Что ускользнуло от комментаторов - то, что весь эпизод с Род-айлендской Национальной Гвардией (R.I.N.G.) имел место до подписания Вильсоном законопроекта (18 мая 1917 г.) и задолго до начала призыва. После апрельского объявления войны Лавкрафт, должно быть, ощутил, что патриотический долг призывает его принять участие в боевых действиях.
Трудно представить себе Лавкрафта, принимающего такое решение. В 1915 г., предвосхищая упрек Чарльза Д. Айзексона, почему при своем милитаризме он сам не на войне, Лавкрафт напишет: "Я не унижусь до объяснений, что я - инвалид, который, несомненно, сражался бы под Юнион Джеком, если бы мог..." Эта фраза рефреном звучит в его письмах и статьях того периода. А вот самый подробный его отчет о попытке вступить в R.I.N.G.:
Некоторое время назад, потрясенный своей полной бесполезностью в этом мире, я решил, вопреки своему почти инвалидному состоянию, попасть на военную службу. Я рассуждал, что, попади я в полк, готовый к отправке во Францию, я смогу продержаться исключительно благодаря своей нервной силе (которая не так ничтожна), пока пуля или осколок шрапнели не положат моей жизни решительный и быстрый конец. Итак, я заявился на призывной пункт Национальной Гвардии Р.А. и подал заявление о зачислении в любое соединение, которое первым отправляется на фронт. Из-за отсутствия у меня технической или специальной подготовки мне сообщили, что я не попадаю в полевую артиллерию, которая отправлялась первой; однако мне был выдан бланк заявления в береговую артиллерию, которая отбывала после короткого периода подготовки к службе в одном из фортов залива Наррагансетт. Заданные мне вопросы были по-дурацки неадекватными и в части физических требований пропустили бы и хронического инвалида. Единственными заболеваниями, достойными осмотра, были специфические недуги, которыми я никогда не страдал и о некоторых едва ли слышал. Медицинский осмотр выявлял только основные органические проблемы, которых у меня не было, и вскоре я (как и думал) обнаружил себя вполне годным рядовым в 9-м Co. R.I.N.G.!
Для нас здесь важен ряд моментов. Во-первых, Лавкрафт, даже вступи он в R.I.N.G., вероятно, не отправился бы воевать за море, но вместо того нес бы службу в резерве, неподалеку от дома (в другом письме сообщается, что 9-ая Береговая артиллерия размещалась в форте Стэндиш в гавани Бостона). Во-вторых, Лавкрафт прошел настоящее (хотя и поверхностное) медицинское обследование, которое не выявило серьезных физических проблем. Лавкрафт уточняет: "Обследование для Гвардии... проходило в конторе, в полностью приватной обстановке и при подходящей температуре. Медик, который проводил обследование, майор Огастес У. Кальдер, недавно уволился из федеральных военврачей по состоянию здоровья". Запись об осмотре, если она и сохранилась, не была найдена, но его результаты наводят на мысль, что "недуги" Лавкрафта были по преимуществу "нервными" или, выражаясь прямо, психосоматическими.
Но, если Лавкрафт прошел медосмотр, почему он не служил в R.I.N.G.? Предоставим слово ему самому:
Как легко догадаться, я пустился в это отчаянное предприятие, не уведомив свою мать, и как также легко догадаться, дома это произвело, мягко говоря, немалую сенсацию. На самом деле моя мать чуть не слегла от этой новости, поскольку знала, что лишь большая удача позволит слабаку вроде меня выжить в неумолимой рутине лагерной жизни. Ее действия быстро положили конец моей военной карьере. Потребовалась всего пара слов от нашего семейного доктора о состоянии моих нервов, чтобы отменить зачисление, хотя армейский врач заявил, что подобное аннулирование крайне необычно и почти против устава... в итоге, мой статус - человек, "негодный по состоянию здоровья".
Это сообщение крайне интересно. Неизвестно, что именно Сюзи и врач Лавкрафтов сообщили должностным лицам R.I.N.G. Выдвигалось предположение, что последний мог разгласить сведения о паретическом состоянии Уинфилда Лавкрафта. Связь между парезом и сифилисом была установлена в 1911 г., и вполне возможно, что теперь и Сюзи, и врач имели полное представление об истинной причине смерти Уинфилда. Но медицинское обследование, вероятно, показало, что сам Лавкрафт не страдал от пареза или сифилиса, так что непонятно, какое действие произвела бы информация о Уинфилде. Полагаю, лучше согласиться со свидетельством самого Лавкрафта и допустить, что решающей оказалась оценка врачом "состояния нервов" Лавкрафта.
