Демонова Ванесса! Чего она добивалась, пуляясь в Софию родовой молнией? Надеялась, что на аньян нет кровного амулета? На всех охранниках есть, а на Софии нет? Ерунда какая-то! А убить ее она могла только при отсутствии амулета, иначе никак – чтобы разбить щитовые чары, нужно больше одной молнии, но никто не позволил бы их создавать. Да и силы единственной созданной молнии было недостаточно для убийства, София максимум упала бы в обморок. Для того чтобы причинить кому-то вред, Ванесса еще недостаточно восстановилась.
И охрана хороша. Всем по выговору. Почему пустили Викторию?! Да, Арен не давал указаний не подпускать императрицу к жене брата, но неужели нельзя было догадаться?!
А уж Виктория… Зачем пошла разговаривать с Ванессой? О чем хотела узнать? Не стыдно ли той было участвовать в покушениях на Агату? Бессмыслица.
По какой причине София последовала за его женой, Арен прекрасно понимал. Хотела поскорее увести ее обратно к детям. Но лучше бы уж не вмешивалась. Теперь придется ставить на охрану печати молчания, причем с запретом разговаривать о случившемся и в пределах дворца.
Но больше остальных виноват он сам. Пожалел, снял блокировку родовой силы, позволил прогуляться по саду. И вот что из этого получилось. Дурак сентиментальный!
«Вы жалеете родственников своего брата, ваше величество, – вспомнил он вдруг слова Гектора. – А они вас – нет».
Вот уж точно. Но демона с два он теперь кого-то из них пожалеет. Адриана – в охранители, Анастасию – в Альтаку, а Ванессу в тюрьму на вечное поселение. Заслужила.
Около шести вечера, освободившись, Арен перенесся в детскую, перед этим минут десять посидев в одиночестве и собравшись с мыслями и духом. Он понимал, что собственными руками уничтожает свою жизнь, но так было необходимо – иначе рано или поздно его жизнь и судьба уничтожат Софию.
Жена, дети и аньян рисовали, сидя на полу, в окружении листков бумаги, и Арен, приглядевшись, понял, что они пытаются изобразить императорский дворец. Получалось неплохо, хоть и по-детски аляповато, и в другой день он обязательно улыбнулся бы и похвалил, но не сегодня.
Хмурые и печальные Агата с Александром, вскочив с пола, вцепились в Софию – Агата с одной стороны, Александр с другой – и хором завопили:
– Папа-а-а-а, не на-а-а-адо-о-о!
– Прощайтесь, – сказал он строго, стараясь не смотреть на Софию. – Вашей аньян нужно еще зайти в кадровую службу. Поэтому прощайтесь.
Дети истошно разрыдались, и София тут же присела на корточки, обнимая и утешая обоих, а они вешались на нее, прижимались, но не слушали, крича все громче и громче.
– Арен… – шепнула Виктория, коснувшись его руки. – Может, все же…
– Нет. – Он покачал головой и громко приказал: – Хватит. Софи, вставай.
Она не расслышала, продолжая обнимать Агату и Александра, и Арен вдруг заметил, что девушка тоже плачет.
Его резко затошнило. Защитник, что он делает? Зачем убивает их обоих, причиняет боль детям? София все время говорила, что они справятся – так, может…
«Нет».
Император с трудом вздохнул – легкие как в огне горели – и сказал еще громче:
– Софи, вставай.
Она вздрогнула, посмотрела на него измученными заплаканными глазами, с трудом отцепила от себя ручки детей и поднялась, чуть покачиваясь, словно собиралась упасть в обморок. Лицо ее было белым.
– Пойдем. – Арен взял Софию за руку и повел к камину. Позади вновь разрыдались Агата с Александром, но на этот раз их стала утешать Виктория, приговаривая какие-то ничего не значащие глупости.
Вспышка огня, засветившиеся стены пространственного лифта – и Арен шагнул из камина в комнату Софии, держа на руках съежившуюся от отчаяния девушку.
– Зачем ты с ними так жестоко? – прошептала она, вытерев кулаками мокрые глаза. – Плачут, бедные…
– Они не перестанут плакать, пока ты не уйдешь, – ответил Арен, поставив Софию на пол. – Да и после того как уйдешь, еще долго будут. Но постепенно им придется привыкнуть.
– Арен… – Она потянулась к нему, и он покачал головой:
– Не надо, счастье мое. Я и так с трудом держусь. Сейчас сходишь в кадровую службу, заберешь документы. Браслет связи останется у тебя, я распорядился. Кольцо тоже оставь, это отличный защитный амулет, да и в моих чувствах к тебе ничего не изменилось. После того как сложишь вещи, доложи об этом охране, они тебя доставят домой. Вагариуса я предупредил.
– Арен… – София все-таки шагнула вперед, прижалась и обняла его. – Пожалуйста, передумай. Мне не будет лучше без тебя, и тебе без меня тоже.
– Зато ты останешься жива, – произнес он упрямо и, не выдержав, быстро и крепко поцеловал ее в губы. – Все, Софи. Я пойду.
Арен с огромным трудом и с замершим от безысходности сердцем, казавшимся ему похожим на тяжелый камень, отцепил от себя руки Софии и, коснувшись губами родных ладоней, шагнул в пламя.
