Но тут пришла очередь второго удара. В марте 2019 года Управление по контролю за продуктами питания и лекарствами связалось с Элисон, чтобы сообщить ей неприятные новости. Ученые из Управления еще раз просмотрели данные секвенирования генома Бури, с 2016 года находившиеся в открытом доступе. Они искали комолый аллель (который нашелся там, где и положено), а также любые последовательности ДНК, соответствовавшие бактериальной плазмиде, которую применяли в Recombinetics, чтобы доставить в клетку инструменты редактирования генома. И бактериальная плазмида неожиданно обнаружилась прямо рядом с комолым аллелем. Видимо, ДНК бактерии инкорпорировалась туда случайно вместе с комолым аллелем в процессе редактирования генома. Ни исследовательская группа из Recombinetics, ни сотрудники Элисон не заметили этот фрагмент ДНК бактерии в геноме Бури. Да они его и не искали. Но последствия были очевидны: геном Бури содержал ДНК не только коровы, но и бактерии. По закону Бури был трансгенным, и обращаться с ним следовало как с трансгенным организмом.
Теперь, когда Элисон знала, что должна искать бактериальную ДНК, она пересмотрела геномные данные остальных телят, чтобы проверить, не трансгенные ли они тоже. Оказалось, что у четырех телят рядом с комолым аллелем есть бактериальная ДНК. У двух телят бактериальной ДНК не было и трансгенными они не считались, хотя и родились от трансгенного отца. Следовательно, ошибка произошла только в одной из хромосом Бури, а два цисгенных теленка унаследовали другую хромосому. Принцесса, с которой я познакомилась во время визита в Дейвис на Хэллоуин два с половиной года спустя, получила от отца хромосому, содержавшую плазмиду. И случайно оказалась трансгенной.
Пока Элисон заново перечитывала свою рукопись о телятах, где говорилось о том, какие они здоровые и как успешно удалось передать потомству безрогий фенотип без вредных последствий для животных, Управление по контролю за продуктами питания и лекарствами опубликовало на сайте, где научные статьи появляются в открытом доступе до рецензирования, статью об обнаруженной в геноме Бури ДНК бактерии. За это тут же ухватилась пресса. Сенсационные заголовки не оставили камня на камне от трудов Элисон и Recombinetics. «В ДНК генно-инженерной коровы вкралась фатальная ошибка», – писал Антонио Реджаладо в MIT Technology Review. Робби Берман в статье для веб-сайта Big Think говорил о «серьезных проблемах знаменитых генно-инженерных коров». В этих публикациях делался упор и на еще одно обстоятельство: бактериальная последовательность в геноме Бури содержала два маркерных гена устойчивости к антибиотикам. Ни тот, ни другой у коровы экспрессироваться не мог, поскольку в геном не включили ту часть бактериального генома, которая сделала бы подобное возможным, но эта важная подробность не упоминалась. Рассказы в СМИ, последовавшие за публикацией статьи Управления по контролю за продуктами питания и лекарствами, пугали и дезинформировали читателей и вредили делу. В Бразилии органы государственного регулирования были поначалу настроены на сотрудничество с Recombinetics с целью создания собственного стада безрогих молочных коров, поскольку там, по примеру Министерства сельского хозяйства США, посчитали, что такая категория редактирования геномов не нуждается в особом контроле. Бразильские животноводы планировали оценить потомство Бури и, если все пройдет, как предполагалось, создать дополнительные линии комолых молочных коров. Но когда появилась новость о бактериальной ДНК в геноме Бури, этот план рухнул. Никого не интересовало, что в Recombinetics отказались от применения бактериальных плазмид и перешли на новые методы доставки механизмов редактирования в клетку при помощи видов ДНК, которые не могут случайно инкорпорироваться в геном хозяина. Также никого не интересовало ни то, что, по результатам Элисон, бактериальная ДНК никак не влияет на здоровье животных, ни то, что через поколение она исчезнет. Научные данные не играли никакой роли.
При оценке новых технологий главное – отделять мнения от фактов. «ГМО безопасны» – это мнение, точно такое же, как «ГМО опасны». «По статистике, витамина С в помидорах сорта Флавр Савр не больше и не меньше, чем в традиционных сортах, с которыми их сравнивали» – это факт. Факты выясняются в результате экспериментов, проводящихся для сопоставления конкурирующих гипотез. Если я буду кормить лабораторных крыс генно-инженерной пищей, то либо они будут заболевать раком чаще точно таких же крыс, с которыми обращаются точно так же, но только кормят не генно-инженерной пищей, либо обе когорты будут заболевать раком с одинаковой частотой. Если эксперимент проводится правильно, его результат обеспечивает новый факт, на основании которого можно формировать мнение.
