— Эй, Блэйлок, знаешь, как это называется? — крикнул Кид Леденец отцу лесного семейства, ловко покрутив револьвер на указательном пальце вперед-назад, так что солнце заблестело на вороненом металле, а потом с сочным звуком: шранк! — отправил оружие в потертую кожаную кобуру на левом боку. — Это называется один на один! Слышал о такой стойке?
— Хрен тебе, а не стойка! — взревел Большое Дуло. — Гаси его, ребята!
Уэйд и Бодин открыли огонь.
— Нет! — выкрикнул шериф и вскинул ружье.
Оуэн Каткоут был стар и морщинист, но то, что оставалось в нем от Леденца, вернуло ему былой пыл и характер. Он нырнул за буксировщик мистера Уайта за миг до того, как пули пробили его ветровое стекло и царапнули дверцу. Шериф Эмори дважды выстрелил, и лобовое стекло «кадиллака» разлетелось на куски. Истошно завопив, Уэйд рухнул на тротуар, но Бодин обернулся с искаженным яростью лицом и, вскинув свой пистолет, с первого же выстрела сбил шляпу с головы шерифа Эмори. Следующая пуля шерифа просвистела в дюйме от короткого ежика Бодина, который, явственно почувствовав ее обжигающее дыхание, ойкнул и бросился на землю.
Из машины шерифа с пистолетом в руке выбрался шеф Марчетт. Мой отец выскочил из пикапа и бросился на землю. Со смешанным чувством гордости и страха я заметил, что отец тоже сжимает пистолет в руке. Человек-Луна остался сидеть в машине, только пригнул немного голову, так что наружу выглядывал лишь его цилиндр.
Бу-у-ум! — грохнула двустволка. Буксировщик закачался, осколки стекла и металла полетели во все стороны. Большое Дуло стоял на коленях возле «кадиллака», не решаясь подняться во весь рост.
— Папаша! — заголосил из машины шерифа Донни. — Забери меня скорей отсюда, папаша!
— Никому еще не удавалось отнять у меня то, что принадлежит мне по праву! — заревел в ответ Большое Дуло.
Он вскинул свою двустволку и выпустил заряд в машину шерифа, продырявив радиатор. Вода и пар хлестали из пробоины, как гейзер. С заднего сиденья, по-видимому прикованный наручниками, снова ошалело заголосил Донни:
— Только не убивайте! Папаша, спаси меня!
Донни был сметлив, и теперь стало ясно, откуда он набрался такого ума.
Схватив с крыши «кадиллака» подсумок с патронами, Большое Дуло торопливо принялся перезаряжать двустволку.
Щелкнул еще один выстрел, разбив задний габаритный фонарь «кадиллака». То была работа Кида Леденца.
— Бесполезное занятие, молокососы! — заорал в ответ Большое Дуло, вновь перезаряжая свой дробовик. — Мы пройдем сквозь вас, как нож сквозь масло! Слышишь меня, шериф Джуниор?
В тот же миг отец вскочил на ноги. Похолодев от страха, я чуть было не закричал, чтобы он не делал этого, но он уже, пригнувшись, бежал вдоль машины шерифа и припал к асфальту рядом с ним. Я отлично видел, какой он бледный. Но отец был здесь, на стороне закона, а все остальное не имело значения.
Наступило кратковременное затишье: Блэйлоки собирали в кулак остатки своей храбрости. Потом Бодин и Уэйд вновь принялись палить по машине шерифа, в которой скрючился на заднем сиденье Донни.
— Прекратить стрельбу, идиоты! — рявкнул Большое Дуло. — Вы что, хотите снести голову своему брату?
Возможно, мне это только показалось, но, заслышав этот приказ, ни Бодин, ни Уэйд не прекратили стрельбу сразу.
— Зайди им в спину, Уэйд! — крикнул Бодин.
— Сам и зайди, придурок чертов!
Бодин, продемонстрировав, что ловкость и хитрость хорошего игрока в покер не всегда сказываются в обычной жизни, вскочил на ноги и помчался к углу дома. Но успел сделать всего три шага, когда щелкнул выстрел, и он, схватившись за правую ногу, повалился на мостовую.
— Я ранен, папаша! — запричитал он. — Господи, папаша, меня подстрелили! — рыдал он, забыв о пистолете, который теперь валялся в стороне.
— Не хрен было высовываться! Или ты думал, что пули будут облетать тебя стороной? — рявкнул в ответ Большое Дуло. — Надо хоть немного шевелить своими цыплячьими мозгами!
— Эй, парни, покажитесь кто-нибудь! — крикнул Кид Леденец, укрывшийся в тени буксировщика. — У меня тут с собой пушка, полная застоявшихся пуль!
— Сдавайся, Большое Дуло! — крикнул шериф. — Тебе никуда не деться, ты окружен!
— Прежде я накормлю тебя свинцом, приятель!
— Я не хочу, чтобы кто-нибудь еще пострадал! Бросайте оружие, и пойдем на мировую!
— На мировую? Черта с два! — рыкнул в ответ Большое Дуло. — Думаешь, я не бывал в таких переделках? Не для того я поднялся от хлопковых полей и свиного дерьма, чтобы позволить какой-то жестяной звезде заграбастать моего мальчика и все разрушить! Ты неправильно использовал те деньги, что я давал тебе, шериф! Тебе надо было обратиться к доктору, чтобы подлечить голову!
— Брось ерепениться, Большое Дуло, все кончено! Ты окружен!
Это уже раздался голос моего отца. До самой смерти я не забуду звеневшую в этом голосе сталь. Ведь как бы то ни было, он был Черным Ястребом.
