— Кхе! — надо было видеть лицо мастера. Олливандер выглядел так, будто зараз съел дюжину кислых лимонов. Несколько раз кашлянув, МакГонагалл выскочила на улицу. Мда, скрючило старушку. Не стоит ее жалеть, ведь смех продлевает жизнь. Пару часов своей эскападой я ей прибавил.
— И все же я настаиваю на обратном! — остался на своих позициях мастер. Я лишь пожал плечами, как бы говоря, что мое мнение не является истиной в последней инстанции. — Ну-с, юная леди, пробуйте эту. Взмахните…
Олливандер сунул в руки Гермионы пятнадцатидюймовую палочку из красного дерева. Девочка послушно взмахнула.
— Не то! — выдохнул старик, уворачиваясь от просвистевшей мимо уха табуретки. Отобравне подошедший «инструмент», он вложил в девичью ладошку эбеновую «указку». — Взмах должен быть нежным…
Гермиона плавно повела оружной рукой.
— Твою! — падая на пол, синхронно выдохнули мы с Олливандером. Сорвавшаяся с кончика палочки ветвистая молния оставила после себя стойкий запах озона и с десяток дымящихся дыр в стенах лавки. Наэлектризованные волосы девочки встали дыбом, напоминая растрепанную львиную гриву. МакГонагалл предпочла поберечь здоровье и остаться снаружи, осторожно заглядывая в приоткрытую дверь.
— Очень, очень хорошо! — расплылся в сумасшедшей улыбке мастер-экстремал. Открыв очередную коробку, он подал палочку нервничающей Гермионе. — Погоди, не маши, я щит покрепче сооружу. Можно…
Взрыв в щепки разметал одну из полок. Гермиона, в испуге, отбросила от себя убойную палочку, сорвавшийся с неё второй луч выбил пыльное стекло в окне, через пару секунд рама осыпалась трухой. В лавке стало намного светлее. В образовавшийся проем было видно толпу зевак, которые собрались на противоположной стороне улицы, пытаясь через дыру в стене рассмотреть виновника «веселья».
— Замечательно! — бился в экстазе старик. — А вы горячая штучка, мисс! Ну, вы меня понимаете! — подмигнул нам Олливандер. — Ледышки снаружи…, кх-м, кхм. О чем я? Так, нам нужно что-нибудь с сердечной жилой дракона.
Скрывшись среди стеллажей, он вскоре приволок охапку коробок. Покопавшись среди них, он загадочно хмыкнул, открыл особо пыльную упаковку и осторожно протянул девочке черную палочку. Воздвигнув щит, мастер скомандовал:
— Пробуйте!
От яркой вспышки я чуть не ослеп, хорошо, что бамбуковая палка мистера Коямы способствует тренировке реакции и развитию интуиции. Я успел отвернуться и закрыть ладонями глаза. Не всем повезло, как мне. Поток света выбил нешуточные слезы у зевак на улице. А нефиг было пялиться в выбитое окно.
— ДА! — раздался за вспышкой восторженный девичий голос.
Вздернув руку с палочкой вверх, Гермиона стояла в вихре темного пламени и глупо улыбалась.
— Что я говорил! — воскликнул мастер, растянув рот от уха до уха. — Она выбрала вас!
Вихрь опал, пламя погасло, но улыбка приклеилась к губам девушки. Эк ее проняло.
— Мисс Грейнджер, пожалуйста, дайте мне палочку, — протянул руку Оливандер. — Сейчас мы ее упакуем. Перевяжем коробочку красивой ленточкой и вручим замечательной волшебнице. Палочка, мисс, вам досталась редкая. Темная, как и следовало ожидать. Она сделана из древесины виноградной лозы, выращенной на заброшенном кладбище и поливаемой кровью мантикоры. Двенадцать дюймов в длину и содержит сердцевину из сердечной жилы дракона. Она будет верна только вам, а кровь мантикоры, пропитавшая древесину, будет немилосердно жечь любого, кто попытается колдовать вашей палочкой, мисс. Примечательно, что сердцевину из различных частей дракона имеют палочки волшебников, умеющих держать свои эмоции в узде и которые сначала думают, а потом делают. Ваша красавица хороша для трансфигурации и чар, мисс. Семь галеонов с вас.
