу не понял, где находится. Он разглядывал незнакомые здания, озабоченно хмурясь и часто-часто моргая.
– Мы уже почти дома, дружище. – Я повернулся к брату; он опустил глаза, напряженно думая. – Мы едем ко мне. Помнишь?
– Да, да, – неуверенно улыбнулся он.
– Через пару минут мы уложим тебя в постель, и ты сможешь досмотреть свои сны.
Джереми снова нахмурился:
– Э-э-э… Может, мне нужна зубная щетка.
– Ты что, не взял с собой зубную щетку? – спросил я.
– Если честно, ты ведь не сказал ему, что он переезжает. Только велел сложить вещи, – заметила Лайла.
Я устало потер виски. От всех этих дел у меня уже начала потихоньку раскалываться голова. Тем временем Лайла уже припарковалась на обочине перед домом.
– А ты можешь сегодня лечь спать, не почистив зубы? Всего один раз.
Джереми принялся тереть большим пальцем костяшки пальцев и стискивать зубы, отчего у него на щеках выскочили желваки, точно на горле у лягушки.
– Может, мне нужна зубная щетка, – повторил Джереми.
– Успокойся, дружище, – сказал я. – Мы что-нибудь придумаем.
– Джереми, а что, если я отведу тебя в квартиру Джо и помогу устроиться, а Джо пока раздобудет тебе новую зубную щетку? Ну как, согласен? – Голос Лайлы звучал мягко и очень проникновенно.
Джереми сразу перестал тереть руки. Опасность миновала.
– Согласен, – кивнул он.
В восьми кварталах отсюда был маленький магазинчик. Что ж, придется сделать очередной крюк. Не первый, но, надеюсь, последний за сегодняшний день. Мне нравилось, как Лайла общалась с Джереми, нравилась ее умиротворяющая манера поведения, ее искренняя симпатия к Джереми. И мне нравилось, как Джереми в меру своих ограниченных эмоциональных возможностей отвечает Лайле взаимностью. И если бы я не знал, что романтические чувства Джереми в принципе недоступны, то наверняка решил бы, будто он по уши влюблен в Лайлу. У меня немного отлегло от сердца. Я больше не был студентом университета Джо Талбертом, или вышибалой Джо Талбертом, иди даже беглецом Джо Талбертом. Отныне и впредь я буду Джо Талбертом, страшим братом Джереми. И теперь моя жизнь пройдет под знаком мелких и крупных чрезвычайных ситуаций в замкнутом мире моего брата вроде забытой зубной щетки.
Лайла отвела Джереми наверх помочь приготовиться к отходу ко сну, я запрыгнул в машину и отправился за зубной щеткой. Зубную щетку я нашел в ближайшем магазине. Я нашел зеленую зубную щетку: того же цвета, что и старая зубная щетка Джереми, которая была того же цвета, что и все его зубные щетки начиная с раннего детства. И если бы я не нашел зеленой зубной щетки в этом магазине, мне пришлось бы поехать в другой магазин. Я купил кое-какие дополнительные припасы, расплатился и поехал домой.
Когда я вернулся, в квартире было тихо и темно, горела лишь маленькая лампочка над кухонной раковиной. Из спальни доносилось приглушенное похрапывание Джереми, свидетельствующее о том, что усталость все-таки взяла верх над волнением по поводу зубной щетки. Я положил зубную щетку на прикроватный столик и тихонько вышел из спальни, чтобы не нарушать мирный сон Джереми. Потом я решил заглянуть к Лайле, пожелать ей спокойной ночи и поцеловать. Я осторожно постучал костяшками пальцев в дверь и стал ждать. Нет ответа. Я собрался было постучать снова, но передумал. День выдался длинным, Лайла заслужила право хорошенько выспаться.