Лавкрафт, по собственному признанию, испытывал депрессию и разочарование. "Мне говорят, что неделя жизни в лагере с ее тяготами, вероятно, навеки превратит меня в развалину; но как можно знать, не попробовав? И, кроме того, что такое жизнь или здоровье одного слабака, когда за несколько месяцев убивают, калечат или обезображивают тысячи здоровых и способных молодых людей?" Я не знаю, как воспринимать эти постоянные выражения желания (или, по крайней мере, отсутствия страха) умереть. Немного позднее он напишет:
Оставаясь штатским, я чувствую себя несчастным и одиноким. Практически все мои знакомые сейчас на службе в какой-нибудь части, обычно в Платтсбурге или в R.I.N.G. Вчера один из моих ближайших друзей поступил в Медицинский... Корпус регулярной армии. Физические требования для этого рода войск очень легки, и вопреки предыдущей неудаче с Береговой Артиллерией, я бы попытался туда поступить, если бы не почти безумное поведение моей матери, которая всякий раз, как я покидаю дом, заставляет меня поклясться, что я не сделаю новой попытки записаться добровольцем! Но так печально быть единственным гражданским среди множества гордых новобранцев.
Для Лавкрафта это был еще один знак, что жизнь проходит мимо: не сумев окончить школу и поступить в колледж, он видел, как друзья его детства находят хорошую работу в журналистике, торговле и органах правопорядка. Теперь они отправлялись на войну, а он оставался дома, чтобы писать для любительской прессы.
На самом деле Лавкрафт зарегистрировался как призывник - по закону он обязан был это сделать. Своей профессией он указал "писатель". "Мне сказали, что, возможно, я пригожусь, даже если не пройду физическую проверку для действительной военной службы". Но он явно не "пригодился". Его запись призывника, если она и сохранилась, также не была обнаружена.
Другой социополитический интерес, проявившийся с самого начала деятельности Лавкрафта в любительской журналистике, - это трезвый образ жизни. На самом деле возник он примечательно рано. В 1916 г. Лавкрафт заявляет:
В мрачное время 1896 [после смерти его деда по матери] я наткнулся на старый экземпляр "Солнца [!] и Тени" Джона Б. Гафа и прочел и перечитывал его от корки до корки. С того самого времени я не терялся, выступая против спиртного!
Гаф (1817-1886) - сам по себе любопытен. Второсортный актер, он все сильнее спивался, пока не повстречал члена так называемого Вашингтоновского Движения (организация борьбы за трезвость, возникшая в 1840-х гг. и использовавшая Джорджа Вашингтона как своего рода символ правильного образа жизни) и в 1842 г. не дал обет воздержания. Вопреки нескольким рецидивам, Гаф в итоге стал полным трезвенником и потратил остаток жизни, разъезжая с лекциями по всей стране. Его книга "Свет Солнца и Тень; или Сведения о деле моей жизни" вышла в 1880 г. Тот факт, что она имелась в семейной библиотеке Филлипсов, отнюдь не удивителен - вспомните пуританский город Делаван в Иллинойсе, основанный предками Лавкрафта по матери. Как известно, молодой Уиппл Филлипс провел в нем, как минимум, год в 1850-х годах.
Самому Лавкрафту до 1915 г. не представлялось шанса публично высказаться на эту тему. К тому времени он обнаружил в самиздатовских кругах страстного коллегу по борьбе с демоном спиртного - Эндрю Френсиса Локхарта из Милбанка (Южная Дакота). Статья, озаглавленная "More Chain Lightning" (United Official Quarterly, октябрь 1915 г.), восхваляет труды Локхарта на ниве трезвости. "Chain Lightning" назывался профессиональный журнал под редакцией Локхарта, который, согласно Лавкрафту, "прошлым апрелем успешно избавил город Милбанк от лицензированных салунов и обеспечил осуждение незаконных торговцев и держателей притонов".
Лавкрафт осведомлен о сложности задачи: "Сложности в практическом насаждении Сухого Закона, конечно, велики, но ни один достойный человек не может не способствовать окончательному низвержению Спиртного". Он осознает, что деньги, власть и влияние на стороне производителей спиртного и что сухой закон непопулярен среди широких слоев населения, которое полагало, что пара стаканчиков время от времени - не так уж плохо. И он счел настоящим оскорблением хитрую рекламную кампанию, предпринятую "печально известной пивоваренной корпорацией Сент-Луиса", где все отцы-основатели США были показаны любителями иногда выпить. По раздраженному замечанию Лавкрафта, эти рекламки были опубликованы "якобы респектабельными газетами, включая такие высококлассные издания, как Daily Journal и Evening Bulletin Провиденса".
Судя уже по этому замечанию, борьба за трезвость по ряду причин была весьма непопулярна в Род-Айленде. Соответствующая поправка к конституции штата прошла в 1885 г., но четыре года спустя была отменена. Род-Айленд, на самом деле, не ратифицировал Восемнадцатую Поправку. Баптисты - единоверцы предков Лавкрафта по материнской линии - действительно издавна были поборниками трезвости, однако нынешняя борьба за трезвость в действительности являлась инициативой Прогрессивного движения 1890-х гг. и имела реальные успехи, в основном, в первые пятнадцать лет ХХ столетия. Вовсе неудивительно, что Лавкрафт стал сторонником трезвости - Движение имело сильный классовый и расовый оттенок; как отмечает один историк, его возглавляла "старая порода, протестанты-американцы среднего класса", которых отвращала приписываемая иммигрантам (особенно немцам и итальянцам) привычка к неумеренному потреблению спиртного. Это предубеждение невольно звучит в словах Лавкрафта, когда тот описывает лекцию за трезвость, данную епископальным священником в Прови