Но прежде чем стихотворение вышло в печати, на Лавкрафта яростно напали в декабрьском номере 1913 г. Заголовки, данные письмам редактором, дают некоторое представление о возмущении, которое спровоцировал Лавкрафт: "Вызов Лавкрафту" (Дж. И. Боннер, Спрингфилд, Огайо); "Виргиния против Провиденса" (мисс Э.Э. Блэнкеншип, Ричмонд, Виргиния); "Эльмира против Провиденса" (Элизабет Э. Луп, Эльмира, Нью-Йорк); "Бомба для Лавкрафта" (Ф.У. Сондерс, Коулгейт, Оклахома). Два письма, правда, принимали сторону Лавкрафта.
В "Liber Secundus", опубликованном в Argosy в феврале 1914 г., Лавкрафт ведет массированную стрельбу по новым оппонентам. Тон второго стиха намного резче, чем у предшественника. Лавкрафт, естественно, оказался на позиции подавляющего интеллектуального превосходства над большинством своих жертв - порой это выглядело, как стрельба из пушки по воробьям; но сатира от этого не становится менее испепеляющей. Вот как он отбивается от напавших на него женщин:
Now fairer forms from out the ranks emerge;
The Amazons in reckless fury charge.
Good Madame Loop, like Crean of Syracuse,
Protests unkindly `gainst the words I use:
Whoe'er this lady's firm esteem would seek,
In monosyllables must ever speak.
С этого номера Лавкрафт начинает собирать как друзей, так и врагов, - как правило, последних. Одним из вернейших друзей стал никто иной, как Ф.В. Беннетт, нечаянно начавший дебаты. Ныне подучив грамоту (или отдавая свои письма на правку орфографических ошибок и неправильной пунктуации), он писал "ну, руку, ГФЛ" и заявлял "мы начали дело, которое положит конец потоку галиматьи Джексона..." Это заявление подтверждается примечанием редактора Боба Дэвиса: "Могу пообещать, что в 1914 вы не увидите слишком много Джексона ..." Разумеется, это не значило, что его не будет совсем: между концом 1913 и концом 1917 г. вышло еще несколько рассказов и повестей, но в итоге Джексон перестал появляться в журналах Манси, поскольку взялся за сочинение пьес, и позднее добился на этом поприще довольно заметного успеха.
Дискуссия ни шатко ни валко шла еще несколько номеров, однако приключилось нечто странное: до самого октября 1914 г. вы не видим в Argosy новых ответов Лавкрафта. В рукописном варианте "Ad Criticos" есть еще два записи: может, он их не отправил? или их не приняли? Последнее кажется маловероятным, поскольку комментарий редактора к "Поправке для Лавкрафта" (письма, написанного прозой и напечатанного в мартовском выпуске 1914 г.) гласит: "Вы всегда желанный гость в Вахтенном журнале".
Но тут Лавкрафта атаковали с неожиданной стороны. В апрельском номере All-Story Weekly 1914 г. содержится форменная бомба от С.П.Н. (Кеннет-Сквер, Пенсильвания), которая разносит длинное письмо Лавкрафта от 7 марта 1914 г.
Я уже знаком с этим джентльменом. Он выглядит прирожденным критиканом и эгоистом наихудшего толка. Его тщеславие ужасает. Его якобы красноречие и литературные способности отвратительны.
Сейчас я в первый раз увидел его в All-Story и не желаю видеть снова.
И все в таком духе на половину колонки ("Погодите, пока он не начнет обстреливать вас своими мерзкими стишками. О боже!") Лавкрафт, похоже, так и не ответил публично на ядовитый укус.
Конец дискуссии пришел в октябрьском номере 1914 г. Весь раздел писем несет заголовок "Фред Джексон, за и против"; как и ожидалось, "Фанаты Джексона" превзошли числом "Критиканов". Никто из них прямо не выступал против Лавкрафта, однако верный Ф.В. Беннетт все же заступился за своего наставника и напал на его главного оппонента: "Что же до писателей, нападающих на мистера Лавкрафта, я с ними не согласен, так как мистер Лавкрафт одного мнения о подобной дряни. Что же до Исделия [sic] Джона Расселла, то оно - в одну цену с Джексоном". Но интереснее всего стихотворение под заголовком "Прощание Критиков", на котором стоят Лавкрафта и Расселла. В действительности, они не были реальными соавторами; скорее, Лавкрафт написал первую часть ("Конец войне с Джексоном"), а Расселл - вторую ("Наши извинения Э.М.В."). Лавкрафт, естественно, писал двустишиями, Расселл - очень живеньким анапестом. Лавкрафт замечает, что примирение было достигнуто по настоянию редактора Argosy, который "тонко намекнул, что война поэтов должна бы и закончиться, поскольку корреспонденты жалуются на переизбыток наших виршей в их обожаемом журнале". Лавкрафт называет имя редактора - Т.Н. Меткалф. Нам известно, что редактором самого Argosy был Мэтью Уайт-мл., а Меткалф - одним из редакторов All-Story под Роберта Х. Дэвиса; возможно, Меткалф отвечал за Вахтенный Журнал.