— Сдаваться? А попробуй-ка вот это! — крикнул Уэйд и, вскочив, принялся неистово палить из ружья в моего отца.
Большое Дуло крикнул, чтобы он лег, но Уэйд, по-видимому, подошел к самому краю безумия, который недавно переступил его брат, и не обращал ни малейшего внимания на окрики своего отца. Пули с визгом отскакивали от бетона, выбивая из него искры, изредка долетая даже до горы покрышек, за которыми я прятался. Мое сердце замерло, когда почти над моей головой в резину впилось несколько пуль. И тут снова раздался треск револьвера Кида Леденца — от головы Уэйда отлетел кусок левого уха, и красная кровь забрызгала «кадиллак» Блэйлоков.
Могло показаться, что пуля Леденца оторвала Уэйду какой-то гораздо более важный орган, потому что он завизжал, как баба. Схватившись за свое разорванное ухо, он грохнулся наземь и стал извиваться, словно Керли из сериала «Три бездельника».
— Сволочь проклятая! — застонал из своего укрытия Большое Дуло.
Мне стало ясно, что точно так же, как и Брэнлины, семейство Блэйлок умело только издеваться над беззащитными, но, когда они получали отпор, вся их прыть пропадала.
— Эх черт, жаль, что промахнулся! — крикнул Кид Леденец. — Целился ему в голову, а попал в зад!
— Я убью тебя, гад поганый! — Большое Дуло снова ревел как буря. — Я убью вас всех и спляшу на ваших могилах!
Звук его громового голоса был страшен. Но Уэйд и Бодин корчились на мостовой, Донни скулил, словно маленький щенок, — похоже, в этой грозовой туче не осталось больше молний.
И вот тогда правая передняя дверца пикапа открылась, и наружу вышел Человек-Луна. На нем был его обычный черный костюм и красный галстук-бабочка, на голове — все тот же цилиндр. На шее у Человека-Луны болтались шесть или семь ниток бус, с которых свисали какие-то маленькие пакетики, напоминавшие чайные. К лацкану пиджака была приколота цыплячья лапка, а на каждом запястье красовалось по трое часов. В отличие от остальных, он даже не пытался пригибаться или прятаться; неторопливо обогнув машину шерифа, он прошел мимо лежащих на асфальте шефа пожарной команды Марчетта, моего отца и Эмори.
— Эй! — крикнул Марчетт. — Пригнитесь!
Но Человек-Луна решительно шел вперед с высоко поднятой головой. Он направлялся туда, где сидел, скорчившись за своим «кадиллаком», Большое Дуло с заряженным двуствольным дробовиком в руках.
— Предлагаю прекратить бессмысленное насилие, — негромко проговорил на ходу Человек-Луна мягким, почти детским голосом. Никогда раньше я не слышал, чтобы он вообще говорил. — Прекратите насилие, ради всего святого!
Приблизившись к Уэйду, он, не раздумывая, переступил через него, благо длинные ноги легко позволяли это сделать.
— Держись от меня подальше, негритянская образина! — грозно предупредил Человека-Луну Большое Дуло.
Но того уже было не остановить.
— Осторожно! Вернитесь! — крикнул старому негру в спину отец и начал подниматься, но рука шерифа Эмори крепко стиснула его предплечье.
— Я сейчас вышибу тебе мозги вместе со всеми твоими вуду-шмуду! — снова подал голос Большое Дуло.
Он давал понять, что ему известна репутация Человека-Луны и его супруги Леди. Глаза Большого Дула влажно блестели от страха.
— Не смей подходить, черномазый, держись от меня подальше!
Человек-Луна наконец остановился, не дойдя совсем немного до Большого Дула. Глядя на него, Человек-Луна прищурил глаза и улыбнулся, потом вытянул вперед свои длинные изящные руки.
— Давайте все вместе искать свет! — проговорил он.
Большое Дуло вскинул двустволку и прицелился в Человека-Луну.
— Сейчас тебе станет светло! — насмешливо произнес он и дернул толстыми пальцами сразу оба курка.
Я вздрогнул, приготовившись услышать оглушительный залп.
Но выстрела не последовало.
— Встань и иди, как подобает человеку, — сказал Большому Дулу Человек-Луна, продолжая улыбаться. — Еще не поздно.
Большое Дуло судорожно глотнул воздух и открыл рот от изумления. Потом снова взвел курки двустволки и нажал на них. Тишина. Тогда Большое Дуло раскрыл свое ружье, и то, что находилось в его стволах, вывалилось ему на руки.
Это были маленькие зеленые садовые змейки. Множество извивающихся змеек, сплетенных в клубок. Совершенно безобидные пресмыкающиеся, но Большому Дулу они сумели причинить несомненный вред.
— Ик-к-хх! — икнул он.
Вытряхнув змеек из стволов ружья, он схватился за подсумок с патронами и вытащил оттуда целую пригоршню зеленых извивающихся тел. Большое Дуло издал звук, похожий на тот, что когда-то произвел Лу Костелло, очутившись лицом к лицу с оборотнем в исполнении Лона Чейни-младшего[24].
— Ва-ва-ва! — сказал он.
Неожиданно эта массивная туша вскочила на ноги и продемонстрировала, что может не только ходить, как человек, но и быстро бегать, не хуже кролика. Но, увы, грубая реальность наложила на его прыть свои ограничения: не успев далеко удалиться, Большое Дуло споткнулся и всем своим весом грохнулся об асфальт. Упав, он принялся беспомощно барахтаться, словно черепаха, которую перевернули на спину.