Увы, иногда эксперименты оказываются некорректными. В 2012 году доктор Жиль-Эрик Сералини, профессор из Университета Кан-Нормандия во Франции, опубликовал результаты исследования, подобного тому, что я только что описала. Он заявил, что крысы, которых кормят генно-инженерной кукурузой, устойчивой к гербицидам, заболевают раком чаще, чем крысы, питающиеся обычной, не генно-инженерной кукурузой. Пресса, встревоженная этими результатами, потребовала немедленного запрета на производство и продажу генно-модифицированных продуктов. Однако такое настроение прессы, вероятно, было спровоцировано самим Сералини. Обычно журналисты, прежде чем сообщать о новых результатах, наводят справки у независимых ученых. А Сералини в нарушение этих норм обеспечил журналистам доступ к своим результатам при условии, что они пообещают не делиться ими с другими учеными до его пресс-конференции. Когда грянула сенсация, многие представители научного сообщества забили тревогу и сообщили о недостоверности объявленных результатов; среди таких ученых были и те, кто ратовал за обязательную маркировку генно-модифицированных продуктов. Они указали, что Сералини взял для эксперимента линию крыс, которые за два года (именно столько продлился эксперимент) должны были заболеть раком почти неизбежно, причем животных было слишком мало, чтобы эти результаты могли считаться статистически значимыми. Сералини отказался показывать свои данные ученым и правительственным организациям, которые их потребовали, жалуясь на «крайне бесчестные нападки со стороны лобби, которое выдает себя за научное сообщество»[17].
Недавно группа ученых, финансируемая Евросоюзом, повторила исследование крыс Сералини. У многих предрасположенных к раку крыс действительно, как и ожидалось, начался рак. Но поскольку в каждой экспериментальной группе было в пять раз больше крыс, чем у Сералини, статистически строгие результаты нового исследования показали, что вероятность заболеть раком у крыс была одинаковой и не зависела от их рациона. На сегодня исследование Сералини – единственное из множества долгосрочных исследований, охвативших несколько поколений, в ходе которого обнаружились хотя бы какие-то различия между подопытными крысами и контрольной группой. Исследование Сералини подверглось осуждению научного сообщества и органов государственного регулирования по всему миру и в дальнейшем было отозвано. Тем не менее оно возымело воздействие – запустило страшилку про ГМО, которая на слуху до сих пор, несмотря на то, что исследование было полностью сфальсифицировано.
Иногда эксперименты проводились, когда было уже слишком поздно. В 1999 году, спустя более десяти лет после первых полевых испытаний Bt-хлопка, группа исследователей из Корнельского университета в Нью-Йорке направила в журнал Nature статью, где утверждалось, что разносимая ветром пыльца Bt-кукурузы угрожает выживанию бабочек-монархов – самого знаменитого вида североамериканских бабочек. Бактерии Bacillus thuringiensis в ходе эволюции научились убивать насекомых, родственных монархам, поэтому никого не должно было удивлять, что гусеницы монархов, поев листьев, покрытых пыльцой Bt-культуры, чувствовали недомогание. Тем не менее активисты движения против ГМО сочли это открытие надежным доказательством того, что генно-инженерные растения наносят вред окружающей среде. Два года спустя участники шести более масштабных полевых исследований пришли к единодушному выводу, что Bt-кукуруза на самом деле не представляет для монархов особой опасности – и не потому, что Bacillus thuringiensis не ядовиты для бабочек (они ядовиты), а потому, что экспрессия генов этих бактерий в пыльце кукурузы слишком низка, чтобы отравить гусениц, да вдобавок посевов Bt-кукурузы совсем мало. Но зато эти новые исследования показали, что одна разновидность Bt-кукурузы повышает смертность парусников аяксов – других американских бабочек. В дальнейшем эту разновидность изъяли с рынка. Если бы тесты на ядовитость проделали до одобрения этих Bt-культур, и этой ошибки, и гибели парусников аяксов, вероятно, удалось бы избежать. Однако прежде чем винить во всем генно-модифицированные растения и выступать в защиту традиционных пестицидов, вспомним, что инсектицидные спреи с Bacillus thuringiensis, которые применяются в сельском хозяйстве значительно чаще генно-инженерных Bt-культур, также ядовиты для монархов и парусников аяксов.
Поскольку эксперименты иногда бывают плохо продуманы и проведены (или их не проводят вообще), в нашем распоряжении не всегда имеются все желаемые факты, на которых можно было бы основывать свои решения. Однако что-то решать все равно нужно, и потому мы, очевидно, берем на себя некоторый риск. Насколько мы готовы рисковать – это личное дело каждого и одновременно вопрос обстоятельств. Мой младший сын годами умолял меня разрешить ему покачаться на тарзанке, которая висит на гигантском дубе неподалеку от нашего дома. Чтобы забраться на тарзанку, сыну нужно было подняться на крутую горку, вскарабкаться на деревянную доску, приколоченную на уровне плеч, а потом, спрыгнув о