– Я чувствую тебя частью себя, и наоборот, – призналась София. – Это… всегда так у эмпатов?
– Нет, – ответил он, ласково посмотрев на нее. – Только если очень любишь.
Она вздохнула и провела рукой по его волосам.
– И когда ты успел…
– Когда ты превратилась в щит. – Арен поморщился, и у Софии на мгновение перехватило дыхание от резкой боли в груди. – Точнее, тогда я все понял. А полюбил я тебя раньше.
Боль сменилась нежностью, от которой быстрее забилось сердце, и София, приподнявшись, легко коснулась губами щеки императора.
– Надеюсь, что сегодня ты будешь спать, а не держать меня на руках всю ночь.
Он улыбнулся и, повернув голову, поймал ее губы своими и только после долгого и трепетного поцелуя ответил:
– Буду, Софи.
– Что именно? Спать или держать?
– Спать. Рядом с тобой, мое счастье.
Сердце бешено заколотилось, и в груди стало жарко и сладко.
– Арен… я…
Как объяснить, что она одновременно и хочет, и не хочет этого?
– Я тебя не трону, – произнес император негромко. – Но если ты скажешь, я уйду, Софи.
– Нет! Не уходи.
Арен радостно улыбнулся, положил ее на постель, накрыл одеялом, а после лег рядом, поверх одеяла, не раздеваясь – и уснул сразу же. София даже не успела сказать, чтобы он не дурил, а снял с себя одежду и накрылся, как все нормальные люди.
– Бедный, – прошептала она, легко целуя его в макушку и прислушиваясь к спокойному дыханию. – Бедный мой…
Вопрос «что мы будем делать дальше?» по-прежнему висел в воздухе, но София прекрасно понимала, что ни она, ни Арен не знают на него ответа.
Глава десятая
Император проснулся за несколько минут до вибрации браслета связи и сразу отключил сигнал будильника, чтобы не потревожить Софию, которая сладко спала, повернувшись лицом к нему.
Способность не гореть в огне, эмпатия… к нему одному. Забавно, потому что их род не могут ощущать другие эмпаты, и даже они сами не чувствуют друг друга. А София слышит эмоции Арена. Невероятно. И… Защитник, как он теперь должен отказываться от нее? Где взять для этого силы? Но это необходимо, совершенно необходимо сделать. Пусть будет рядом, пусть работает с его детьми, а потом, когда они вырастут, уедет, выйдет замуж…
«Ты сам-то в это веришь?»
Нет.
Но обрекать Софию на судьбу любовницы императора Арен тоже не хотел. Она этого не заслуживает. Она должна быть счастливой женой и матерью, а не его подстилкой. Да, он любит ее, но это ничего не меняет.
Осторожно поцеловав спящую Софию в висок, Арен встал с постели и перенесся во дворец.
Поскольку сегодня император выспался, дело с документами пошло быстрее, и к половине восьмого утра он все просмотрел. Хватило времени даже быстро ознакомиться со статьями, которые вышли в «Золотом орле» и еще нескольких периодических изданиях – их Арену каждый день приносили и клали на стол, но далеко не каждый день он мог уделить внимание прессе, поэтому просил Адну просматривать и помечать, если что-то требовало его вмешательства.
Статьи были гладкими и со всех сторон положительными, но не приторными – то, что нужно для поднятия авторитета правящей семьи, особенно его и Агаты. Это, конечно, не панацея, и все равно найдутся люди, которые будут верить в легенду про организацию портальной ловушки возле Императорского музея самим императором, но их хотя бы будет немного.
Около восьми утра Арен перенесся в спальню Виктории и застал ее уже полностью одетой и причесанной.
– Агате сегодня не нужно в госпиталь, – сказал император, пожелав супруге доброго утра. – Побудь пока с ними обоими.
Она молча кивнула. Лицо ее было несчастным, и Арен, не выдержав, продолжил:
– Вик, я думаю, ты можешь продолжать работу в оранжерее.
Виктория подняла на него удивленные глаза.
– Естественно, при условии, что ты больше не будешь причинять кому-либо вред. И я говорю не только про Софию. Если что-то пойдет не так…
– Арен! – воскликнула она взволнованно. – Не пойдет, я клянусь!
– Я надеюсь на это, – ответил он без особой надежды – давно перестал верить словам Виктории. – Но сейчас возвращаться туда тебе рано. Не хочу передавать детей слугам. Вернется София – и можешь вновь работать в оранжерее, как раньше.
– Спасибо! – просияла жена и, обняв его, пылко поцеловала в губы.
Резко затошнило, захотелось оторвать Викторию от себя и оттолкнуть подальше, но Арен сдержался. Просто мягко отстранил супругу, спокойно сказав:
– Пойдем в детскую.
Защитник, и как он теперь должен с ней спать?..
Во время завтрака дети только и говорили, что о возвращении Софии, и Арен иногда косился на Викторию, изучая ее реакцию. Один раз ненадолго убрал эмпатический щит, чтобы уловить отголоски эмоций супруги, и не обнаружил там выраженного негатива, наоборот – жена была довольна, она словно радовалась вместе с Агатой и Александром. Да, видимо, благодарность за спасение дочери пока пересиливала все остальное, но вряд ли это надолго.