Гермиона расплатилась, схватила коробочку и прижала ее к себе, как самую дорогую вещь на свете. Олливандер подумал несколько секунд и выложил на прилавок несколько чехлов для палочек, наборы по уходу за ними и три наручных кобуры. Вскоре девочка стала счастливой обладательницей кобуры, как у профессора МакГонагалл и универсального набора по уходу за волшебной палочкой, а старик обогатился на шесть галеонов.
— Ну-с, перейдем к вам, молодой человек, — осклабился Олливандер. — Минни, нет, побудь на улице, не стоит рисковать понапрасну. Мисс Грейнджер желает составить тебе компанию. Уважьте старика, мисс.
Герми не стала спорить, выполнив просьбу мастера, хотя очень хотела остаться.
— Какой рукой колдуете, мистер…
— Эванс. Гарольд Эванс, я амбидекстр, одинаково владею любой рукой.
— Хм, редкий талант. Очень хорошо, — глаза мастера на мгновение заволокло паволокой воспоминаний. — Я помню палочку вашей матушки, мистер Эванс. Лили Эванс — рыженькая и жизнерадостная, у вас ее глаза, мистер Эванс. Стройная, тоненькая, как ива. Ее и выбрала палочка из ивы, десять и одна четвертая дюйма, хлесткая, хороша для работы с заклинаниями. Посмотрим, какая из палочек достанется вам.
Щелкнув пальцами, старик призвал линейку и метр. Оба инструмента были изготовлены из серебра с чернением на мерных рисках. Покрутившись вокруг меня, они упали на пол, а Олливандер приволок первую партию коробок:
— Чувствую, вы превзойдете мисс Грейнджер…
Как в воду глядел, пень старый. Что сказать, дыр в стенах и разрушений в лавке прибавилось. Гора коробок росла, маньяк с серебряными глазами шутихой носился между стеллажами, выискивая очередные пробные экземпляры. Через полчаса мучений старик попросил меня чуток обождать и скрылся в кладовке.
— Вот! — бухнул он на стол обитый металлическими полосами сундук. — Костяные! Ну-с, махаем нежно…
БАХ! Взрывной волной меня впечатало в стену и завалило рухнувшими полками, а Олливандера вынесло в выбитое Гермионой окно.
— Я СКАЗАЛ — «МАХАЕМ НЕЖНО»! — донеслось с улицы, после набора идиоматических выражений, не предназначенных для детских ушей. — Мистер Эванс, как выберетесь из-под стеллажа, положите палочку на прилавок, если там от него что-нибудь осталось. Ох, отдохните чуток. Ох, Мерлин, стар я уже для всего этого…
Скинув с себя гору коробок, я пробрался к стойке. Осторожно положив палочку на остатки прилавка, я почувствовал тепло, идущее от одной из старинных коробок, которые покоились в сундуке. Похоже, поиски завершились, нашлась и мне «помощница».
— Мистер Эванс, что выделаете? — заглядывая в дыру, через которую он вылетел, спросил Олливандер. — Немедленно положите палочку на место!
Но я лишь отрицательно повел подбородком в сторону и резко рассек воздух. Из конца палочки вырвался странный поток, состоящий из льда и пламени. Двойной вихрь окружил меня и распался на искристые капли дождя.
— Фу, наконец! Загоняли вы меня, мистер Эванс. С вас семнадцать галеонов!
— А почему семнадцать?
— Семь за палочку, десять за компенсацию морального вреда, ох, Мерлин…, дайте мне палочку. Да. Кто бы сомневался…, светлые костяными не бывают. Одиннадцать с половиной дюймов. Очень сильная палочка, очень. Кость фестрала в оплетке из кожи дракона. Внутри перо черного феникса и толченый рог такого же черного, как ночь единорога — редкий зверь, за двести лет не видали ни разу.
