— наиболее характерное в предшествующие месяцы (январь — май 1945 г.);
— конкретика этого времени на территории Германии, исторические детали, в том числе и быта;
— обстановка в этом районе (май — июль 1945 г.), немецкое население, лица, угнанные в Германию и попавшие в плен к немцам, западные союзники, американцы в момент встречи с ними;
— Красная Армия на территории Германии: положительная сторона — организация местного самоуправления, восстановление объектов жизнеобеспечения, культуры, снабжение продуктами питания, негативная — мародерство, внесудебные расправы над гражданским населением;
— конкретика репатриации: приемка, питание, организация отправки на Родину;
— враждебные проявления этого периода: „Вервольф“ („Оборотень“), бывшие фольксштурмовцы и убежденные гитлеровцы;
— немецкие документы: исторические сноски о подготовке к войне с Россией, зверства немцев на оккупированных территориях, обращение с советскими военнопленными.
В главах с документами, начиная с января 1945 г. (а может, и раньше — отдельные упоминания 1943–1944 гг.), документы о предотвращении отравлений спиртоподобными жидкостями представить как отдельной главой, так и включением по 1–2 документа в каждую главу с прозаическим текстом: они сыграют роль для дальнейшей подготовки эффекта эпизода „Отравление в разведроте“, построив на контрасте одновременность событий — веселье на дне рождения и сообщение из эвакогоспиталя.
Документы при всей своей первичности и информативности должны составлять не более 20 %, в крайнем случае, 25 % всего объема романа».
Документы — в виде отдельных глав или включений в прозаические тексты, с их жестким лаконизмом и строгой регламентированностью погружают читателя в исторически достоверное описаний событий и обстановки того времени — представляют собой:
— реальные исторические материалы, выдержки, цитаты из официальных немецких источников в главах «Как это начиналось», «Немецкий гуманизм», «Вермахт и советские военнопленные»;
— реконструированные автором и текстуально идентичные официальным советским документам 1941–1945 гг., такие как «политдонесения», «приказы и постановления Военного Совета 71-й армии», «донесения», «докладные записки», «письма», выступления военнослужащих на собраниях, политинформациях — это авторские тексты, стилизованные под документы, но с элементами конкретной привязки действующих героев романа. Они играют важнейшую роль в развитии сюжета и читаются с не меньшим интересом и напряженностью, чем прозаические главы.
Владимир Осипович неуклонно следует принципу — «писать лишь о том, что знаешь досконально», он не стремился ни сгладить трагические моменты, ни выпятить их, не побоялся шокировать читателя «крепкими выражениями», о чем писал:
«Для изображения специфичности армейской среды, тональности коллизий и эмоциональности речевой окраски мне было не обойтись без использования богатой русской лексики: в тексте романа встречаются крепкие выражения. Надо учитывать то, что армия не консерватория и даже не пединститут, а боевое содружество здоровых, вполне совершеннолетних мужчин, которые в жизни (даже в современной армии) редко выражаются литературным языком».
Из-за отсутствия четкого указания автора на последовательность расположения прозаических глав и документов внутри некоторых частей романа мне, как составителю, пришлось решать эти задачи. Возможно, некоторые из представленных материалов в документальных главах покажутся читателю излишне длинными и детализированными. Если бы Владимир Осипович сам окончательно завершил роман, возможно, он подверг бы тексты более тщательному отбору и сокращению, я же не решилась на подобные действия и представила их в том виде, в каком они были в его рабочих монтажных листах — и это полностью на совести и компетенции составителя.
Роман в документах «Жизнь моя, иль ты приснилась мне…» одно из последних произведений о Великой Отечественной войне, которое создано непосредственным ее участником. Свою боль сердца и чувство бесконечного долга перед всеми, кто погиб на войне, и перед теми, кто не вернулся с войны, В.О. Богомолов выразил словами героя романа: «Спустя тридцать и сорок пять лет, я не могу без щемящего волнения смотреть на молоденьких лейтенантов», ему видится в них «Ванька-взводный времен войны… безответный бедолага — пыль войны и минных предполий».
Тема Великой Отечественной войны в литературе, наверно, еще долго будет востребована потому, что это было, хоть и трагическое, но единственное время в истории России, когда весь народ, независимо от национальности и вероисповедания, был объединен защитой общего Отечества и своих малых родин, отстаиванием права на жизнь и свободу. И роман В.О. Богомолова, несмотря на запоздалую публикацию, мне кажется, будет актуален и сегодня.
Я возвращаю читателям, для кого и создавал свое произведение В.О. Богомолов, максимально, до мелочей и деталей, выверенный и соответствующий его планам и композициям роман «Жизнь моя, иль ты приснилась мне…»
Раиса Глушко
Москва, 2012
Оседлаю копя, коня быстрого,
И помчусь, полечу, легче сокола…
Догоню, ворочу мою молодость!..