Оставив детей и жену в детской, Арен отправился в кабинет, и не успел он туда войти, как Адна объявила, что к нему на прием вновь просится Вагариус. Что там опять случилось?
Вошедший в кабинет Вано выглядел абсолютно невозмутимым, даже замороженным, и император, поколебавшись, все же развеял эмпатический щит. Он думал, что ощутит неприязнь по отношению к себе, но Вагариус просто из-за чего-то тревожился.
Хотя, скорее, из-за кого-то.
– Доброе утро, ваше величество, – сказал безопасник, вытягиваясь перед ним, и слегка порозовел. – У меня несколько вопросов, но я постараюсь не отнимать у вас много времени.
Время у Арена действительно было в дефиците, особенно с учетом того, что сегодня среда – самый нелюбимый его день недели, а значит, совещания с финансовым и судебным комитетами.
– Я слушаю.
– Я хотел бы попросить у вас отпуск на два дня. Для себя и Софии. Хочу свозить ее на море. – Вот теперь во взгляде появилась воинственность, а в эмоциях – решительность. – Ей надо отдохнуть.
– Я согласен, – сказал Арен спокойно. – Софии необходимо отдохнуть. И я отпустил бы вас не на два дня, а на две недели минимум, но сейчас не то время. Однако у меня будет к тебе встречная просьба.
– Да? – Вано прищурился, и эмоции его похолодели.
– Вы возьмете с собой на море Агату, Александра и Викторию.
Вагариус так поразился, что даже чуть приоткрыл рот.
– Агате тоже необходим отдых, а они с Алексом только и говорят, что о Софии. Я бы не хотел, чтобы они переживали, пусть развлекаются.
– Я понимаю, – пробормотал Вано, но по его лицу было не похоже, что он понимает. – Точнее, я понимаю насчет детей, но… ее величество?..
– Ей будет полезно сменить обстановку. Виктория до сих пор, как и все мы, не отошла от случившегося в субботу.
– Это я тоже понимаю. Но… – Вано уже не просто порозовел – покраснел как вареный рак. – Она и София…
– Вано, – император, перебив безопасника, спокойно поглядел на него, – София работает у меня аньян, она и так видится с Викторией каждый день. Какая разница при этом, где находиться – во дворце или на море?
– Во дворце хотя бы не круглые сутки.
– И на море тоже не круглые сутки. Вы с Софией можете пожить там два дня, если хотите, а мою жену и детей доставят пространственным лифтом утром и заберут ближе к вечеру. Вместе будете находиться на пляже и обедать. Что тебя смущает?
Вагариус молчал, и Арен устало вздохнул. Конечно, разумом Вано все понимал, в нем сейчас говорило беспокойство за внучку, которой придется так долго общаться с императрицей. Но, Защитник, что еще он может предложить? Отправить их на море по отдельности? Нет уж, пусть дети будут под присмотром главы службы безопасности.
– Ничего, ваше величество.
– Тогда можешь заниматься организацией поездки. Кстати, а маму Софии и ее дочерей ты тоже хочешь взять с собой?
– Да, конечно.
– Отлично, Агата и Алекс будут рады. У тебя все?
– Нет. – Безопасник смотрел на него, забавно надувшись, и эмоции его были кислыми от недовольства. – Я не хотел спрашивать, но… не могу больше. Я чувствую со вчерашнего дня, что на Софии – иллюзорный амулет. Что вы им скрываете, ваше величество?
Арен усмехнулся – надо же, вчера ему было так плохо, что он даже не заметил отсутствия этого очевидного вопроса. И сам ведь собирался все рассказать Вано, но забыл. Потому и попросил Эн вызвать в госпиталь именно Гектора, а не Вагариуса – хотел сначала поговорить с безопасником, а не заставлять его сразу заниматься маскировкой новых способностей внучки. Это было бы слишком жестоко для Вано, который недавно пережил сердечный приступ. Однако все благие намерения совершенно вылетели у императора из головы. Высыпаться надо, высыпаться!
– Родовую магию.
Неверие, изумление, шок. Эмоции были такой силы, что Арен, дотронувшись на мгновение до внезапно заболевшей головы, вновь поставил эмпатический щит.
– Но… как?..
– Я не имею ни малейшего понятия. Но вчера утром мы с Эн обнаружили, что у Софии появилась родовая сила, и я принял решение скрыть ее амулетом.
– Это правильно, – пробормотал Вано обескураженно. – Иначе возникнет слишком много вопросов.
– Не волнуйся, разберешься с этим потом, когда она получше восстановится. Если подтвердится, что это твоя родовая магия, научишь ее строить кровный щит.
– Конечно, научу. Я просто не понимаю, как так получилось?
– Повторюсь, не имею не малейшего понятия, – ответил Арен терпеливо. – Пусть с этим разбираются специалисты, это не наше дело. У тебя больше нет вопросов?
Императору показалось, что Вагариус вновь хотел что-то спросить, но, вздохнув, все же выпалил:
– Нет, ваше величество, – и поклонился. – Спасибо.
Утром Софию осмотрели Эн и заведующий реанимацией, после чего девушку перевели в терапию. Менять палату не стали – Эн сказала, что за пару часов подготовит выписку и София сможет отправиться домой, не перетаскивая свои вещи, пусть и немногочисленные, на другой этаж.