- этот рассказ - подлинный шедевр повествовательного ритма и нарастающего ужаса. Состоя менее чем из 15 000 слов, он обладает всей плотностью и сложностью романа.
Истинная важность "Зова Ктулху", однако, заключена ни во включении в него автобиографических деталей, ни даже в его действительно высоком качестве, но в том, что это первый значительный вклад в то, что позднее будет названо "Мифами Ктулху" [Cthulhu Mythos]. Этот рассказ содержит практически все элементы, которые будут использоваться последующими "Мифами Ктулху", сочиненными Лавкрафтом и другими. Это, несомненно, будет касаться многих произведений, написанных Лавкрафтом в последнюю декаду жизни: они часто связаны между собой через комплексный ряд перекрестных ссылок на постоянно развивающийся корпус вымышленной мифологии, а многие из них основаны на деталях - поверхностных или глубинных - предыдущих произведений. Но уже можно выделить определенные базовые моменты, пусть даже некоторые из них и не бесспорны:
1) термин "Мифы Ктулху" принадлежит не Лавкрафту;
2) Лавкрафт считал, что все его произведения воплощают его главные философские принципы;
3) мифы, если их можно так называть, - это не сами произведения и даже не их философское содержание, а серия сюжетных приемов, используемых для передачи этой философии.
Давайте рассмотрим каждый из этих пунктов подробнее.
1) Термин "Мифы Ктулху" был придуман Огюстом Дерлетом уже смерти Лавкрафта; здесь не возникает споров. Самое близкое, когда Лавкрафт подошел к тому, чтобы дать своему вымышленному пантеону и связанным с ним феноменам, название, был случай, когда он бегло упомянул "ктулхуизм и йог-сототерию", хотя неясно, что подразумевалось под этими терминами.
2) Заявляя в 1931 г. в письме к Фрэнку Белкнэпу Лонгу, что "Йог-Сотот, по правде говоря, незрелая концепция и непригодная для действительно серьезной литературы", Лавкрафт, возможно, был чересчур скромен (что бы он не подразумевал под "Йог-Сототом"). Как объясняется дальше в письме, Лавкрафт использовал свою псевдомифологию как один (из многих) способов передать свой главный философский месседж, чьим основным признаком был космицизм. Этот момент проясняется и в письме, написанном Фарнсуорту Райту в июле 1927 г. повторной отправки "Зова Ктулху" в "Weird Tales" (в первый раз тот был отвергнут):
Теперь все мои рассказы основаны на фундаментальной посылке, что обычные человеческие законы, интересы и эмоции не имеют весомости или значения в безграничной громаде космоса. По мне, нет ничего кроме детской наивности в историях, в которых человеческая форма - и местечковые людские страсти, условия и стандарты, - описаны как естественные для иных миров и иных вселенных. Чтобы постичь суть чего-то поистине чужеродного, во времени или в пространстве или в ином измерении, надо забыть, что такие вещи как органическая жизнь, добро и зло, любовь и ненависть, и все подобные атрибуты ничтожной и недолговечной расы под названием "человечество", вообще существуют.
Возможно, это заявление не имеет того философского веса, который некоторые (включая меня самого) ему приписывают: вопреки самому общему смыслу первого предложения, основная часть отрывка (и письма в целом) связана с весьма конкретным вопросом техники, применительно к мистической или научно-фантастической прозе, - с изображением инопланетян. То, чему противостоял Лавкрафт, было уже устоявшейся традицией (мы находим ее у Эдгара Райса Берроуза, Рея Каммингса и других) изображать внеземлян не только гуманоидными внешне, но и с языком, привычками, эмоциональным и психологическим складом, похожими на человеческие. Вот почему для существа, явившегося из глубин космоса, Лавкрафт сочинил столь причудливое имя - "Ктулху".
И все же процитированный отрывок подтверждает, что все произведения Лавкрафта в той или иной степени выражают его космицизм. По крайней мере, сам Лавкрафт считал, что это так. Итак, если мы и выделяем некие произведения Лавкрафта, как эксплуатирующие его "искусственный пантеон и мифологический фона" (как он пишет в "Заметках о фикции"), то исключительно ради удобства, с полным осознанием того, что работы Лавкрафта нельзя поделить - произвольно, строго или исключительно - между отдельными категориями (на "Новоанглийские рассказы", "Дансенианские рассказы" и "Мифы Ктулху", как постановил Дерлет), так как совершенно ясно, что эти (или любые другие) категории не являются ни строго определенными, ни взаимоисключающими.
3) Неточно и ошибочно было бы утверждать, что Мифы Лавкрафта являются философией Лавкрафта: его философия - это механический материализм и все его ответвления, и если Мифы Лавкрафта чем-то и являются, так это рядом сюжетных приемов, предназначенных способствовать выражению этой философии. Этих сюжетных приемов здесь стоит коснуться только в самых общих чертах. Их, вероятно, можно разбить на три группы:
а) вымышленные "боги" и культы почитателей, которые выросли вокруг них;
б) непрерывно увеличивающаяся библиотека мифических оккультных книг;
и
в) выдуманные новоанглийские топонимы (Аркхем, Данвич, Иннсмут и т.д.).
