Дура.
И на фоне этих рассуждений ответ на вопрос Силвана, любит ли она мужа, не казался теперь настолько очевидным. Только в чем тут дело, Виктория пока не могла понять.
Накануне, быстро расспросив Анну с Арчибальдом, император выяснил, что брат с сестрой действительно теперь чувствуют эмоции Софии более приглушенными, нечеткими, а иногда – видимо, если девушка не ощущала ничего особенного, – они и вовсе пропадали. А вот Агата не заметила никакой разницы, и это было странно. То ли она просто еще не понимала, то ли дело в чем-то другом. В любом случае на эту тему надо бы посоветоваться с Роном и Эн.
На обед Арен еле вырвался – несмотря на то что сегодня было воскресенье, дел оказалось не меньше, чем в будний день. Впрочем, у императора это случалось довольно-таки часто, и он уже подумывал о том, чтобы перенять опыт Альтаки и ввести в стране должность канцлера, передав ему хотя бы часть своих полномочий. Но пока это оставалось лишь мечтами.
Обед прошел мирно, Виктория даже радовала – она была спокойной, только слегка задумчивой, но охотно смеялась над шутками Арчибальда, несколько раз обратилась к Софии, и не с колкостями, а с обычными человеческими вопросами. Улыбалась, слушая ответы, и в эмоциях ее не появлялось ничего раздражающего. Хорошо бы и дальше она так вела себя – это точно лучше, чем бесконечные скандалы. Хотя при мысли о том, что на жене могло стоять какое-то шаманское заклятие, Арена начинало мутить от злости и бессилия. Демонов Аарон, сжечь бы его еще раз!
Делегация из Альтаки явилась на совещание сразу после обеда, и теперь в ее составе присутствовал принц Огден, младший сын короля Фредерика. Арен хорошо его помнил, ему нравился этот молодой человек. Высокий и светловолосый, с упрямым тяжелым подбородком, характером он напоминал прямолинейного Арчибальда. Принц Огден тоже был охранителем, только относился не к передовым отрядам, а к целительской службе.
– Ваше величество, – поклонились вошедшие в малый зал для совещаний, и Арен кивнул.
– Садитесь.
Выглядели все четверо посетителей невозмутимо, но император ощущал, что от волнения их просто выворачивает, поэтому поставил эмпатический щит и, посмотрев на чуть бледного Огдена, сказал:
– Я слушаю, ваше высочество.
Следующие полчаса Арену старательно расписывали все прелести будущих торговых договоров между Альганной и Альтакой. Договоры действительно были очень заманчивыми, и император точно знал, что глава комитета торговли от подобных перспектив будет на седьмом небе от счастья, но…
– Все это прекрасно, – произнес Арен, когда Огден на секунду замолчал и, кашлянув, потянулся к стакану с водой. – Но я полагаю, точно такие же послабления по ценам на ваши товары посулят мне принцы Тедеон и Грегор взамен на мою поддержку. Или я не прав?
Несколько секунд альтакцы молчали, а затем принц кивнул:
– Правы, ваше величество.
– Тогда почему я должен поддерживать именно вас? – усмехнулся император, глядя Огдену в глаза. Прямой взгляд Арена редко кто выдерживал, но младшему сыну Фредерика это удалось.
– Вам не нужна сейчас гражданская война под боком, – ответил Огден твердо. – Только не сейчас, когда в Альганне тоже существует угроза смуты. А мои братья не успокоятся, пока не убьют один другого. И эти распри навредят не только моей стране, но и вашей.
Арен согласно наклонил голову.
– И все-таки, – продолжал император по-прежнему с легкой усмешкой. – Не проще ли мне поддержать кого-то из старших и соответственно более сильных магов, чем вас? В этом случае устранять придется только одного из них, тогда как в случае с вами – обоих.
Канцлер Альтаки обеспокоенно заерзал на стуле, но промолчал, прекрасно понимая, что не стоит подсказывать Огдену. Он все-таки был опытным политиком и осознавал, что король должен уметь отстаивать интересы своей страны самостоятельно, без подсказок.
– Дело не в количестве, а в качестве, ваше величество. Я один стою больше, чем двое моих братьев.
– Похвальная уверенность, – хмыкнул Арен. – Но с чего вдруг?
– Их не интересует ничего, кроме собственных амбиций. Тедеон и Грегор по сути – дети, а моей стране не нужен ребенок на троне. И вам он тоже не нужен, потому что дети склонны к безрассудным поступкам.
– У них есть хороший воспитатель, – пожал плечами император, откровенно веселясь, но сохраняя невозмутимое выражение лица. – Вон он, сидит за вашей спиной.
Арен почти услышал скрип зубов принца.
– Канцлера поменять гораздо проще, чем короля.
– Это верно.
– И никто не гарантирует, что на место Остина Фокса не придет тот, кто захочет развязать новую гражданскую войну. – В голосе принца уже слышалось нетерпение. – И мы…
– Ладно, – прервал его Арен, поняв, что так можно дискутировать еще долго, а у него не настолько много свободного времени. – Ответьте мне вот на какой вопрос. Что есть у вас, чего нет у ваших братьев?
Огден озадаченно молчал, слегка хмурясь.
– Вы… – Он сглотнул. – Имеете в виду брачный контракт?
