— Что вы хотите, Альбус? — сдался Джеймс. В бороде директора мелькнула мстительная улыбка, но его глаза остались льдисто-холодными.
— В какой форт ты засадил сына?
— Северный, — без капли раскаяния ответил Поттер.
— Ну, ты и мразь, Джеймс. Тебя же порвут на лоскуты и будут правы. Ты сунул школьника в пасть дементорам, он там уже в живого овоща превратился. Блек от тебя мокрого места не оставит.
— Что мне делать, Альбус?
— Ты меня спрашиваешь?! — взорвался Дамболдор, зарядив бывшему ученику хлёсткую пощёчину. — Думать надо было верхней головой, а не нижней. Из-за твоего похода на ведьм тебя первого сожгут на костре! — резко успокоившись, директор закончил ледяным безэмоциональным тоном:
— Уничтожь все документы, а на освободившуюся должность начальника тюрьмы ты должен рекомендовать Ньюта Мэрфи. Приложи усилия и пробей его кандидатуру в ДМП.
— Этого отпетого мерзавца?
— Этого достопочтимого джентльмена, обязанного мне до гробовой доски. Запомни, Джеймс, никаких мальчиков не было. Ты выпустил юного мистера Эванса из камеры предварительного заключения на следующий день, и не твоя забота, куда он делся после этого. Во Францию удрал вслед за невестой. Понял? Не разочаруй меня, больше ошибок я не прощу. Иди с глаз моих.
Постояв пару минут и глядя в окно бездумным взглядом, Дамболдор встряхнулся и повернулся к камину. Об Эвансе можно забыть, дементоры сожрут его разум, а если не сумеют, в тюрьме найдётся кому присмотреть за юным дарованием. Пусть посидит, сговорчивей будет… Документы Джеймс подчистит, он слишком напуган, чтобы ослушаться. Никто не свяжет перевод Эванса в Азкабан с Дамболдором. Ох, Джеймс, такую свинью подложил. Хвала Мерлину, самодеятельность выявилась не успев дать плоды, иначе имелся большой риск вылететь с кресла председателя Визенгамота. Обошлось. В активе остались слишком независимые пенсионеры и два аврора. В огонь полетела щепотка порошка:
— Аластор? Аластор, ты на месте?
— На месте, чем могу служить, Альбус? — Грюм предпочёл зайти в начальственный кабинет, а не переговариваться через пламя.
— Подбери мне «мусорщика», Аластор, — наложив мощный щит от подслушивания, сказал директор.
— Кого убрать?
— Кого укажу, «мусорщик» тоже должен потом исчезнуть.
Белла не любила зиму, всею душой ненавидя пронизывающий до костей холод. Ходод, который обледенелыми костлявыми пальцами пробирается в самое нутро. От него нет спасения, его когти вытягивают тщательно хранимее тепло заставляют покрываться мутной, непроницаемой коркой самые светлые воспоминания, превращая их в нескончаемые муки. Неправы утверждающие, что дементоры питаются счастливыми воспоминаниями — глупцы! Люди, прошедшие Азкабан и сведшие близкие знакомства с этими потусторонними тварями, порождениями самой мерзкой бездны, скажут вам, что эти отрыжки хаоса наслаждаются болью и мучениями, душевными муками и страданиями. Недоумки слепо верят в то, что патронусы — квинсенстенция самых светлых чувств человека, может победить дементора, ибо концентрированное счастье убивает боль и пустоту, а ничем иным стражи крепости-тюрьмы быть не могут. Да, патронус отгонит тварь, но волшебник, применивший его, опустошает себя и становится неспособен на другое магозатратное волшебство, становясь лёгкой добычей… Мрази в драных балахонах боятся пламени, уж Белла, как специалист, знает об этом поболее многих. Она не любила зиму из-за вымораживающего дыхания холода, напоминающего о ледяных застенках и дементорах за решёткой двери. Не надо придумывать ад, когда он существует на земле. Все девять кругов в одной камере.
Шагая по дорожке, посыпанной мелким белым гравием, Белла зябко куталась в соболью шубку, подаренную неизвестным русским поклонником таланта юной актрисы. Конец января тысяча девятьсот девяносто третьего года, холод в предместье Парижа Нейи-сюр-Сен за всю зиму ни разу не перебирался за отметку пять градусов ниже нуля по Цельсию, но черноволосая девушка с белой седой прядью, придававшей красавице дополнительный загадочный шарм, думала, что на улице сибирский трескучий мороз. Падающие сверху искристые хлопья, ложащиеся вспененным покрывалам на газоны и фигурные кусты парковой зоны поместья, навевали мысли о смерти.
Вздрогнув всем телом и оглянувшись на пустую аппарационную площадку, Белла ускорила шаг. Она сначала хотела вызвать Кричера, Ансу или Мирри, чтобы её перенесли в дом, и не пришлось топать по холоду и по покрытому снегом парку лишние сто метров, но поборов секундную слабость, решила отдаться размышлениям по пути к дому тетушки Вальпурги. Обогнув плотные кусты жасмина, покрытые белыми шапками снега, волшебница вышла к центральной дорожке, с которой открывался шикарный вид на старинный особняк, по самую крышу заросший плющом. Магически поддерживаемые плети растения фигурно оплетали окна и балконы, красиво контрастируя с тяжёлым серым камнем фундамента и краснокирпичными стенами. За высокими, «французкими» окнами каминной залы горел тёплый уютный свет. Белла на мгновение остановилась, вглядываясь в силуэты за окном.
