"Ибид" был либо включен в письмо к Мо, либо отправлен приложением к этому письму. Ссылается ли его эпиграф (""...Как Ибид говорит в своих знаменитых Жизнях Поэтов." - Из школьного сочинения") на некую реальную фразу, найденную в газете одним из учеников Мо, мне неизвестно; думаю, такое вполне возможно. В любом случае, Лавкрафт использовал этот реальный или придуманный образчик глупости, как трамплин для тонкой ироничной "биографии" прославленного Ибидия, чьим лучшим шедевром, на самом деле, были не "Жизни Поэтов", но знаменитый "Цит. Труд, в котором все значительные тенденции греко-римского выразительного искусства были сфомулированы раз и навсегда".
Но реальная цель иронии "Ибида" - третьего по счету, после "Воспоминаний о д-ре Сэмюэле Джонсоне" и "Милой Эрменгарды", острых комических рассказов Лавкрафта - не столько глупости учеников средней школы, сколько напыщенность академического слога. В этом смысле "Ибид" более актуален сейчас, чем в то время, когда он был написан. Снабженная высокоучеными, но абсурдными примечаниями, эта вещь прослеживает жизнь Ибидия вплоть до его смерти в 587 г., а затем судьбу его черепа, который помимо прочего оказывается сосудом, с помощью которого Папа Лев помазал на царство Карла Великого - т.е. с античности до двадцатого столетия.
Мо подумывал послать этот очерк в "American Mercury" или какой-либо аналогичный журнал и, по всей видимости, попросил Лавкрафта слегка его переделать. но ничего, похоже, не было сделано, и в конце января Мо (который перепечатал рассказ на машинке и отослал Лавкрафту) согласился, что переделка для коммерческого журнала невозможна и что вещи "было бы достаточно распространения в частном порядке". Ее публикация произойдет только в 1938 г., когда она появится в любительском журнале "O-Wash-Ta-Nong", редактируемом старым другом Лавкрафта Джорджем У. Макоули.
В конце года Лавкрафт узнал, что составитель антологий, Т. Эверретт Харре, хочет перепечатать "Зов Ктулху" в сборнике, озаглавленном "Beware After Dark!" Лавкрафт счел себя обязанным обсудить дело с Фарнсуортом Райтом, так как "Ктулху" явно рассматривался как центральная вещь в планируемом сборнике его рассказов. Райт разрешил опубликовать рассказ; возможно, как начал подозревать Лавкрафт, он уже пришел к мысли, что перспектива, что Popular Fiction Publishing Company когда-нибудь выпустит том произведений Лавкрафта, - крайне маловероятна.
Харре купил рассказа за 15 долларов - видимо, не самая плохая цена за повторное издание. Сборник был выпущен Macaulay Co. осенью 1929 г.; и это примечательная книга. Лавкрафт в ней в очень хорошей компании - вместе с Эллен Глазго, Готорном, Мейченом, Стивенсоном и Лафкадио Херном, и "Зов Ктулху" - один из всего пяти рассказов из "Weird Tales", которые в нее вошли.
Менее удачно было появление в другой антологии - "Кошмара в Ред-Хуке" в "Not at Night!" Герберта Эсбери (Macy-Masius, 1928). Хотя этот вопрос весьма запутан, похоже, что Эсбери - знаменитый журналист, редактор и автор прославленных "Банд Нью-Йорка" (1928) - "спиратил" содержимое нескольких антологий Кристин Кэмбелл Томсон ("Not at Night", Selwyn и Blount), нелегально выпустив американское издание. "Кошмар в Ред-Хуке" уже выходил в "You'll Need a Night Light" (1927) Томсон. В письме начала 1929 г. к Фарнсуорту Райту Лавкрафт дает неохотное согласие использовать свое имя в списке истцов - "при условии, что с моей стороны нет решительно никакой обязанности нести расходы в случае проигрыша. Состояние моих финансов настолько напряженно, что я абсолютно не в силах навлечь на себя какие-либо потециальные издержки или отчисление помимо строго необходимых..." Лавкрафт, определенно, не потерял никаких денег на этом деле, но ничего и не приобрел; позднее он упоминал, что издательство Macy-Masius изъяло книги вместо того, чтобы выплатить какие-либо гонорары или издержки "Weird Tales".
Осенью 1928 г. Лавкрафт получил весточку от немолодой поэтессы по имени Элизабет Толдридж (1861-1940), которая пятью годами ранее участвовал в неком поэтическом конкурсе, который Лавкрафт судил. Я не знаю, что это был за конкурс, но, предположительно, он являлся либо частью, либо следствием его работы критиком в самизате. Толдридж была инвалидом и вела однообразную жизнь по гостиницам Вашингтона (округ Колумбия). В начале века она напечатала - несомненно, за собственный счет - два тонких томика стихов, "Душа Любви" (1910) и "Любовные песни матери" (1911). Лавкрафт ответил ей быстро и сердечно, как с его точки зрения приличествовало джентльмену; и поскольку Толдридж присылала письма с неизменной регулярностью, завязалась переписка, продолжившаяся до конца жизни Лавкрафта. Толдридж была одним из немногих поздних корреспондентов Лавкрафта, не имевших отношения к мистической литературе.