– Разумеется.
– И… для кого?
– У меня есть племянница, – сказал император спокойно. – Анастасия очень милая девушка, и, на мой взгляд, в Альтаке ей будет гораздо лучше, чем здесь. Используйте свою помолвку с ней и мою поддержку для осуществления государственного переворота после смерти короля Фредерика. При этом… – Арен чуть повысил голос, заметив, что Огден намеревается что-то сказать. – Сама помолвка будет длиться как минимум год, и, если по истечении этого времени моя племянница не захочет выходить замуж, вы не станете ее заставлять. За год вы успеете закрепиться на троне, и в том случае, если Анастасия решит отказаться от замужества, вам это уже не сильно навредит.
Принц вздохнул. Арен прекрасно понимал его чувства – ведь он сам женился не по любви. Однако жениться Огдена пока никто не заставлял.
– Я понял, ваше величество.
– Прекрасно. Что ж, давайте теперь обсудим детали…
Императрица пришла в детскую около пяти часов вечера, когда София, Агата и Александр только вернулись с прогулки – румяные, веселые и вдоволь наигравшиеся сначала в прятки, а потом в догонялки. На этот раз София убегала, а наследники догоняли, и она впервые за последний месяц так заигралась, что совершенно не обращала внимания на охрану.
Вместо Дэйва теперь работал другой охранник – Картер, бывший старший охранник императора. И каждый раз, когда София смотрела на него, ей становилось немного не по себе – она вспоминала, как Дэйв пытался применить нейтрализатор, как у него не получалось и как он просил за это прощения. Софии было очень жаль, что он не выжил. Конечно, не он один – двести шесть человек, – но остальных она не знала.
Виктория расцеловала счастливых детей и только открыла рот, чтобы что-то сказать Софии, как Агата воскликнула:
– Софи, а сегодня ты будешь учить нас рисовать?
Девушка фыркнула.
– Ты очень похожа на своего папу, Агата, – заметила София и сразу запнулась, побоявшись, что это спровоцирует у Виктории вспышку ревности, но императрица лишь засмеялась:
– Согласна, вылитая.
Агата опустила лукавые глаза, а Александр громко сказал:
– Так это же холосо!
– Безусловно, – кивнула София и обратилась к Виктории: – Хотите порисовать, ваше величество?
– Да, конечно.
Через несколько минут, усадив посередине стола одну из кукол Агаты – смешную девочку с двумя темными косичками в ярко-красном платье с оборками, – София смотрела, как ее подопечные пытаются изобразить что-то на листке бумаги, и улыбалась атмосфере всеобщего усердия. А еще – результату, который она уже видела. Виктория действительно старалась запоминать все, что говорила София, и теперь пыталась воплотить это в жизнь. Получалось пока так себе, но ведь только второй урок!
– Вы делаете успехи, ваше величество, – сказала София с удовольствием, и императрица подняла на нее удивленные глаза.
– Да? Ты правда так думаешь? – Она чуть порозовела и добавила: – Вы правда так думаете, Софи?
– Правда. И… – Девушка мгновение поколебалась, но все-таки предложила: – Вы можете называть меня на «ты», ваше величество. И ваш муж, и Агата, и Александр уже давно…
– Я знаю, – перебила ее Виктория без всякой агрессии. – Дело не в том, что я… Ну… В общем… – Она вздохнула и призналась: – Мне всегда было неловко называть на «ты» людей, которые говорят мне «вы» и «ваше величество». Арен по этому поводу не страдает, а я как-то…
София так удивилась, что даже не нашлась с ответом. Вместо нее ответила Агата:
– Мам, а давай Софи тоже будет называть тебя на «ты» и по имени! Это ведь совсем просто!
Девушка, не выдержав, уперлась кулаками в стол, боясь рухнуть от удивления. А императрица между тем отвечала:
– Да я не против, Агата. Но думаю, Софи будет неловко. Да?
Большие голубые глаза были широко распахнуты и казались абсолютно искренними – как небо в ясный солнечный день, без единого облачка. Защитница… что же с ней такое было раньше?..
– Будет неловко, – подтвердила София, все-таки опускаясь на соседний стул – ноги не держали. – Но я могу попробовать, если вы хотите.
– Ты! – сказала Агата, подняв вверх остро заточенный карандаш, глаза ее светились от лукавства, и она в этот миг была так похожа на Арена, что София умилилась.
– Хочу. – Виктория кивнула, тоже посмотрев на дочь, и улыбнулась. – Маленький манипулятор.
Девочка хихикнула и вновь склонилась над своим рисунком.
«Наверное, зря я согласилась», – подумала София, глядя, как императрица пытается изобразить тень на столе под куклой. Она не очень представляла процесс называния Виктории на «ты», но и обижать ее и детей отказом не хотела.
Интересно, что на это скажет Арен? Хотя он наверняка будет рад чему угодно, лишь бы без скандалов, ревности или злости. И если для этого Софии надо подружиться с Викторией – что ж, она с ней подружится. Так будет лучше для всех, особенно для детей, которые не должны переживать из-за негативных эмоций матери. И не важно, на кого эти эмоции направлены – на Арена, Софию или других окружающих. Лучше, чтобы Виктория была спокойной и счастливой.