У разожженного камина, повернувшись правым боком к пляшущему пламени, укрыв ноги пледом, в плетёном кресле сидела хозяйка, на коленях которой лежала толстая книга. На мягком персидском ковре среди разбросанных подушек расположились Нимфадора, Гермиона, Бекки, сестры Гринграсс и малышка Лили Дурсль-Эванс, мальчиков не было видно. Понятно, тётушка опять преподаёт девушкам то, что не предназначено для мужских ушей.
Невидимая из дома, Белла подошла к окну и засмотрелась на Вальпургу. Сдала тётушка, очень сдала. Предательство сына и последующее его изгнание больно ударили по Стальной Вэл. Но ничего, потихоньку, шаг за шагом, тётка выкарабкалась из почти схвативших её костлявых лап Миледи, как говорил Гарольд. Забросив съёмки и наплевав на карьеру, Петунья и Белла больше месяца не отходили от постели бывшей Леди Блек. Неоценимую помощь оказали Астория и Генри, ухаживавшие за пожилой пациенткой под неусыпным контролем Поппи.
Все перебравшиеся во Францию и поступившие в Шармбатон беглецы, в том числе Астория Гринграсс с женихом перевелись на дневную форму обучения. Каждый вечер они возвращались по домам с помощью специально зачарованных портключей, а будущие колдомедики первым делом прибывали к Блекам, поддерживая женщину целительскими техниками. Дети многого достигли за этот напряжённый месяц, Поппи нарадоваться не могла на учеников. Правду говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло, хотя, как по Белле, к Мордреду такое счастье и несчастье тоже. Но, по словам самой Вальпурги, её вытащила Лили. Маленькая кузина Гарольда читала болеющей бабушке сказки, кормила с ложечки и строго следила за приёмом зелий и лекарств, которые, ни на грош не доверяя магическим аптекам, варила Петунья. Девочка единственная могла погладить бабушку по голове и строго отчитать за какой-нибудь мнимый или реальный проступок, обещая нажаловаться кузену (когда тот вернётся) на плохое поведение крёстной матери. Уже в столь юном нежном возрасте у мелкой пигалицы чувствовалась кровь Слизеринов и железный характер. Потенциал у девочки тоже был ого-го! Страшно представить, что из неё вырастет. Ну, мужская погибель это точно, остальное не столь существенно.
Постояв ещё немного, Белла решила не нарушать идиллию. Она спиной отступила от окна на несколько метров и вызвала Кричера. Появившись с едва слышным хлопком, домовик согнулся в почтительном поклоне. Старинный слуга рода с некоторых пор с безграничным пиететом относился к Белле, Дурслям и всей честной компании из окружения Гарольда. Андромеду домовик уважал, особенно когда сестрица от имени дочери — молодой Леди Блек, заняла место представителя Блеков в Палате Лордов Визенгамота. Несмотря на усилившееся противодействие партий Дамболдора и Малфоя, Анди сумела удержать позиции коалиции «традиционалистов» и существенно пошатнуть авторитет белобородого старца. Сестра оказалась достойной наследницей Стальной Вэл, тем более тётя не оставила её без своих советов и всегда незримо присутствовала за спиной. Очков и популярности традиционалистам добавило публичное раскрытие факта подготовки нового поколения в лице Гермионы Грейнджер. Андромеда не стала скрывать от публики, что готовится через десять лет уступить ей место. К тому же магическому потенциалу девушки могут позавидовать многие чистокровные волшебники, поэтому урону чести Дома Блек не будет никакой. Что немаловажно, девушка воспитывается в традициях магического мира, но без отрыва от маггловского. В современных реалиях поиска приемлемых точек взаимодействия и интеграции с магглами лучшей кандидатуры не найти. С подачи Анди, Визенгамот инициировал расследование действий Дамболдора на посту директора школы. Политические весы застыли в хрупком равновесии. Малейшая ошибка Дамболдора и он распрощается с одной из должностей. Либо, при большой удаче, его выпнут с обоих, хотя это маловероятно. С одной стороны ему вменяют в вину свободно разгуливающего по школе василиска и доступ первокурсницы к темномагическому артефакту (куда глядел директор и где были школьные сигнальные щиты?). С другой стороны над стариком мечом палача нависал устроенный самосуд над учеником и передача Гарольда Эванса в аврорат, откуда тот, по заверениям заместителя начальника аврората, был отпущен на следующий день из-за отсутствия состава преступления. То есть, Дамболдор не справился ни с одной из должностей, выстояв против обвинений лишь за счёт прошлых заслуг. В школе тоже произошёл раскол на два лагеря. Минерва МакГонагалл, в прошлом верная последовательница директора, возглавила лагерь школьной оппозиции и стала глазами и ушами «традиционалистов». Старая кошка знала, кому обязана жизнью и по пунктам разбила все обвинения директора при расследовании школьного инцидента, после которого слава МКВ — Джейса Поттера, существенно померкла в глазах магической общественности, а его отец вынужден был передать все оперативные функции начальнику оперативного отдела, который был административно переподчинён главе ДМП. Аврорат одним махом перестал считаться мощной политической силой, чего Джеймсу не простил уже Дамболдор. В приближающихся выборах министра его фракция стремительно теряла очки, по всем статьям уступая Амелии, неуклонно набирающей популярность.