ь типографский набор с невероятной скоростью, ибо первый набор корректурных оттисков для Лавкрафта он выпустил уже к концу марта, практически через две недели после того, как он получил текст.
Но даже это еще был не финал. Позже в том же месяце Дональд Уондри одолжил Лавкрафту великолепный посмертный сборник страшных рассказов Ф. Мэрион Кроуфорд, "Wandering Ghosts" (1911), а в апреле Лавкрафт одолжил у Кука ранний сборник Роберта У. Чамберса "Король в желтом" (1895); он был так увлечен этими работами, что добавил абзацы об обоих авторах в корректурные оттиски.
Нет ничего удивительного ни в симпатии Лакрафта к фантастическим вещам Чамберса (1865-1933), ни в изумлении, которое он выразил, узнав о нем, - "...забытая ранняя работа Роберта У. Чамберса (можете поверить?), который создавал мощные, причудливые вещи между 1895 и 1904". "Король в желтом", пишет он в "Сверхъестественном ужасе в литературе", - это "серия почти не связанных между собой коротких историй, объединенных лишь некой чудовищной и запретной книгой, чтение которой приносит ужас, безумие и сверхъестественнную трагедию" - иными словами, нечто до ужаса похожее на "Некрономикон"! Естественно, некоторые критики (например, Лин Картер), не зная, когда Лавкрафт впервые прочел Чамберса, сочли, что источником вдохновения для Некрономикона действительно был "Король в желтом". Сборник Чамберса - сильная книга, которая ныне считается признанным шедевром жанра; в действительности, это признание ей принес главным образом именно Лавкрафт. Позднее Лавкрафт прочел и другие работы Чамберса - "Создателя лун" (1896), "В поисках неведомого" (1904) и весьма посредственный поздний роман "Убийца душ" (1920), - но, похоже, так и не прочел "The Mystery of Choice" (1897), другой ранний сборник, в некоторых смыслах почти равный "Королю в желтом". Ремарка "можете поверить?" относится к тому факту, что где-то на переломе столетий Чамберс оставил мистику ради бесконечной серии романов о девушке из магазина, которые, став многолетними бестселлерами, принесли Чамберсу богатство, но привели его к полному эстетическому краху.
"The Recluse" вышел в августе 1927 г.; хотя он был запланирован как ежеквартальный журнал, это оказался его единственный опубликованный номер. Он примечателен более, чем в одном смысле; но, по-моему, ошибка рассматривать его исключительно как издание, посвященное страшному и мистическому. Он определенно не задумывался таким, и первый номер (хотя большую его часть и занимала мистика авторства Лавкрафта и его коллег) был всего-навсего очередным звеном в долгой цепи самиздатовских авантюр Кука. Статья Лавкрафта заняла изрядную часть номера (страницы 23-59); в действительности, он не был уверен, поставит ли Кук ее целиком в первый номер, но, к счастью, Кук именно так и поступил. В нем также были напечатаны изящные работы Кларка Эштона Смита, Дональда Уондри, Х. Уорнера Манна, Фрэнка Белкнэпа Лонга и Сэмюеля Лавмена. Один из самых впечатляющих моментов - великолепный карандашный рисунок Вреста Ортона на обложке, изображение бородатого старца, сосредоточенно изучающего древние тома в средневековой студии с нагроможденными вокруг книгами, окованными железом, и склянками со странными субстанциями; три мерцающие свечи дают скудное освещение. В общем и целом, это замечательная обложка для замечательного журнала.
Кук выразил желание послать "The Recluse" некоторым "знаменитостям", в частности всем четверым "современным мастерам" Лавкрафта - Мейчену, Дансени, Блэквуду и М.Р. Джеймсу. Как оказалось, номер действительно добрался до некоторых из них, и их отклики на статью Лавкрафта не лишены интереса. Джеймс довольно пренебрежительно заявляет в письме, что стиль Лавкрафта - "из числа самых отвратительных"; его критика обращена к тому факту, что "Он использует слово "космический" порядка 24 раз". Чуть более снисходительно он замечает: "Но он приложил все усилия, чтобы исследовать и рассмотреть вопрос от самых истоков до МРДж, коему он посвятил несколько абзацев". Отклик Мейчена известен только по комментарию Дональда Уондри в письме к Лавкрафту: "Сегодня я получил письмо от Мейчена, в котором он упоминает твою статью и ее влияние на него". Экземпляры, по всей видимости, были посланы также Блэквуду, Дансени, Редьярду Киплингу, Шарлотте Перкинс Джилман, Мэри Э. Уилкинс Фримен и некоторым другим.
Еще в начале апреля 1927 г. у Лавкрафта возникла смутная идея расширить "Сверхъестественный ужас в литературе" для предполагаемого второго издания; Кук время от времени упоминал возможность публикации этой статьи отдельной монографией. Лавкрафт выделил в своей рабочей тетради раздел под заголовком "Книги, чтобы упомянуть в новом издании страшной статьи", внеся в список великолепный роман Леонарда Клайна о родовой памяти, "The Dark Chamber" (1927), мрачный роман Герберта Гормана о колдовстве в лесной новоанглийской глуши, "Место под название Дагон" (1927), и другие работы, прочитанные им за прошедшие месяцы и годы; но но последовавший физический и финансовый упадок Кука расстроил (или, по крайней мере, отложил) все планы, и второе издание не материализовалось до 1933 г. - и в форме, совершенно отличной от того, что воображал Лавкрафт.
