Критик мог бы пожаловаться, что краска наложена слишком густо - слишком много явного нагнетания ужаса в противоположность тонкому, вкрадчивому намеку на потаенный ужас, который в действительности и поднимает страх до высочайшей точки. Со временем вы, вероятно, станете менее склонны нагромождать груды страшных слов (моя собственная былая и с трудом побежденная привычка), но, скорее, будет подыскивать те несколько слов, которые благодаря правильному расположению в тексте и глубокой ассоциативной мощи окажутся более жуткими, чем любой шквал чудовищных прилагательных, зловещих существительных и богохульных глаголов.
Эту литанию Лавкрафт станет повторять в течение, по крайней мере, еще года. Совет окупился скорее, чем мог вообразить кто-то из корреспондентов, ибо всего год спустя, в июле 1934 г., Блох впервые пристроил свой рассказ в "Weird Tales". После этого Блох быстро стал здесь постоянным автором и - хотя это главным образом происходило после смерти Лавкрафта - расширил свою деятельность на сферы детектива и научной фантастики.
Ф. Ли Болдуин (1913-1987) вошел в контакт с Лавкрафтом осенью 1933 г.; он желал переиздать "Сияние извне" в виде брошюры тиражом 200 экземпляров по цене 25 центов. Хотя Лавкрафт и подготовился для Болдуина слегка переработанный текст, это предприятие стало очередной надеждой на издание работ Лавкрафта в виде книги, которой не суждено было осуществиться. Однако их переписка продолжалась еще на протяжении двух лет - пока Болдуин не потерял интерес к мистике. Лавкрафт заинтересовался Болдуином, поскольку что тот был уроженцем Льюистона (Айдахо) и был знаком с районом Снейк-ривер, где дед Лавкрафта, Уиппл Филлипс, работал в 1890-х годах. В 1933 г. Болдуин находился в Эйсотине, в западной части штата Вашингтон.
Как ни странно, в начале 1934 г. Лавкрафт самостоятельно познакомился с другим жителем Эйсотина, Дуэйном У. Римелем; вскоре после этого он познакомил с Римелем и Болдуина. Переписка Римеля (род. 1915) с Лавкрафтом продолжится до самой смерти последнего; он станет станет настолько близким другом (и неофициальным литературным клиентом) Лавкрафта, насколько позволило их проживание на противоположных концах страны. Римель, подобно Блоху, был подающим надежды автором, но даже под опекой Лавкрафта не превратился в полноценного профессионала; ему удасться опубликовать несколько произведений в профессиональных журналах (два - в "Weird Tales") и еще несколько - в любительских и полупрофессиональных журналах, но это и все. После смерти Лавкрафта он писал вестерны и другую халтуру (включая "мягкую" порнографию) под разными псевдонимами.
Ричард Ф. Сирайт (1902-1975), который начал переписываться с Лавкрафтом в конце лета 1933 г., конечно, не был подростком-поклонником; более того, он успел опубликовать в одном из первых номеров "Weird Tales" совместный рассказ ("The Brain in the Jar", ноябрь 1924 г.). Уроженец Мичигана, Сирайт много лет проработал на телеграфе. В начале 1930-х гг. он решил вернуться к литературе и написал ряд рассказов и стихотворений; он хотел, чтобы Лавкрафт их вычитал и помог пристроить в профессиональное издание. Лавкрафт счел, что не может помочь Сирайту литературно ("редкие недостатки [его рассказов] - вопрос, скорее, тематики, нежели техники"), но поощрил его переделать свои работы в менее традиционном ключе. Сирайт попытался последовать совету Лавкрафта и сумел-таки пристроить часть рассказов в "Wonder Stories" и другие научно-фантастические журналы, хотя многое и осталось неопубликованным.
Один рассказ (он обнаруживается в "Weird Tales" за март 1935 г.), "Запечатанный бочонок" [The Sealed Cask], заслуживает некоторого внимания - не сам по себе, так как он в лучшем случае посредственен, а из-за косвенной причастности к ней Лавкрафта. Лавкрафт, прочитав рассказ в январе 1934 г., заметил: "я... полагаю, что это безусловно лучшая вещь из написанных вами". Нет никаких свидетельств того, что Лавкрафт приложил руку собственно к его тексту. Некоторые полагали, что Лавкрафту приналежит эпиграф (не напечатанный в "Weird Tales"), но и этому утверждению нет никаких подтверждений. Эпиграф и его предполагаемый источник (Эльтдаунские Черепки) - явно работа Сирайта; Лавкрафт признавал, что только одно слово в тексте эпиграфа было изменено им. Разумеется, позднее Лавкрафт упоминал Эльтдаунские Черепки, как еще одно из множества вместилищ тайных знаний в своих Мифах, однако сами Черепки - явно выдумка Сирайта.
Герман К. Кениг (1893-1959), как и Сирайт, был уже далеко не подростком, когда впервые написал Лавкрафту осенью 1933 г. Служащий Лаборатории тестирования электроприборов в Нью-Йорке, Кениг владел внушительной коллекцией редких книг; он спросил Лавкрафте о "Некрономиконе" и о том, как его можно достать. Лавкрафт избавил Кенига от иллюзий по поводу реальности этой книги, однако на этом их отношения не прекратились. На протяжении следующих лет Кениг одолжит Лавкрафту изрядное количество фантастических книг, которые сильно повлияют на последнего.
