перда; тогда как в действительности "любители" по сей день считают недовольными мятежниками фракцию Хоффман, пускай и признавая ее творческое и численное превосходство.
В любом случае сторонники Хоффман учредили собственную ассоциацию, сохранив название "Объединенная Ассоциация Любительской Прессы", тогда как сторонники Шеперда окрестили себя "Объединенной Ассоциацией Любительской Прессы Америки". Лавкрафт присоединился к первой группе, поскольку к ней принадлежал пригласивший его Эдвард Ф. Даас. Вероятно, на тот момент Лавкрафт не знал о существовании другой группы, поскольку центром ее влияния являлся Сиэтл (Вашингтон). Есть некоторая ирония в том, что организация, окрещенная Лавкрафтом "Псевдо-Союзом", пережила его собственный "Союз". Последний, по сути, прекратил свое существование в 1926 г. из-за неорганизованности и апатии участников, тогда как первый продержался до 1939 г. Однако для практических целей эта умирающая ассоциация уже не годилась, и, когда Лавкрафта в 1930-х гг. убедили возобновить деятельность в самиздате, он не нашел иного выхода, как работать с НАЛП.
Раскол между ОАЛП и НАЛП Лавкрафт всячески приветствовал и никогда не желал его преодоления. Его презрение к старшей организации - которую он представлял (возможно, справедливо) приютом для старцев, почивающих на лаврах, для людей, которые вечно оглядываются на свою ушедшую юность, когда они были любителями-типографами и издателями, и для политиканов, поглощенных исключительно продвижением своих кандидатур ради преходящей и бессмысленной власти в незначительной области, - никогда не слабело. В "Критическом разборе консолидации" (опубликовано в Lake Breeze в апреле 1915 г. под несколько неряшливым псевдонимом "El Imparcial") он подрывает позицию тех членов НАЛП, которые желали примирения с ОАЛП. Называя НАЛП "Прибежище пассивных старцев", он пишет:
Национальная никогда с большим простодушем не расписывалась в своем фундаментальном недостатке, нежели когда с нежностью упоминает о "маленьком мальчике с печатным станком". Вот оно - многовосхваляемое величие Национальной. Не литературное, не педагогическое величие, но лишь былые типографские достижения юности; воплощение идеала маленького мальчика. Хотя по-своему это в высшей степени похвально, это не то, в чем нуждается наш Союз, так что мы побережемся разменивать наши литературные традиции на типографские достижения Национальной.
Здесь есть несколько интересных моментов. Во-первых, данный "идеал маленького мальчика" крайне привлекал Лавкрафта во времена его собственной юности, когда он прилежно выпускал "Род-айлендский журнал астрономии" и прочую периодику. Тот факт, что теперь он отвергал этот идеал, красноречиво свидетельствовал об осознании им того, что человеку 25 лет отроду следует двигаться к некоей более высокой творческой цели. Вполне возможно, что горячность его тона порождена пониманием того, что сам он несколько застрял в юности и никак не может избавиться от подростковых увлечений. Во-вторых, Лавкрафт, вероятно, преувеличивает степень литературного превосходства ОАЛП над НАЛП. В то время НАЛПовцы издавали весьма неплохую периодику - особенно отметим Vagrant У. Пола Кука, для которого частенько станет писать и Лавкрафт, - с которой было трудновато сровняться изданиям ОАЛП. Правда и то, что United Amateur, особенно под редакцией Лавкрафта, превратится в более солидный и интересный печатный орган, чем National Amateur, который продолжит оставаться сухой хроникой официальных мероприятий - сообщений о съездах, списков членов, финансовых отчетов и тому подобного. Но, в принципе, литературный уровень обоих ассоциаций был сравним.
Лавкрафт всегда был готов защищать свою ассоциацию от чужих нападок. В "Ответе The Lingerer" (Tryout, июнь 1917 г.) он дает молниеносный отпор преп. Грему Дэвису, Официальному Редактору НАЛП в 1917-18 гг., который на страницах своего журнала "The Lingerer" постоянно обвинял ОАЛП в "вечной ребячливости и неизменной незрелости". На что Лавкрафт справедливо ответил, что "всему самиздату более-менее присуща некая прелестная незрелость", так что "нечего было самому становиться горшком, чтобы обзывать чайник закопченным".
И все же лишь несколько месяцев спустя Лавкрафт вступит в НАЛП; но сделает это, по собственным словам, ради блага всего самиздата. 8 ноября 1917 г. он пишет Рейнхарту Кляйнеру:
В ответ на постоянные домогательства многих особ, которые заявляют, что моя холодность к Национальной, чинит препятствия к согласию между ассоциациями, я послал ходатайство о членстве около недели назад. Наш союз, однако, будет чисто формальным, как я ясно дал понять Национальщикам. У меня есть время и силы только на собственную ассоциацию, однако я согласен видеть свое имя в списке Национальной, если это чем-то поможет.
