В 1842 году Верховный суд Соединенных Штатов вынес постановление по делу «Мартин против арендатора Уодделла», согласно которому собственник не имел права запрещать другим собирать устриц на отмели у берегов его владений в бухте Раритан в Нью-Джерси. Данное решение означало, что суд счел землю под судоходными водами не частной собственностью, а общественной. Эта доктрина общественного доверия – идея, что дикие животные и дикие земли принадлежат всем, а оберегать их – обязанность государства, – стала краеугольным камнем североамериканской модели охраны дикой природы.
Во времена вердикта по делу «Мартин против арендатора Уодделла» североамериканская природа была в опасности. Европейские поселенцы вырубили леса вдоль восточного побережья континента (пустив деревья на корабли), а на том месте, где они стояли, засеяли поля. Эти корабли ежегодно увозили в Англию десятки тысяч звериных шкур – бобровых, оленьих, бизоньих и не только; то есть сначала поселенцы создали рыночный спрос, а потом принялись его удовлетворять. К середине XVII века бобры с Восточного побережья практически исчезли, а олени встречались так редко, что колония Массачусетского залива предлагала шиллинг за каждого убитого волка, очевидно, предполагая, что снижение поголовья оленей произошло из-за избытка волков, а не охотников.
Уничтожение экосистем не ограничивалось Восточным побережьем. Российско-Американская пушная компания, действовавшая на Северном побережье Тихого океана, специализировалась на морских львах, стеллеровых коровах, каланах и северных морских котиках. Масштабы истребления просто поражают. Несколько лет назад, когда я искала мамонтовые кости на острове Св. Павла в Беринговом проливе, мне случилось натолкнуться на, как я сначала подумала, следы древнего цунами. Накануне ночью был шторм, и он обнажил песчаную стену вдоль берега, так что стали видны страты, накопившиеся за последние столетия. В нескольких метрах от вершины этой стены я заметила торчавшие из песка маленькие кости и начала их выкапывать. Я не сразу поняла, что, собственно, обнаружила, и меня осенило только после того, как я собрала около десятка черепов морских котиков, в каждом из которых была круглая вмятина размером с теннисный мяч. Это оказалось место чудовищной бойни, происшедшей несколько веков назад там, где находилось лежбище северного морского котика.
Такое целенаправленное выбивание отдельных видов имело разные последствия: одни виды, например каланы, все-таки избежали вымирания, а другие, например стеллеровы коровы, исчезли полностью. Стеллеровы коровы были родичами дюгоней и ламантинов, достигали в длину девяти метров, а весили по десять тонн. Они жили в подводных ламинариевых лесах, которых когда-то было много вдоль Северного побережья Тихого океана и Берингова моря. На стеллеровых коров охотились ради мяса и жира, который люди и ели, и сжигали, чтобы согреться во время охоты на более мелких морских млекопитающих. Эти животные вымерли за те 27 лет, что миновали после первых сообщений европейцев о встрече с ними. Эколог Джим Эстес, посвятивший большую часть своей карьеры изучению экосистем гигантских зарослей ламинарии, полагает, что стеллеровы коровы были бы обречены, даже если бы людям не понравилось их мясо. Он убежден, что их участь решилась, когда люди принялись выбивать каланов. Без каланов некому было есть морских ежей, и их популяции резко разрослись. Морские ежи поедали ламинарию и уничтожали ее заросли, которые были необходимы морским коровам для пропитания и защиты. Этим кротким великаншам стало негде прятаться, и у них не осталось шансов выжить. Их история подчеркивает, насколько хрупко равновесие экологического сообщества, в котором выживание каждого отдельного вида зависит от всех остальных. Стоит людям нарушить это равновесие, и страдает вся экосистема.
Когда земли на востоке оскудели, а животные повывелись, колонисты распространились на запад. Несколькими веками раньше по континенту прокатились эпидемии европейских болезней, выкосившие популяции индейцев; в результате хищническое истребление местных диких животных пошло на спад. Когда колонисты вторглись в эти обширные тучные земли, они не видели смысла ограничивать свои аппетиты, особенно с учетом того, что рынки в Европе и в крупных городах вдоль Восточного побережья Соединенных Штатов были готовы платить за шкуры и мясо. Пришельцы переловили в капканы всех бобров, которых смогли отыскать, а когда бобры кончились, переключились на охоту на бизонов. К началу XIX века на западе наладилась система факторий, что побудило индейцев, чье мастерство охотников на бизонов только возросло с появлением лошадей, добывать больше животных и продавать их шкуры. Бизонов истребляли тысячами, иногда ради шкур, иногда – чтобы кормить рабочих, строивших железные дороги, а иногда – всего-навсего ради языков, считавшихся деликатесом.
На западе ни индейцам, ни колонистам было не с руки прекращать эту резню. Индейцев медленно, но верно вытесняли из их земель в резервации, и они боролись за выживание. Колонисты же считали диких животных одним из немногих источников средств к существованию. Однако на востоке назревали перемены. Люди богатели, и у них появлялось время на развлечения, любимым из которых была спортивная охота. Но для спортивной охоты нужна дичь. Поэтому неудивительно, что именно спортивные клубы играли такую важную роль в принятии законов об охране природы.
