Умение управлять своим дыханием — мощный инструмент, помогающий контролировать чувства и работать более эффективно. Не ждите критической ситуации, чтобы начать пользоваться этим инструментом, а попытайтесь применять его в повседневной жизни, тогда вам будет легче прибегать к нему в случае реальной необходимости.
Еще на ранних стадиях моего обучения мастерству хирургии я обратил внимание на то, что опытные хирурги кусочками лейкопластыря прикрепляют свою хирургическую маску-очки к переносице и к каждой щеке под глазами. Нейрохирурги используют специальные маску-очки с линзами трехкратного увеличения. Закрепляя таким образом маску-очки, ты добиваешься того, что линзы не запотевают, особенно в ситуации, когда ты в стрессовом состоянии начинаешь дышать тяжело и часто. Раньше я и сам так закреплял маску-очки, но теперь этого не делаю. Когда я замечаю, что очки запотевают, то понимаю, что веду себя неправильно и не контролирую глубину и частоту своего дыхания. Я осознаю, в чем моя ошибка, которую я должен исправить, чтобы не пострадало качество моей работы, а следовательно, и пациент.
Стоя над Ричардом, я начал контролировать свое дыхание, успокоился и понял, что у меня остался только один вариант решения. Я попросил анестезиолога ввести аденозин — препарат, который временно остановит сердце Ричарда. Поток крови прекратится, и я смогу отчетливо увидеть основание аневризмы, куда должен поместить клипсу. Слева от меня стоял монитор, показывающий танцующие линии активности мозга Ричарда, снятые подключенными электродами. На экран стоявшего справа от меня монитора выводились данные ЭКГ, которые снимали прикрепленные к груди пациента электроды. Тот период времени, когда сердце Ричарда не билось, но его мозг еще не успел пострадать от недостатка крови, стал самым длинным моментом в моей жизни. Но именно в это время я смог хорошо разглядеть аневризму, то есть у меня был реальный шанс правильно вставить клипсы. Я внутренне собрался и быстро закрепил три клипсы, поддерживавшие стенки артерии. Потом я смотрел, как по артерии пульсирует кровь. К счастью, стенки артерии выдержали. Анестезиолог снова запустил сердце Ричарда, и кривые, показывающие активность его мозга, без остановки продолжали танцевать свой танец.
На часах было 12:50.
Иногда случаются операции исключительной сложности, во время которых даже самому лучшему хирургу приходится очень непросто. Бывает, что во время операции происходят ЧП, когда, словно монстры, выползают неожиданные кризисные ситуации. Иногда случается то, что никогда не было описано ни в одной книге или статье по хирургии; может произойти что-то, с чем ты больше никогда не столкнешься, даже если тебе придется делать ту же операцию еще тысячу раз. В таких редких случаях от хирурга требуется мастерство Гудини, которого обвязали цепями и бросили в чан с водой. Время идет, и хирург должен работать четко, уверенно и умело. При этом на кону стоит человеческая жизнь. В такие моменты важно не поддаваться панике, которая сведет на нет все ваши правильные решения и эффективные тактики.
После операции Ричарда отвезли в отделение интенсивной терапии. Он должен был долго спать для того, чтобы сошел отек мозга, который после таких операций неизбежен. Мы вернули его в сознание через неделю после операции, и он чувствовал себя хорошо физически и психологически. И был очень рад тому, что выжил. На несколько месяцев он взял тайм-аут от учебы, а потом вернулся в колледж.
Сейчас на прием ко мне стремятся попасть пациенты с самыми тяжелыми заболеваниями. Я рад, что могу им помочь. Мне приятно, что в моих силах сделать этот мир лучше, используя свои способности так, как другие не могут или просто не делают. Это может показаться странным, но меня нисколько не пугают сложные случаи в моей работе. Именно в эти моменты я чувствую себя на высоте. По-настоящему хорошая работа — это та, которая выполнена в тяжелой и стрессовой ситуации, тогда, когда ты борешься за результат. В моей работе мало иметь хорошие руки, для нее нужны еще и стальные нервы.
Легендарный нейрохирург начала XX века Харви Кушинг, известный как блестящий, но требовательный педагог, писал: «Способности человека раскрываются, только когда в условиях стресса и большой ответственности он прорывается сквозь оболочку своего образования. Только тогда он может приятно удивить себя и своих учителей».
Стресс, бесспорно, влияет на людей, достигших успеха в своей профессии, однако они научились его контролировать. Здесь главное — подготовка. Очень хорошо помогают визуализации. Ментальная практика физической деятельности может положительно сказаться на результатах работы. Если вы когда-либо пользовались различными техниками, чтобы успокоиться перед собеседованием или выполнением ответственного задания, вы уже, возможно, знакомы с принципами психологической подготовки. Ментальная практика — это один из видов психологической подготовки, во время которой вы спокойно сидите и представляете, как выполняете задачу от начала до конца. Такая подготовка важна, потому что в этот момент вы активируете нейроны практически так же, как и во время выполнения задания. Представьте, как вы по нотам исполняете сонату Баха, и в вашем мозгу активируются нейроны, словно вы действительно играете на пианино.