Переписка сама собой обратилась к природе поэзии и ее философской подоплеке. Толдридж явно была пережитком викторианства - и и в своей поэзии, и в своем взгляде на жизнь; и Лавкрафт, относясь к ее воззрениям с не более чем напускным уважением, ясно давал понять, что он вовсе их не разделяет. Именно в то время он приступил к переоценке своего поэтического стиля; и шквал старомодных стихов, которые посылала ему Толдридж, помог ему конкретизировать свои взгляды. В ответ на одно такое стихотворение он пишет:
Это была бы превосходная вещь, если бы вы постепенно избавились от идеи, что этот ходульный и надуманный стиль хоть в чем-то "поэтичен"; ибо воистину, это не так. Это обуза и препона истинному поэтическому чувству и самовыражению, ибо истинная поэзия подразумевает стихийное самовыражение простейшим и наиболее пронзительно витальным живым языком. Великая цель поэта - избавиться от громоздкого и пустопорожне затейливого и взяться за простое, прямое и жизненное - за чистое, драгоценное наполнение реальной жизни и повседневную людскую речь.
Лавкрафт знал, что сам еще не готов практиковать то, что проповедовал; но сам факт, что он написал очень мало стихов после 1922 г., означает как то, что проза стала главным средством его эстетического самовыражения, так и то, что его постигло глубокое разочарование в собственной ранней поэзии.
Но, если Лавкрафт и не мог проиллюстрировать собственным примером свои новые поэтические теории, он мог, по крайней мере, попытаться привить их остальным. Морис Мо готовил книгу под названием "Пути к Поэзии", которую Лавкрафт в конце 1928 г. объявил предварительно принятой (на основании конспекта) издательством Macmillan. По мере того как книга писалась, он проявлял к ней все больше внимания; осенью 1929 он называет ее
без исключения наилучшим и самым чистым изображением внутренней сущности поэзии, которое мне доводилось видеть видел - и по сути, единственной работой, которая совершает маленькое чудо, делая новичков способными отличить хорошие стихи от дешевой и броской чуши. Метод Мо совершенно оригинален и включает в себя вставку в текст множества параллельных колонок с образцами стихотворений разной степени скверности и превосходности наряду с ключом, содержащим критический и поясняющий комментарий. Ответы в ключе будут по большей части моей работой, так как Мо считает, что я смогу выразить тонкие различия между степенями качества лучше, чем он. Я также готовлю образцы - отрывки стихов для использования в тексте в качестве иллюстративного материала - необычные размеры, строфические формы, итальянские и шекспировские сонеты и так далее.
Это дает нам некоторое представление о природе работы Лавкрафта над книгой, за что он отказался брать какую-либо плату. Как следствие, очень неудачно, что рукопись книги, по всей видимости, не сохранилась; ибо, как столь многие проекты Лавкрафта и его друзей, "Пути к Поэзии" никогда не были изданы - ни издательством Macmillan, ни American Book Company, которой Мо пытался сбыть книгу вспоследствии, ни даже Kenyon Press из Уоватузы (Висконсин), маленькой образовательной фирмой, с помощью которой Мо выпустил тоненькую брошюрку "Imagery Aids" (1931) - возможно, последний жалкий остаток "Путей". Образчики стихов, которые упоминает Лавкрафт, все-таки сохранились в громадном письме к Мо от конца лета 1927 г., над которым Лавкрафт, должно быть, проработал несколько дней и в котором он собрал все виды метров и схем рифмовки, характерных для классических поэтов.
Другой фрагмент сохранился как машинописный текст (вероятно, подготовленный для Мо) под заголовком "Изучение сонета". Он содержит два сонета, написанных Лавкрафтом, - один в итальянской форме, другой - в шекспировской, с кратким комментарием Мо. Оба стихотворения немногого стоят, но, по крайней мере, они дают пример новых взглядов Лавкрафта на использование в поэзии живого разговорного языка.
В конце лета 1927 г. Уилфред Б. Тальман в благодарность за литературную помощь Лавкрафта предложил создать ему за номинальную плату экслибрис. Лавкрафт был захвачен идеей: у него никогда не было экслибриса, и я не знаю ни одного, принадлежащего членам его семьи; до того момента он просто надписывал книги своим именем. Некоторые тома из его библиотеки также помечены загадочным кодом или последовательностью цифр - возможно, обозначение положения книги на полке. Тальман был талантливым рисовальщиком и, как мы уже узнали, страстным любителем генеалогии. Он сделал два предложения по дизайну: вид колониального Провиденса или герб Лавкрафта. Долгая череда писем была потрачена на обсуждение этих вариантов, и, в конце концов, Лавкрафт склонился к первому. То, что вышло в результате (летом 1929 г.), определенно, стоило подождать: набросок провиденского дверного проема с полукруглым окном над ним и простой надписью "EX LIBRIS / HOWARD PHILLIPS LOVECRAFT" в нижнем левом углу. Увидев оттиски, Лавкрафт пришел в дикий восторг:
Mynheer, я просто в нокауте...я совершенно расчувствовался и стал лиричным... его великолепие превзошло самые высокие ожидания, что сложились у меня при виде вашего карандашного наброска! Вы безупречно уловили дух, который я мечтал увидеть запечатленным, и я не могу найти ни одного повода для критики ни в одной детали этого изделия мастера.