Среди самых влиятельных был Нью-Йоркский спортивный клуб, основанный в 1844 году для пропаганды доктрины общественного доверия, утвержденной незадолго до этого постановлением Верховного суда. Нью-Йоркский спортивный клуб предлагал законопроекты, регулирующие охоту, ратовал за сезонные ограничения, нанимал осведомителей, чтобы находить нарушителей законов об охране дичи и природы, и судил браконьеров на деньги членов клуба и при их юридической поддержке.
Пока Нью-Йоркский спортивный клуб боролся за признание дичи коллективной собственностью, другие клубы лоббировали признание неосвоенных земель государственными. И старания клубов принесли плоды. В 1864 году президент Авраам Линкольн подписал Закон о выделении земли Йосемити, по которому 39 000 акров долины Йосемити и секвойная роща Марипоса переходили в собственность штата Калифорния, а этому последнему вменялось в обязанность охранять долину от коммерческого использования. В 1872 году президент Улисс Грант подписал Закон о защите Йеллоустонского национального парка, что сделало Йеллоустон первым национальным парком в Соединенных Штатах и опять же защитило его от частного коммерческого использования. Правда, после этого еще больше десяти лет приходилось привлекать военных, чтобы выгонять из парков браконьеров и сквоттеров, но тем не менее создание таких государственных территорий сразу же изменило ситуацию к лучшему. В частности, большинство современных бизонов происходит от популяции, жившей на охраняемой территории Йеллоустонского национального парка.
Вот на каком фоне произошло истребление странствующих голубей в Петоски, штат Мичиган, в 1878 году. Во многих штатах к тому времени уже приняли законы, предполагающие защиту дичи, но они были слабы и плохо проработаны, а культура охоты по-прежнему определялась в основном рыночными интересами. С приближением даты намеченного истребления небольшие группы противников избиения голубей приехали в Петоски, чтобы попробовать помешать ей. Они и правда сломали несколько ловушек и убедили местные власти кое-кого оштрафовать, но им не удалось справиться с охотниками, прибывавшими в город тысячами. В итоге в Петоски меньше чем за два месяца погибло около миллиарда странствующих голубей, и последнее гнездовье этих птиц прекратило свое существование.
В 1898 году в Мичигане приняли закон, запрещавший убивать странствующих голубей в течение десяти лет, которых, по мнению властей, должно было хватить для восстановления популяции. Но этот закон запоздал. Функционально странствующие голуби в дикой природе вымерли. На верном пути к вымиранию стояли тогда и бизоны, поскольку они лишились законодательной защиты, когда президент Грант наложил вето на законопроект о запрете убивать самок бизонов. Однако в бочке дегтя была и ложка меда. О том, что эти два некогда многочисленных вида вот-вот исчезнут, много говорили в прессе, и их начали жалеть. Люди оплакивали не только мясо, но и самих бизонов и голубей, их гигантские стада и стаи и колониальный дух, символом которого эти стада и стаи являлись. Падение численности странствующих голубей и североамериканских бизонов стало стимулом к сплочению сторонников природоохранного движения.
Из всех американских президентов самый значительный вклад в то, чтобы вывести охрану природы на едва ли не первое место в списках государственных приоритетов, сделал президент Теодор Рузвельт. Его очень огорчало снижение численности бизонов, поскольку он лично имел дело с этими животными на своем ранчо «Олений рог» в Северной Дакоте. В 1901 году, став президентом, Рузвельт провел серию масштабных реформ, которые легли в основу современных природоохранных законов. В качестве консультантов он привлек, в частности, защитника дикой природы Гиффорда Пинчота и натуралиста, «отца национальных парков» Джона Мьюира и за время своего президентства поспособствовал выделению более 230 миллионов акров государственных земель. Он создал Службу охраны лесов США и Управление биологической разведки, которое несколько десятков лет спустя объединилось с Управлением рыболовства и превратилось в Управление по охоте и рыболовству США.
Вскоре благие намерения начали находить воплощение и в законодательстве, и в науке. В 1900 году конгрессмен Джон Ф. Лейси, республиканец из Айовы, предложил природоохранный закон, который и сегодня известен как «закон Лейси». Этот документ запрещал ввозить в Соединенные Штаты незаконно убитую охотничью добычу. Кроме того, закон Лейси уполномочил государство восстанавливать исчезнувшие и исчезающие популяции. В 1905 году защитники природы основали Американское общество защиты бизонов, почетным председателем которого стал Теодор Рузвельт, и запустили программу, в конце концов спасшую бизонов от вымирания. В первые два десятилетия XX века науки о дикой природе и лесном хозяйстве перестали сводиться к таксономическому коллекционированию марок и перешли к доказательному изучению устройства экосистем и приспособленности к ним живых организмов. Были основаны также Американское экологическое общество и Американское общество специалистов по млекопитающим, и оба они стали выпускать научные журналы, чтобы обмениваться данными и идеями. Ученые начали разрабатывать методы переписи популяций и разбираться в том, что такое сукцессия растений и как взаимосвязано биологическое сообщество через пищевые сети. Люди стали учитывать последствия вымираний для экосистем, а не только для экономики.