Задумаемся же о значении этого побоища "при Джексоне" в Argosy/All-Story. В каком-то смысле мы должны благодарить мистера Джексона (или, возможно, Ф.В. Беннетта) за то, что он дал толчок дальнейшей карьере Лавкрафта, ибо неизвестно, сколько бы еще он продолжал вести растительную жизнь в оранжерейной атмосфере дома 598 на Энджелл-стрит. У Лавкрафта не было работы, он лишь развлекался химией и астрономией, он жил с матерью, которая постепенно теряла разум, время от времени писал посредственные стишки о своем родном крае и поглощал журналы Манси, но и не думал посылать что-то из своих работ в печатные издания. Но работы Джексона так раздразнили его, что он выбрался из своей раковины - по крайней мере, чтобы засыпать упомянутые письмами. Хотя это Джон Расселл первым начал писать стихами, Лавкрафт ухватился за замечательный шанс приспособить свой любимый старинный сатирический стиль в современных целях - как он вновь сделает позднее, в 1914 г. Возможно, Лавкрафт даже и не думал, поступает странно, используя "Дунсиаду" как модель; вспомните, как позднее он довольно убедительно заявит, что "я, наверное, единственное живое существо, для коего выговор 18 столетия действительно прозаический и поэтический родной язык". С другой стороны, Мэтью Уайт-мл. (или Т.Н. Меткалф), вероятно, нашел творения Лавкрафта небезынтересными именно из-за их старомодности в сочетании с яростной полемичностью.
Неизвестно, получил бы Лавкрафт такой же отклик, напади он не на Фреда Джексона. У Джексона, несомненно, имелись очень верные почитатели как в Cavalier, так и в Argosy; среди них вызывает удивление число мужчин, которым, по-видимому, искренне нравились его любовные истории. И здесь обратим внимание на личный момент в претензиях: Лавкрафт, как закоренелый холостяк; как человек, не избалованный нежностью и оттого враждебный к любому проявлению нежных чувств; как циник, что насмехался над романтикой. Некоторые из его попреков, действительно, никак не относились к вопросу о действительных достоинствах произведений Джексона; однако Лавкрафт совершенно точно объявляет его писателем сентиментальным, стилистически небрежным и довольно расчетливо потакающим ожиданиям своей аудитории. Но защитники Джексона, в целом, были столь плохо образованы, что не могли даже отличить просто понравившийся рассказ от рассказа, имеющего подлинную литературную ценность. Разумеется, противники Джексона в этом смысле были немногим лучше.
Основной пользой от этого эксперимента стало, естественно, открытие Лавкрафтом - или, скорее, открытие Лавкрафта миром любительской журналистики. Эдвард Ф. Даас, тогдашний Официальный Редактор Объединенной Ассоциации Любительской Прессы, заметил поэтическую перепалку между Лавкрафтом и Расселом и пригласил обоих присоединиться к этой организации. Они так и сделали; Лавкрафт официально стал членом ОАЛП 6 апреля 1914 г. За несколько лет ему предстояло перемениться и как писателю, и как человеку.
6. Возрожденная воля к жизни (1914-1917 [I])
Мир любительской журналистики, в который в апреле 1914 г. с наивным любопытством новичка вошел Лавкрафт, был весьма своеобразным, хотя и интереснейшим сообществом. Любительские издания представляли широчайший спектр в плане содержания, формата, стиля и качества. В целом, они выглядели хуже "маленьких журнальчиков" того времени, но заметно лучше (как в типографском, так и в литературном смысле) фантастических и фэнтезийных "фэнзинов" более позднего периода, хотя немногие из них, подобно фэнзинам, были посвящены одной-единственной теме. Лавкрафт вкратце пересказывает историю любительской журналистики в "Объединенной Ассоциации Любительской Прессы: Образце Любительской Журналистики" - специальном проспекте, написанном им в начале срока его пребывания на посту Первого Вице-Президента Объединенной Ассоциации Любительской Прессы (август 1915 - июль 1916 гг.). В нем он отмечает, что формально начало любительской журналистике было положено в 1866 г.; первое общество было основано издателем Чарльзом Скрибнером с товарищами в 1869 г. и просуществовало недолго, всего до 1874 г.. Однако уже в 1876 г. окончательно оформилась Национальная Ассоциация Любительской Прессы (НАЛП), которая существует и по сей день. В 1895 г. Уильям Х. Гринфильд (в то время ему было всего 14 лет) основал ОАЛП совместно с теми, кто (как считал Лавкрафт) мечтал об организации, посвященной серьезной интеллектуальной деятельности; к этой ветви любительской журналистики присоединился сам Лавкрафт. И по сей день существующие "Ископаемые", ассоциация бывших журналистов-самиздатовцев, изредка выпускает газету The Fossils.
По общему мнению, наивысший расцвет любительской журналистики пришелся на десятилетие 1885-95 гг., позднее окрещенное "Счастливыми Деньками". Оно в какой-то степени увековечено в антологии Трумэна Дж. Спенсера "Циклопедия Литературы Любительской Журналистики" (1891). Немногие из тогдашних знаменитостей были все еще активны во времена Лавкрафта, хотя некоторые из них - в частности, Сэмюэль Лавмен, Эрнст Э. Эдкинс и Джеймс Ф. Мортон - в итоге, стали его близкими друзьями. Правда, и в 1916-21 гг. литературное качество в ОАЛП находилось на довольно высоком уровне, что Лавкрафт во многом может поставить в заслугу себе. Но, увы, никто кроме самого Лавкрафта так никогда и не вышел из рядов самиздата в большую литературу. Нельзя сказать, что другие авторы не заслуживали литературного признания: поэзия Сэмюэля Лавмена и Рейнхарта Кляйнера, рассказы Эдит Минитер (многие были опубликованы), критические работы Эдкинса, Мортона и Эдварда Х. Коула не побояться сравнения со многими образчиками тогдашней "большой" литературы. К сожалению, маловероятно, чтобы большинство этих работ будет на слуху или вообще вспоминаться вне связи