К упомянутым "особам" могли относиться члены НАЛП, с которыми Лавкрафт успел свести близкую дружбу: Эдвард Х. Коул, Чарльз У. Смит (редактор журнала Tryout, выходившего уже много лет) и У. Пол Кук (чья преданность делилась между НАЛП и "другой" ОАЛП). Несколько лет подряд Лавкрафт удовлетворялся тем, что изредка посылал что-то для публикации в НАЛП; и лишь при исключительных обстоятельствах зимой 1922-23 гг. согласился стать временно исполняющим обязанности Президента ассоциации, которую столько лет высмеивал, - и безукоризненно выполнял свои обязанности.
Но в 1914 г. центром жизни Лавкрафта была ОАЛП - процветающая и многообещающая (хотя и несколько беспорядочная и неоднородная) организация. С головой уйдя в эту деятельность, посылая в любительские издания свои очерки и стихи (а позднее и рассказы), участвуя в жарких дебатах и, в целом, критически оценивая маленький мирок, на который так неожиданно наткнулся, Лавкрафт постепенно пришел к убеждению (одному из тех, что, приобретя, он сохранит на всю жизнь), что любительская журналистика - идеальное средство для достижения двух важных целей:
во-первых, спокойного самовыражения без помыслов о вознаграждении,
во-вторых, образования - особенно для тех, кто не смог воспользовался благами школьного обучения.
Первое позднее станет основным пунктом эстетических воззрений Лавкрафта; его зарождение в тот период - возможно, самое главное, что любительская журналистика привнесла в литературные взгляды Лавкрафта. Разумеется, вряд ли именно она заронил эту идею в сознание Лавкрафта; честно говоря, вряд ли бы он так истово увлекся ею, не будь у него уже точки зрения на творчество, как на приятное развлечение.
Лавкрафт особенно подчеркивал слово любительская в словосочетании "любительская журналистика". Публично он решительно отрицал, что "любительский" равно "новичок" или "дилетант" (хотя в глубине души и знал, что многие самиздатовцы именно таковы). Наиболее идеалистично эти взгляды выражены в статье "За что стоит Союз?" (United Amateur, май 1920 г.):
...Союз отныне нацелен на развитие своих членов в сторону чистого художественного восприятия и выражения; настроен поощрять творчество, давать конструктивную критику и культивировать дружбу по переписке среди студентов и аспирантов, способных поддерживать и помогать трудам друг друга. Он нацелен на возрождение некоммерческого духа; на подлинно творческое мышление, которое современные условия всячески постарались подавить и искоренить. Он стремится отменить идею, что посредственность есть цель и норма; предложить своим членам классическое и универсальное, отвлечь их умы от обыденного - к прекрасному.
Благородное высказывание, но по большей части выдающее желаемое за действительное - или даже меткая характеристика всего самиздата, включая и самого Лавкрафта. Прошли те дни, когда он назначал своим гектографическим журналам, брошюрам и рассказам цену от пенни до полдоллара; отныне (хотя сформулирует он это немного позднее) главное - искусство ради искусства.
Лавкрафт никогда не уставал нападать на коммерциализацию, что в мире самиздата, что вне него. В сатирическом "Предложенном Союзе Авторов" (Conservative, октябрь 1916 г.) им высмеивается попытка "определенного сорта американских профессиональных литераторов" создать свой профсоюз и присоединиться к американской Федерации Труда. По его ехидному замечанию "ремесло среднего современного автора и наемного работника поразительно схожи":
Оба типа выказывают грубоватую энергичность техники, которая разительно контрастирует с изысканной техникой более культурных времен, и оба, похоже, одинаково проникнуты тем духом прогресса и просвещения, что проявляет себя в разрушениях. Современный автор крушит английский язык, как современный забастовщик крушит общественную и частную собственность.
И как можно регулировать оплату труда, когда одни (подобно Томасу Грею) тратят по семь лет на поэму длиной в 128 строк, а "шустрые работники" вроде Кольриджа и Саути вместе могут сочинить целую пьесу за один вечер? Как насчет борьбы со штрейкбрехерами? Будет ли она в форме "бросания камнями или сатиры"? И так далее.
Приветствуя некоммерческий дух в самиздате, Лавкрафт одновременно рассматривал этот мирок, как разминочную арену для профессиональных публикаций. В этом нет парадокса, поскольку под "профессиональными публикациями" он подразумевал не поденщину, но публикации в приличных журналах, либо известными книгоиздателями. Таким образом, автор не опускался до сочинения фальшивой псевдолитературы ради денег, но позволял изысканным плодам "самовыражения" найти достойную аудиторию.
Способом достижения этой возвышенной цели было образование. Вполне возможно, что собственная неудача Лавкрафта с образованием заставила его столь пылко отстаивать эту идею; фактически он нашел собственный способ подтвердить делом многообещающее прозвище "Профессор", которым его тайно (или даже явно), наградили в старших классах. Задумайтесь над этими словами в статье "За что стоит Союз?":
Союз стремится помочь тем, для кого недоступны иные виды литературного обучения. Люди необразованные, жители других городов, затворники, инвалиды, слишком юные и пожилые - все они нам подходят. А рядом с нашими новичками стоят люди зрелые и опытные, всегда готовые прийти на помощь ради самого удовольствия помогать. Ни в одном другом