Лавкрафт, к 1927 г. уже опубликовавший в "Weird Tales" почти два десятка рассказов и считающий, что жизнь в самиздате, в сущности, закончилась с распадом ОАЛП, начал искать знакомых, искрене увлеченных мистической литературой. Последнее десятилетие своей жизни он встретит другом, корреспондентом и наставником более дюжины авторов, которые пойдут по его стопам и станут хорошо известны в областях ужасов, мистики и научной фантастики.
Огюст Дерлет (1909-1971) списался с Лавкрафтом через "Weird Tales". Свое первое письмо, на самом деле, он должен был написать, когда Лавкрафт еще находился в Нью-Йорке - и странно, что Лавкрафт не ответил на него до августа 1926 г. Однако с того времени завязалась очень стабильная переписка (обычно по письму раз в неделю), которая не прекращалась следующие десять с половиной лет.
Дерлет только что окончил среднюю школу в Сок-Сити (Висконсин) и осенью 1926 г. начал посещать Университет Висконсина в Мэдисоне, где в 1930 г. он напишет дипломную работу "Мистический рассказ в Англии с 1980 г." - работу, поразительно похожую на "Сверхъестественный ужас в литературе" Лавкрафта - и отчасти плагиат некоторых оборотов из нее. Но Дерлет по натуре не был критиком; скорее, его сильной стороной была беллетристика и, в меньшей степени, поэзия. В качестве прозаика он обнаружит поразительный диапазон, размах и раннее развитие. Несмотря на то, что первый рассказ, напечатанный в "Weird Tales", был написан им в 18 лет ("Bat's Belfry" в майском номере 1926 г.), мистические рассказы - неважно, написанные им в одиночку или в соавторстве с юным Марком Шорером, - будут во многих отношениях наименее интересной гранью его творчества; они банальны, довольно неоригинальны и по большей части ничем не примечательны, и Дерлет охотно признавался Лавкрафту, что они были написаны только для того, чтобы не бедствовать во время более серьезной работы. Этой серьезной работой - которая, в конце концов, принесла Дерлету известность и по сей день остается наиболее заметной ветвью его творчества - стал цикл саг о его родном Висконсине, написанных очень ярким стилем, реминисценциями напоминающим Пруста, чья элегантная простота сочетается с запоминающимися изображениями персонажей. Первой из этих работ, предназначенной для печати, стал роман "Place of Hawks" (1935), хотя уже в 1929 г. Дерлет работал над романом, который он первоначально собирался назвать "Ранние годы", но в итоге опубликовал в 1941 г. как "Весенним вечером". Те, кому не довелось прочитать два этих романа (вместе с их многочисленными продолжениями, написанными в течение долгой и плодотворной литературной карьеры Дерлета), не имеют представления, почему Лавкрафт еще в 1930 г. с таким энтузиазмом отзывался о своем юном друге и ученике:
Дерлет произвел на меня ужасно благоприятное впечатление с того самого момента, как я услышал его самого. Я увидел, что он обладает поразительным источником активности и запасом душевной энергии, и что лишь вопрос времени, когда он начнет извлекать из них реальную художественную выгоды. Заметен был и некоторый незрелый эгоизм - но этого следовало ожидать... И несомненно, с течением времени я видел, что мальчик реально растет. Изысканные ностальгические зарисовки, начавшиеся пару лет назад, стали последним доказательством - ибо в них он воистину достиг того, что было несомненно искренним и серьезным самовыражением самого высокого разбора... Не подлежал сомнению, что у него действительно было, что сказать... и что он старается сказать это правдиво и ярко, с минимумом бойких примитивных приемов и стилистических трюков, которые выпали на долю изданных вещей, написанных им ради куска хлеба.
Позднее Лавкрафт поражался одновременно способности Дерлета читать и писать с изумительной быстротой результативностью - и его двуликой способности с одной стороны писать дешевую халтуру для бульварных журналов, а с другой - сочинять яркие зарисовки о человеческой жизни для малотиражных журнальчиков.
Дерлета также привлекали детективы. В начале 1930-х гг. он начал писать романы о судье Пеке. Лавкрафт прочел первые три из них (в итоге, их будет десять, последний выйдет в 1953 г.); он отзывался о них снисходительно, но, откровенно говоря, они были чудовищно халтурны. В 1929 г. Дерлет начал цикл коротких рассказов - стилизаций под рассказы Конан-Дойля о Шерлоке Холмсе - про Солара Понса; эти были куда более удачными и могут считаться одними из наилучших подражаний каноническому Холмсу среди существующих. В итоге, их набралось на сборников рассказов и один короткий роман.
Вначале своего знакомства Лавкрафт и Дерлет проводили немало времени за разговорами о мистической литературе; Дерлет, полный рвения продать работы Лавкрафта будет предупреждать его о появлении новых потенциальных рынков сбыта, а позднее даже возьмет на себя труд отправлять рассказы Лавкрафта в "Weird Tales", когда сам Лавкрафт не будет испытывать такого желания. Их обсуждения также охватывали современную литературу, собственное творчество Дерлета (Лавкрафт часто будет давать советы по улучшению рассказов Дерлета, большую часть которых тот проигнорир