Но, увы, нет дорог к невозвратному!
Никогда не взойдет солнце с Запада!
Часть 1 ГЕРМАНИЯ — ЗАМРИ!
Взгляни на братьев,
Избивающих друг друга.
Я хочу говорить о печали…
1. Форсирование Одера
С толком, но смело лезь вперед — скорее побьешь врага, и скорее тебе легче станет.
Все дальше на Запад продвигается Красная Армия. За тридцать дней наступления и жестоких боев в январе 1945 года войска освободили 400 городов, заняли свыше 2400 железнодорожных станций, неумолимо приближаясь к границам Германии. Части 52-й гвардейской стрелковой дивизии, перешагнув Вислу, вышли к германской границе и 1 февраля пересекли ее в районе Цимпельбург и заняли оборону в Ной-Баттров — Шнейдемюле…
Немцы, кичившиеся тем, что более сотни лет ни один неприятельский солдат не вступал в пределы Германии, теперь на своей шкуре испытывают все бедствия войны. Из приграничных городов гитлеровцы начали срочно эвакуировать немецкое население. Целые семьи снимались с насиженных мест, бросая дома, имущество. На черной земле, смешанной со снегом, в канавах вдоль дорог следы их поспешного бегства: тысячи поломанных детских колясок, которые использовались в качестве транспортного средства…
Вдоль фронтовых дорог плакаты: «Боец! Ты в Германии, мсти гитлеровцам!», «Красноармеец! Бей, гони, не давай опомниться врагу!» и табличка с указателем на столбе: «До Москвы — 1635 километров. До Берлина — 165 километров».
В Восточной Пруссии, Силезии, Померании идут ожесточенные бои…
Германия — замри!
…3 февраля 1945 года шесть армий 1-го Белорусского фронта, преодолев за 20 дней до 500–600 километров, достигли реки Одер и заняли плацдарм на ее правом берегу.
К 10 февраля Одер в среднем течении — за сотни километров от нашей зимней стоянки на Буге — уже начал очищаться от льда.
Весна нагрянула дружная, довольно обильные в тот год снега растаяли прямо на глазах. И с началом ледохода вода стала быстро прибывать…
…20 марта 1945 года: Одер широкий, мутный, быстрый — еще не сошел весенний паводок, выглядит сурово-темным от отраженных в воде туч, местами пенящаяся вода несет по вспухшей поверхности вырванные с корнями кусты, деревья… Из-за свинцовых туч прорывается солнце…
К вечеру 6 апреля бригада Лялько сосредоточилась вблизи Кюстрина, в пяти километрах от линии фронта. И сразу воздушная разведка обнаружила между Кюстрином и Штеттином какие-то суда.
Над нашим берегом несколько раз появлялись чужие самолеты — явно разведчики.
Вражеский воздушный разведчик, пролетевший над стоянкой бронекатеров — думалось, неплохо замаскированных, — передал открытым текстом: «Их зээ ди энте, хир зинд ди энте!» («Вижу уток, здесь утки!»). Это услышал следивший за неприятельскими переговорами в эфире армейский радист… Он догадался: утки — это корабли.
…7 апреля начальник штаба 1-го Белорусского фронта изложил основные положения директивы по форсированию Одера командующему Днепровской флотилией и командующим 5-й ударной, 8-й гвардейской и 33-й армиями. Для совместных действий каждой из них было выделено по бригаде кораблей.
Из трех армий, с которыми нам предстояло взаимодействовать, две — 5-я ударная и 8-я гвардейская — входили в главную ударную группировку фронта, им предстояло наступать с кюстринского плацдарма, и, таким образом, к ним подключились две бригады днепровских кораблей.
…12 апреля 1945 года КП[1] Днепровской флотилии был перенесен на окраину прифронтового Кюстрина.
…13 апреля 1945 года. Приказано ночью скрытно от немцев переправить через Одер роту тяжелых танков, которая днем 14 апреля примет участие в разведке боем.
…Одер чуть плещется. Темно: не видно вытянутой вперед руки. Немцы щупают небо прожекторами. Из-за Одера виднеется пламя разрывов. Километрах в шести вниз по течению — наша переправа. Но по ней ничего не переправляют. Военная хитрость: ночью работают паромы с моторными катерами, а немцы этого не знают и бьют по мосту… С заглушенными моторами подходят два катера с большим паромом. К берегу подъезжают два танка…
…Моторы тихонько начинают стучать; нечто черное, неразличимое скользит по воде.
Внезапно немцы начинают стрелять по нашему берегу…
…14 апреля войска, развернутые на кюстринском плацдарме, начали разведку боем…
…16 апреля задача на переход формулировалась как прорыв: на многих участках Одер оставался линией фронта — левый берег еще удерживался противником.