Я считаю, что важно не только визуализировать то, что я собираюсь сделать, но и подготовить план действий на случай, если что-то пойдет не так. Перед сном я представляю, что буду делать, если во время сложной операции случится непредвиденное. Что я предприму, если произойдет что-нибудь незапланированное? Мне всегда помогало то, что я заранее проигрываю в уме план операции. Занятно, что мы можем почувствовать электричество наших мыслей до того, как осознаем, что сама мысль появилась у нас в голове. Помогают также ритуалы и контрольные списки, но высшее мастерство проявляется только в кризисных ситуациях и в условиях стресса.
Что происходит, когда что-то подсказывает нам правильное решение, которое надо принять в ответственный момент? В 2009 году капитан Чесли Салленбергер смог посадить на реку Гудзон пассажирский самолет, когда у авиалайнера отказали оба двигателя. Как ему это удалось? Что общего в том, как функционирует мозг людей, которые отлично переносят стрессовые ситуации? И какие уроки мы можем извлечь из успехов этих людей? Анатомия и биология дают лишь частичный ответ на этот вопрос. Чтобы получить полный ответ, необходимо учитывать электрическую физиологию[5] мозга.
В вышедшей в 1935 году «Книге непокоя» португальский автор Фернандо Пессоа писал: «Я не знаю, какие инструменты — скрипки, арфы, барабаны и тамбуры — звучат у меня в голове. Я воспринимаю себя как симфонию»[6]. Теперь мы знаем, что это за инструменты. Внутренняя симфония Пессоа — это связь между нейронами, электрохимические сигналы, являющиеся основой любой мысли, чувства и поведения. Это оркестр удивительной сложности.
Когда нейроны начинают взаимодействовать, как инструменты оркестра, электрическая активность превращается в волны мозговой активности, то есть колебания, которые можно измерить по частоте и амплитуде их коллективного «выхлопа». Существует пять видов мозговых волн, или ритмов головного мозга, составляющих общий ансамбль, играющий бесконечную мелодию. Частота один герц (1 Hz) соответствует одному колебанию в секунду. Мозговые волны (или ритмы) могут быть от 0,5 до 35 Hz. Самыми медленными являются дельта-волны. Они возникают, когда мы спим глубоким сном без сновидений. Тета-волны появляются, когда мы мечтаем или находимся в состоянии медитации. Альфа-волны расположены в середине спектра в диапазоне между 8 и 12 Hz и возникают, когда мы пребываем в расслабленном состоянии и ни на чем не концентрируемся. Бета-волны наблюдаются в состоянии бодрствования и концентрации. Гамма-волны частотой в районе 30 Hz являются самыми быстрыми и возникают тогда, когда мы учимся и перерабатываем информацию.
При помощи электроэнцефалограммы (ЭЭГ) можно обнаружить «скрытый оркестр». ЭЭГ дает возможность фиксировать информацию, не проникая при этом внутрь черепной коробки. Для сравнения можно сказать, что ЭЭГ — это инструмент, дающий возможность записать рев стадиона, находясь вне этого стадиона. Этот мощный инструмент не в состоянии предоставить нам много информации о каждом отдельном инструменте оркестра, но тем не менее дает возможность услышать и понять общую мелодию, которую этот оркестр играет.
Альфа-волны (или ритмы) также называют волнами Ханса Бергера. В 1924 году этот немецкий психиатр подсоединил электроды в области шрамов внутри черепа подростка, которому была проведена операция по вырезанию опухоли. Бергер присоединил электроды к гальванометру, который фиксировал мозговую активность линиями на фотобумаге. Так появилась ЭЭГ. Несмотря на то что позднее изобрели МРТ и компьютерную томографию, ЭЭГ и по сей день является мощнейшим инструментом, потому что фиксирует глобальные энергетические феномены и дает нам представление об электрофизиологии, которую не в состоянии показать сканирование мозга.
Разговор об электричестве мозга из уст биолога может показаться странным, однако в мозгу действительно происходят процессы, связанные с энергией. Еще в Древнем Риме мигрени периодически лечили разрядом черного электрического ската. Наш мозг настолько наэлектризован, что в состоянии зажечь лампочку, хотя представление о том, что мозг включает и выключает лампочки, было бы неправильным. Электрические сигналы в мозге определяются тоном, модуляцией и отклонениями. Мышление — это не включенная лампочка, а поток электрической энергии, больше похожий на изящные петли и завитки косяка рыб или стаи ласточек в полете. Это перетекающие и отклоняющиеся внутрь самих себя движения. Не стоит думать о полете одной птицы или движении одной рыбы. Мысль — это гораздо больше, чем активация одного нейрона. Один нейрон — это пустыня. Между двумя нейронами уже может проходить электричество. Один миллиард нейронов создает нечто, сложно поддающееся описанию. Вот что такое мозговые волны — течения, приливные движения, которые происходят под кажущейся спокойной поверхностью океана. Это и есть сознание. Это и есть наш разум. Это — мы.