Нужно было отвлечься, поэтому император перенесся в собственный кабинет, где, как ему было известно, уже работали Рон Янг и Эн Арманиус. Они предупредили его утром, что придут сегодня пораньше – хотели подольше посидеть над документами и начать сводить их в единый отчет.
Когда Арен зашел в секретную комнату, Эн и Рон посмотрели на него с удивлением – видимо, не ждали.
– Добрый вечер, – сказали оба, склонив головы, а затем Янг поинтересовался: – Вы что-то хотели уточнить? У нас пока нет новой информации.
– Да я все думаю, – произнес Арен глухо, потерев сухие, наполненные режущей болью глаза. – Как это рассказывать народу, что говорить, а что нет.
– Решите, когда мы сделаем подробный отчет, – заметила Эн, глядя на него почему-то с сочувствием. Хотя эмоций ее император не ощущал – он весь день не снимал эмпатический щит, даже когда оставался с Софией. Опасался, что может передумать. – Мы с Роном предложим какой-нибудь вариант. По крайней мере постараемся.
– Однозначно легенду о Защитнике и Защитнице необходимо оставить, – задумчиво протянул Янг. – Иначе обязательно найдутся желающие сменить династию, мало ли у нас сумасшедших.
– Они и с легендой о богах находятся, – пробормотал Арен, и Рон хмыкнул.
– Разумеется, идиотов-то много. Но все же без этой легенды их количество резко возрастет, это нам не надо. Конечно, открыть правду проще, ведь она – лучшее доказательство того, что аристократия может жениться на нетитулованных. Так было бы легче решить проблему связных дыр…
– Какую проблему? – не понял Арен, и Эн пояснила:
– Геенна, то есть живой щит, слабеет с каждым вымершим аристократическим родом. Пока их мало, но если количество станет увеличиваться… думаю, Геенна в таком случае может исчезнуть. Нужно как-то вернуть вымершие рода, найти нетитулованных наследников, провести ритуалы признания…
– Думаешь, это возможно? – Император нахмурился. – Целое расследование необходимо проводить.
– Да уж, Дайд будет в восторге, – фыркнул Рон. – Копаться в родственном дер… то есть в родственных связях – то еще удовольствие. Но придется. Я так прикинул… Если выродятся еще примерно пятьдесят фамилий – а как раз столько родов в империи сейчас находятся в критическом состоянии, – мы рискуем остаться без Геенны.
– Для решения этого вопроса целый комитет нужно создавать, – пробормотал Арен задумчиво. – Там ведь не только расследования требуются, много чего еще. И закон о передаче титулов необходимо переписывать…
– Как это? – хором спросили Рон и Эн, и Арен уточнил:
– Закон планировалось принимать в несколько этапов. С первым – заключение браков – мы чудом угадали, решив передавать аристократическую фамилию независимо от пола, не только от мужа к жене, но и наоборот. А вот второй этап – награждение титулом за заслуги перед империей – в таком ключе, как он написан сейчас, окажется не только не полезен, но даже вреден.
– Это верно, – кивнул Янг. – Титул нельзя просто присвоить, награждаемый должен быть родственником. И ритуал по включению в род тогда нужен. Да, ваше величество, – артефактор усмехнулся, – вы создали сами себе много проблем, когда решили разобраться с социальным неравенством.
– Кто-то же должен был с этим разобраться, – пожал плечами Арен. – Если бы не решился я, решился бы кто-нибудь другой.
– Сомневаюсь, – пробормотал Рон, и Эн едва заметно улыбнулась, опустив глаза.
Император не хотел идти к Ванессе и всерьез думал отложить этот визит на потом, но решил, что все неприятное лучше по возможности оставить в сегодняшнем дне и завтра заниматься только детьми. Арен даже попросил Адну перенести все дела на следующую неделю, собираясь провести воскресенье с семьей.
И без Софии.
Когда он подумал об этом, стало так больно, что он несколько минут стоял в огне посреди камина, пытаясь восстановить дыхание. Пытаясь открыть глаза и жить дальше – так, как жил раньше, до Софии, ведь всего два месяца назад ее не было в его жизни.
Впрочем, жизни тогда тоже не было.
Ванесса сидела в кресле у окна и смотрела на постепенно сгущающуюся за окном тьму, в которой маленькими светлячками мерцали огни вечерней Грааги.
Собиралась гроза.
Арен встал возле жены брата, скрестив руки на груди, и поинтересовался, прорезав пространство погруженной в тишину комнаты резким звуком своего голоса:
– Ну и зачем?
Она не взглянула на него, только ответила, пожав плечами:
– Просто.
На ее руках Арен заметил черные антимагические браслеты – кровные, они блокировали в том числе и родовую магию.
– Протяни руки.
Вот теперь Ванесса посмотрела на него, и в ее глазах Арен увидел отражение своего отчаяния. Пусть они были голубыми – ему все равно казалось, что он смотрит в Бездну, в непроглядную черноту, из которой не суждено выбраться.
– Поставишь блок в сознании? – прошептала Ванесса. – Правильно, зачем переводить на меня ценный артефакт.
Он криво усмехнулся:
– Руки, Несс.
Она послушалась, и Арен, коснувшись обоих браслетов, по очереди снял их, а затем убрал с сознания Ванессы и блок на обычную магию. Она охнула, зажмуриваясь – энергетический контур вспыхнул, – и порозовела, даже волосы стали менее тусклыми.