Хелен В. Салли (род. 1905 г.) встретилась с Лавкрафтом до того, как начала переписываться с ним. Дочь Женевьевы K. Салли, замужней дамы из Оберна (Калифорния), с которой Кларк Эштон Смит, видимо, поддерживал долгосрочные романтические отношения, Салли летом 1933 г. решила осмотреть Восточное побережье, и Смит убедил ее навестить Лавкрафта в Провиденсе. Она так и поступила, прибыв в город в ранних числах июля и с его помощью осмотрев все достопримечательности не только в Провиденсе, но и в Ньюпорте, Ньюберипорте и других местах. Пока Салли гостила у Лавкрафта, он оплачивал все ее расходы - питание, поездки, проживание в пансионе (через улицу от дома N66 на Колледж-стрит); вряд ли она догадывалась, каким тяжким бременем это оказалось для его и без того рискованного финансового положения. Как-то раз вечером Лавкрафт отвел ее в один из своих любимых уголков, неприметное кладбище при Епископальной церкви Св.Иоанна:
Было темно, и он принялся рассказывать замогильным тоном странные, жутковатые истории и, несмотря на то, что я - очень прозаичный человек, что-то в его поведении, темноте и странном потустороннем свете, который, казалось, парил над могильными камнями, настолько взвинтило меня, что я бросилась прочь с кладбища с одной только мыслью, что мне надо выбраться на улицу до того, как он (либо что-то еще) схватит меня. Я добралась до уличного фонаря дрожащей, задыхающейся и почти в слезах, а у него на лице было очень странное выражение, почти триумфа. Не было сказано ни слова.
Что за галантный кавалер! Стоит отметить, что Салли была исключительно привлекательной женщиной. Когда Салли, погостив у Лавкрафта, отправилась в Нью-Йорк, она свела с ума все тамошнее мистическое сообщество: Лавкрафт сухо сообщает, что ему пришлось удерживать разошедшихся Фрэнка Лонга и Дональда Уондри от дуэли.
Со своей стороны Лавкрафт относился к Салли с добродушием заботливого дядюшки, посылая ей длинные письма о своих поездках и о морали и нравственности младшего поколения; ее так раздражала его церемонность, что она потребовала, чтобы он обращался к "Хелен", а не "мисс Салли", на что он ответил застенчиво: "Определенно, я не заядлый поклонник прозвищ!" Чуть позже я подробнее расскажу о содержании этих писем.
Тем временем, некоторые старые знакомые Лавкрафта достигли литературного или коммерческого успеха в области бульварной литературы - именно тогда, когда его собственное творчество переживало спад из-за неспособности прспособиться к коммерческим стандартам. Фрэнк Белкнэп Лонг, Кларк Эштон Смит и Дональд Уондри с легкостью совершили переход от мистической к научной фантастике и к началу 1930-х гг. все ужжке штамповали истории для "Astounding", "Wonder Stories" и других бульварных изданий. (Правда, Смиту пришлось издать брошюру с шестью отклоненными вещами - "Двойная тень и другие фантазии" - за свой собственный счет летом 1933 г.)
Однако Уондри работал над более серьезным проектом - фантастическим романом, первоначально озаглавленным "Мертвые титаны пробуждаются" [Dead Titans Waken], который Лавкрафт прочел в рукописи в начале 1932 г. Лавкрафт счел роман сильной работой - особенно кульминационную сцену подземного кошмара, но счел, что более ранние части требуют пересмотра. Но Уондри была нестерпима мысль о том, чтобы перепечатывать романа так скоро после его завершения; вместо этого, он принялся рассылал его издателям, которые один за другим его отклоняли. Наконец, он был издан, в слегка измененной форме, в 1948 г. как "Сеть острова Пасхи" [The Web of Easter Island].
Огюст Дерлет с середины 1920-х гг. стал чем-то вроде постоянной принадлежности "Weird Tales", публикуя коротенькие макабрические истории. Но, подобно двуликому Янусу, он кропал эту халтуру левой рукой, тогда как правой рукой и забесплатно писал краеведческие и психологические очерки для небольших журнальчиков - с, как минимум, 1929 г. Именно этими работами - начиная с романа, первоначально озаглавленного "Ранние годы", что позже, после многих переделок, трансформировалось в "Вечер весной" [The Evening in Spring] (1941) - Дерлет надеялся создать себе репутацию в мейнстриме; на недолгое время, как раз перед и отчасти после смерти Лавкрафта, ему это удалось.
Первой серьезной работой Дерлета, изданной в книжной форме, был "Place of Hawks" (1935), цикл из четырех связанных повестей об обитателях округа Сэк-Прэери в Висконсине, поведанных юным Стивеном Грендоном (один из псевдонимов Дерлета), который в обществе своего дедушки-доктора наблюдает за окружающим миром. "Place of Hawks" - пронзительная книга, достойная того, чтобы сделать автору имя в мире литературного мейнстрима. "Вечер весной" был провозглашен ценным вкладом в американскую литературу, а Дерлет - заслуживающим внимания молодым романистом (ему было всего тридцать два года, когда вышел роман); но по мнению большинства читателей и критиков Дерлет стал не реализовавшейся надеждой, и после Второй