Нетрудно заметить, что последние два момента в неявной форме уже присутствовали во многих ранних произведениях; но все три пункта сошлись вместе только в новой работе Лавкрафта. Действительно, третий прием имеет мало отношения к космическому месседжу, и его можно отыскать в произведениях каких угодно, только не космических (например, "Картина в доме"); но он привносит в текст немалое очарование, и потому его все-таки можно назвать важным компонентом Мифов Лавкрафта. К сожалению, именно эти поверхностные черты часто приобретают первоочередное значение для читателей, авторов и даже критиков - а вовсе не философия Лавкрафта, символами или репрезентациями которой они являются.
В этом месте едва ли целесообразно рассматривать ошибочные интерпретации, навязанные Мифам Лавкрафта Огюстом Дерлетом; единственная причина, по которой это следует сделать, - в качестве прелюдии к объяснению того, что же Мифы в действительности значили для Лавкрафта. Ошибки можно объединить под тремя рубриками:
1) что "боги" Лавкрафта есть элементали, стихийные духи;
2) что "боги" делятся на "Старших Богов", которые представляют силы добра, и "Великих Древних", которые есть силы зла;
и
3) что философия Мифов в целом сродни христианской.
Не требуется долго размышлять, чтобы счесть все три утверждения абсурдными и смехотворными. Идеей, что "боги" - это духи стихий, мы, судя по всему, обязаны тому факту, что Ктулху походит на осьминога и заточен под водой, а, следовательно, видимо, символизирует стихию воды; но тот факт, что он, похоже, пришел из глубокого космоса и был заточен в затонувшем Р'льехе, должен с очевидностью свидетельствовать о том, что его сходство с осьминогом случайно, а вода - не его родная стихия. Попытка Дерлета объявить элементалями прочих "богов" еще более абсурдна: Ньярлатхотеп был искусственно низведен до элементаля земли, а Хастур (который упоминается лишь однажды, в рассказе "Шепчущий в ночи", и может вообще не быть "существом") - объявлен элементалем воздуха. При этом не только не было учтено, что, судя по всему, главными божествами пантеона Лавкрафта были Азатот и Йог-Сотот, - Дерлет был вынужден утверждать, что Лавкрафт каким-то необъяснимым образом "не сумел" придумать элементаля огня, невзирая на то, что он (с точки зрения того же Дерлета) последние десять лет своей жизни усердно разрабатывал "Мифы Ктулху". (Дерлет пришел Лавкрафту на выручку, придумав Ктугху, якобы недостающего духа стихии огня.)
Дерлет, сам практикующий католик, оказался неспособен выдержать суровый атеизм Лавкрафта и потому изобрел являющихся чистейшей выдумкой "Старших Богов" (возглавляемых британо-римским богом Ноденсом) - в противовес "злым" Старцам, которые были "изгнаны" с Земли, но вечно стремятся вернуться и уничтожить человечество. Дерлет, кажется, взял ключевую идею из "Сна о поисках неведомого Кадата" (который, как ни парадоксально, потом отказывался причислять к "Мифам Ктулху"), где Ноденс принимает сторону Рэндольфа Картера (хотя реально и не делая для Картера ничего) против злокозненного Ньярлатхотепа. Во всяком случае вписывание "Старших Богов" позволило ему утверждать, что "Мифы Ктулху" по своей сути сродни христианству, таким образом, делая их приемлемыми для людей традиционных убеждений. Важной частью "доказательств", которую Дерлет постоянно приводил для подкрепления своих претензий, была следующая "цитата", якобы взятая из письма Лавкрафта:
Все мои истории, насколько бы несвязанными они не казались, основаны на краеугольном знании или легенде, что этот мир когда-то был населен иной расой, которая из-за злоупотребления черной магией утратила свои владения и была изгнана, но все еще обитает на другой стороне, вечно готовая опять захватить землю в свою власть.
Вопреки поверхностному сходству с цитатой "Все мои рассказы...", приведенной выше (Дерлет был с ней знаком), она по стилю вообще не похожа на Лавкрафта - как минимум, она полностью противоречит лейтмотиву его философии. Когда Дерлета позднее попросили предъявить реальное письмо, из которого эта цитата якобы была взята, он не смог этого сделать - и по очень веской причине: на самом деле ее невозможно найти ни в одном из писем Лавкрафта. Она взята из письма Дерлету, написанного композитором Гарольдом С. Фарнезе, который недолго переписывался с Лавкрафтом и, очевидно, подобно Дерлету, в корне неправильно толковал направление работ и мыслей Лавкрафта. Но Дерлет ухватился за эту "цитату", как за козырную карту, подтверждающую его ошибочные взгляды.
На данном этапе нет нужды вновь обсуждать всю эту проблему: работы современных критиков, таких как Ричард Л. Тирни, Дерк У. Мосиг и другие, настолько обоснованы, что любая попытка опровергнуть их может выглядеть только реакционной. В работах Лавкрафта нет вселенской борьбы "добра и зла"; определенно, в них идет борьба между различными внеземными существами, но она не имеет морального оттенка и просто является частью истории вселенной. Нет "Старших Богов", чья задача - охранять человечество от "злых" Великих Древних; Великие Древние никем не "изгонялись" и