— Если мы не придем к общему знаменателю, Злат. — закончил за меня он. — А ты, значит, уже решила идти дальше? Я удивлен, честно говоря, думал, что после девятого класса ты направишь свой взор на… В общем, куда-нибудь еще, не на школу.
— Нет, я планирую закончить все одиннадцать классов. — заявил я.
— Значит, у тебя уже есть какой-то грандиозный план… — он хмыкнул.
— У каждой девушки есть грандиозный план, а иногда даже и несколько. Вы разве этого не знали? — я улыбнулся и демонстративно похлопал ресницами.
— Ладно, Злат, могу предложить тебе вот что… — директор сделался серьезным и, облокотившись на локти, подался вперед. — По окончании второй четверти, после новогодних каникул, ты перейдешь в «В» класс. Было бы очень желательно, чтобы к этому моменту ты не балансировала между двойкой и тройкой по большинству предметов.
— Только лишь после новогодних каникул? — поинтересовался я безо всякого удовольствия. — Так неинтересно!
— Банально нет мест, а зачислять детей в класс больше положенного количества я не имею права. — ответил директор. — По окончании второй четверти из «В» класса точно уйдут двое ребят.
— Суровые условия вы мне предлагаете… — я улыбнулся.
— Знаешь ли, Злата, ты такой подарочек, от которого любой классный руководитель станет открещиваться до последнего, так что организовать твой переход даже в «В» класс будет очень непростой штукой. Это, во-первых. — директор постучал пальцем по столу.
Далее директор взял небольшую паузу для того, чтобы перевести дух.
— Если ты не передумаешь и далее учиться в этой школе, то в следующем году я приму твои документы для поступления в десятый класс. Это, во-вторых. — а далее, директор перешел на шёпот. — Но все это произойдет лишь в случае того, если ты пойдешь навстречу школе.
— В смысле не стану давать блогеру интервью? — уточнил я.
— Злат, как уже говорил, я рад, что ты явно идешь на поправку и, надеюсь, скоро все последствия твоей болезни исчезнут окончательно. Но вот твоя слава проблемной скандалистки и, как это теперь модно говорить…
Он защелкал пальцами, вспоминая.
— …токсичной личности, пройдет еще о-о-очень нескоро! Если вообще пройдет… В нашем славном Зеленограде ты уже успела стать весьма знаменитой особой. В определенных кругах, по крайней мере...
— Извините… — сказал я, доставая из школьного рюкзака бутылку воды.
Дождавшись, когда я допью, директор продолжил.
— Злат, я не требую от тебя отказываться от ведения личного ютюб-канала или от дачи кому-либо интервью. В конце концов, многие школьники этим занимаются, и ты ничем не хуже. Я лишь прошу согласовывать их содержание со школой…
— А вы знаете, почему появилсятотролик? — поинтересовался я.
— Да, я знаю. В неприятную ситуацию ты попала, нечего сказать. И на мой взгляд, ты весьма ловко щелкнула по носу своим недоброжелателям. Но… Прекращай, Злат! Войдешь в раж от этой своей деятельности и пострадают непричастные, первыми из которых окажемся мы, работники школы…
— То есть, получается, мне теперь нельзя защищаться от беспредела чиновников «опеки» и иже с ними? — я начал выходить из себя.
— Почему нельзя? — ровным тоном поинтересовался директор, откинувшись на спинку стула и расстегнув верхнюю пуговицу пиджака. — Можно и даже нужно, но только так, чтобы от этого не страдали все вокруг…
Из динамика, установленного в коридоре, раздалась мелодия, возвещающая об окончании урока.
— Не плюй на окружающих, Злат, если хочешь и далее пребывать в стенах этой школы. Особенно, если желаешь, чтобы пребывание это было для тебя комфортным. — вставая на ноги, сказал директор. — Очень надеюсь, что ты окажешься не менее разумным человеком, чем кажешься. И сделаешь разумный выбор.
— А сделав этот разумный выбор… — я многозначительно поглядел на директора.
— Злат, я всегда держу слово! — отчеканил он, поняв недосказанное. — «В» класс после Нового года и гарантированное принятие тебя в десятый. Все, я тебя более не задерживаю!
— До свидания. — сказал я, потопав на выход.
— И это, Злат… — он окликнул меня, когда я открывал дверь, — очень надеюсь, что все сказанное останется между нами.
— Конечно. — кивнул я и вышел из кабинета.
Подойдя к лестнице, я достал телефон и отключил запись.
Если только тебе не захочется кинуть меня… — подумал я, поднимаясь на третий этаж.
Следующим уроком у нас «История Отечества».
Глава 64
Когда я вернулся в класс и, полностью проигнорировав дурацкие вопросы и шуточки от одноклассников, уселся за свою парту, мое внимание привлекла суета, происходящая позади.
Обернувшись, обнаружил, что одноклассник, сидящий за следующей партой, пользуясь отсутствием в кабинете учителя, задирает и всячески издевается над одноклассницей, а та никоим образом не противится подобному к себе отношению, молча снося издевки.