Тут мастер понизил голос до шепота:
— Хороша для магии Смерти и целительства, именно так, да. Давненько в Англии не было некроманта-целителя. Интересный дар. Прекрасно подойдет для трансфигурации и заклинаний, а ещё для дуэлей и боевых чар. Все, возьми вон кобуру — дарю, и дуй отсюда! Сегодня я больше не работаю! Ох…
Больше ничего интересного с нами за весь день не случилось. Ни Малфоя, ни Поттеров, ни Уизелов мы не встретили. Из заочно знакомых нам попались сестры Гринграсс с родителями, Персефона Паркинсон с матушкой и Симус Финиган в сопровождении профессора Флитвика и отца. Вечером, сдав нас с рук на руки родителям Гермионы, Минерва заправилась кофейком перед дальней дорогой и аппарировала, а мы принялись хвастать покупками и приключениями в разгромленной лавке мастера по изготовлению палочек. Я уже думал, что сумасшедший день завершился, но человек предполагает, а Бог располагает. В девять вечера камин в гостиной Грейнджеров озарился зеленым пламенем…
— Добрый вечер, — из пламени вышла крестная, поздоровалась со всеми присутствующими и тут же взяла быка за рога. — Гарольд, не хочешь прогуляться на Гриммо? Нужна твоя помощь…
Часть 3
— Все так плохо, что потребовалось мое вмешательство? — взмахом палочки убирая сажу с одежды, спросил я.
— У Беллы рецидив, — ответила крестная, тяжело вздыхая. На лице женщины проступила зверская усталость. Под глазами выступили замаскированные магией мешки, нос заострился, четко обозначились скулы, а лицо избороздило множество мелких морщинок.
— Что в этот раз? — я был предельно краток. Раз Вальпурга обратилась ко мне, значит, других путей помочь ей в беде она не видит и все остальные варианты испробованы.
— Очередной нервный срыв, — крестная легонько придержала меня за плечо. — Я устала от всего, Гарольд. От колдомедиков, от целителей… От всего и всех!
Пальцы женщины на моем плече ощутимо подрагивали, показывая, насколько она выбита из колеи, и только каменная маска аристократа скрывала царящие под ней настоящие эмоции и нивелировала разброд чувств в душе.
— Гарольд, — начала Вальпурга немного помялась и покусала нижнюю губу, но потом собралась духом и продолжила, — Не представляю, как ей удалось и какие аргументы она приводила в нашу пользу… Кхм-кхм, Андромеде посчастливилось нанять «видящую», час назад она смотрела в будущее Беллы.
Я понимающе кивнул, о волшебниках и волшебницах, умеющих прозревать будущее, я был наслышан, как и о стоимости услуг оных. Настоящие видящие, а не шарлатаны различных мастей, за свои предсказания брали баснословные деньги, и ничего удивительного тут не было. Мало того, что пророков, управляющих своим даром, на весь мир было раз два и обчелся, так на их услуги выстраивалась очередь, которой могли позавидовать все очереди за дефицитом времен позднего СССР из моей прежней жизни. К тому же ни одного мага с даром подобного профиля в Британии не водилось уже больше сотни лет. Ближайшая видящая проживала в Швейцарии. Немаловажным аспектом было и то, что после каждого взгляда за грань времени они падали с жесточайшим магическим истощением. Деньги, независимо от конечного результата, всегда платились вперед. Гонорары с шестью нулями служили провидцам страховками на случай полного лишения магии и перехода в разряд сквибов. Хм, я бы ни за какие коврижки не хотел иметь подобный дар. Привык я к магии, сросся с нею всеми фибрами души. Да, я могу спокойно прожить без волшебства, мир магглов мне не менее родной, чем магический, но это…, это как лишиться ног — жить можно, а как ходить? Ног-то нет. В задницу подобный дар, нафиг нужно скажем дружно.