Не увидев ничего для себя интересного, я уже собрался было отвернуться, ибо раз уж сама девица ничего не предпринимает для того, чтобы прекратить издевательства, то с чего вдруг об этом должен беспокоиться я? В конце концов, я же не Бэтмен, в смысле не Бэтвумен…неважно, короче. Не летаю я, в общем, и всех не спасаю. Особенно теперь, когда по понятным причинам изображать из себя рыцаря без страха и упрека мне более совершенно не нужно.
Но…
— Отвернись! — заявил мне наглец, которому явно не понравилось мое внимание к происходящему.
Организм этот, Санников Лев (подсказала память), тип чрезвычайно неприятный на вид. Узкоплечий, тощий и весь какой-то рахитный, как собака сутулая. И эта перхоть на его плечах…бр-р-р!
Однако самым мерзким в нем было выражение физиономии. Ему явно нравится измываться над несопротивляющейся жертвой. Короче говоря, этот мелкий пакостник — начинающий садист.
Впрочем, его жертва — не сильно-то и приятнее на вид.
Не знаю, как там ее зовут, на сей раз память не сочла нужным этого сообщать, но девица эта и одета абсолютно неопрятно, и выглядит неприятно. Справедливости ради, в последнем ее вины немного, такая уж у нее конституция тела.
Ее довольно длинные волосы чуточку темнее моих. Однако в отличие от моих, ее — тонкие и сухие, напоминающие…нет, даже не солому, а какую-то паутину, что ли. Плюс ко всему еще и небрежно расчесаны.
Физиономия девицы вся в угревой сыпи.
— Чего, Лёва, заигрываешь с ней? — с неприкрытой издевкой в голосе поинтересовался я, кивнув на одноклассницу. — Или же тупо задираешь? Нравится измываться над несопротивляющимися, да?
— Слышь… — начал было тот, но…
— А чего, вон, Курникова не позадираешь, например? — я кивнул на стриженного практически под ноль крепкого пацана, сидящего за последней партой, и от которого на весь класс разит табачищем. — Уверена, его задирать гораздо интереснее!
Тип этот, со скуки наблюдающий за нами, своей реакцией не разочаровал.
— Лёва… — загоготал он, а затем приглашающе махнул рукой. — Сюда иди…Лёва! Давай, позадирай меня!
Услышав это, Санников метнул в меня быстрый злобный взгляд, и в этот момент его рожа стала похожа на крысиную.
— Слышь! Глухой, что ли?! Тебя там долго еще ждать?! — от голоса подошедшего к нам Курникова дернулись все присутствующие, а затем по кабинету разнесся звук смачного подзатыльника.
— И-иду. — заикаясь, ответил Лев и поднялся на ноги, ибо школьный хулиган, красуясь перед одноклассницами, схватил его за ухо.
Отвернувшись, я достал из рюкзака дневник и письменные принадлежности.
— Спасибо, Злат. — услышал я тихий голос позади.
— Уху. — только и ответил я, пожав плечами, но не поворачивая головы, ибо девица эта мне неприятна и разговаривать с ней нет совершенно никакого желания.
Раздалась мелодия звонка.
Около полутора часов спустя. Большая перемена, по окончании третьего урока. Школьная столовая.
Сидя за одним из столиков, рассчитанных на шестерых школьников, я предавался приятной ностальгии, глядя на снующих повсюду учеников.
Впрочем, ностальгия по школе из меня уже изрядно выветрилась, а ведь прошла еще только половина учебного дня. На торжественной линейке я абсолютно верно понял, что никаких общих интересов с этими детьми у меня нет и быть, собственно, не может. Из всех обитателей школы для меня представляет интерес ровно один человек. Стёша, она же Стефания. Спортсменка (фитоняшка, точнее), просто красавица, хотя и ни разу не комсомолка.
Я вздохнул, ощущая приятные запахи школьной столовой. Несмотря ни на прошедшие года, ни даже на смену мира, запахи эти практически неотличимы от тех, что былитам.
Мне это известно наверняка, ибо…
Прикрыв глаза, мне вспомнилась школьная столоваятам, и запахи в ней присутствовавшие.
Да, иными были лишь дети, все до единого одетые в школьную форму.
Когда видение прошлого исчезло и я вновь открыл глаза, то отбросил все размышления о школе и у меня в очередной уже раз засвербело в груди.
«Бабки»!
До сих пор ведь не перепрятал «бабки»!
Да, с обыском к нам еще не приходили и, если честно, вряд ли уже придут, но…
Я же таким макаром с «катушек» слечу от волнения!
— Злат! — услышал я позади себя голос и, обернувшись, увидел подругу, направляющуюся в мою сторону во главе небольшой стайки девиц. — Ты уже поела?
— Не, тебя ждала. — ответил я, поглядев затем на свой контейнер с гречкой и курочкой, а также на стакан чая, взятый на раздаче.
— Это из-затоговидео директор тебя вызывал? — поинтересовалась Стёша, усаживаясь рядом.
У подруги, видимо, свербело после того, как она прочла смску, оправленную мной по выходу из директорского кабинета.
Я взглянул на ее поднос.
«Б» класс, и правда, специализированный, ибо даже меню у них не такое, как у прочих школьников: салаты в ассортименте и куриная грудка, опять же.
— Ага. — кивнув, согласился я, а затем открыл свой пищевой контейнер. — В том числе из-за него, да.