— Привет, девочки! — зайдя в кабинет и усевшись на свободный стул, Настя со своей вечной этой улыбочкой на устах поздоровалась со мной и Стёшей, а затем поинтересовалась, обращаясь ко мне. — Ну, Златка, рассказывай, чего натворила-то, что мамашку твою аж к директору вызвали?
— Привет, Насть… — поздоровался я и Стёша в этот момент также чего-то пробубнила, но договорить не сумел, ибо…
— Злата украла у одноклассницы телефон, и мы попросили вас прийти, чтобы вместе подумать, как урегулировать эту неприятную ситуацию. — обратившись к маман, перебила меня «классная», причем произнесла все это таким тоном, что…
Мне захотелось ее ударить. Очень, очень сильно захотелось…
— Так, подождите секундочку, Екатерина Петровна. Не нужно вот так, с места в карьер. — встрял в разговор директор, после чего обратился ко мне. — Злат, принеси-ка из секретариата стул для своей мамы.
И когда я принес указанный предмет мебели, а маман, с совершенно побледневшая ликом (представляю, чего бы она сейчас ощутила, не предупреди я ее о возможных неприятностях), молча уселась на него, директор продолжил.
— Я полагаю, что все произошедшее — всего лишь крайне досадная ошибка… — он сделал руками примирительный жест.
— Естественно! — тут же встрепенулась маман. — Моя дочь не воровка!
— Однако некоторые здесь так не считают… — добавил хозяин кабинета.
Директор выразительно поглядел на «классную».
— Так что, давайте поступим следующим образом, пусть сначала каждая из сторон выскажет свою точку зрения относительно произошедшего, а уже потом мы постараемся прийти к какому-то общему знаменателю. Здесь же главное — не навредить. — сказав это, директор посмотрел на меня. — Начнем с тебя, Злат. Чего, по-твоему, произошло сегодня?
Отлипнув от стены, я поглядел на маман, которая от успокаивающих слов директора только сильнее разнервничалась, что неудивительно…
Мама-то доверяет мне безоговорочно, в этом у меня сомнений нет, но…
Слова о том, что Злата — воровка, были произнесены не кем-то там, а моей классной руководительницей, учителем. А учителям у нас принято доверять. Таким образом, ничего удивительного, что у маман приключился когнитивный диссонанс, ведь она доверяет…и учителю тоже!
И это, пожалуй, самое мерзкое во всей ситуации…
— Юрий Николаевич, сегодня наступил апофеоз событий, начавшихся на прошлом родительском собрании моего класса. — произнес я и директор удивленно приподнял бровь. — Меня пытаются выжить из школы! Раз по-хорошему у этих чудесных людей не вышло, то они перешли к варианту: «по-плохому». Меня попросту подставили, подбросив Катин телефон…весьма дорогой, к слову, телефон…в мой рюкзак, воспользовавшись моим отсутствием в классе.
— И кто, по-твоему, это мог бы быть? — задал директор вопрос раньше, нежели «классная» бы разразилась тирадой, а она очевидно собиралась.
И тут в разговор явно пожелала вмешаться Стёша, рассказав все то, что ей известно. Однако взглянув на меня…передумала, вновь уставившись в пол.
— Сначала я думала, что это кто-то из одноклассников… — начал было я, однако запнулся от внезапного приступа тахикардии.
— Злата! — маман подумала, что ее дочери стало плохо, и сорвалась со стула ко мне.
— Все хорошо, мам, все хорошо… — сказал я, когда приступ прошел.
— Злат, пойдем-ка домой! А с этим… С этим я потом уже сама разберусь! — сказала мама, положив свои ладошки мне на щеки и вглядываясь в мои глаза.
— Мам, со мной уже все хорошо, а разобраться необходимо здесь и сейчас. — я аккуратно высвободился из ее рук.
— Злат, ты себя нормально чувствуешь? — поинтересовался директор, когда маман уселась на место, а я выпил водички, и, увидев мой утвердительный кивок, задал вопрос: — Так кто?
— Я не уверена в этом настолько, чтобы ткнуть в кого-либо из одноклассников пальцем. — ответил я. — Но…
— Но? — переспросил директор.
— Поскольку лунатизмом я не страдаю и точно знаю, что не брала Катин телефон… — я прервался и уставился на «классную», после чего продолжил, не отрывая от нее взгляда. — А Екатерина Петровна настаивает на том, что сама видела, как я кладу вышеуказанный телефон в свой рюкзак, то могу сказать наверняка лишь одно…
Все, включая и «классную», уставились на меня с каким-то выжидательным благоговением, будто бы еще чуть-чуть и им откроется истина мироздания. Все, кроме Насти. Та сидела, закинув ногу на ногу, и, как всегда, улыбалась незнамо чему, смазывая этим весь эффект.
— Екатерина Петровна…моя классная руководительница… Моя учительница «Истории»… Человек, которому наши родители доверили нас, своих детей… Она… — говоря это, я делал паузы, ибо внутри меня все клокотало, а мне не хотелось сорваться на крик и матерную ругань. — Или сама активная участница этой мерзкой подставы или и вовсе ее идейная вдохновительница и организатор!
После моих слов все безмолвное внимание собравшихся переместилось на «классную», а та…
Ну, все верно! В ее-то мирке Злата — действительно воровка, а значит, мои слова — обыкновенная ложь, и именно поэтому учитель «Истории» лишь вздохнула, как на ее месте вздохнул бы каждый, слыша очевидное вранье подростка, пытающегося выкрутиться.
— Ирина Сергеевна… — обратилась она к моей маман. — Я все понимаю, в данный момент у Златы, скажем так, непростой период в жизни. И я не в обиде за эти ее…фантазии, ведь лишь один бог знает, чего сейчас творится в ее голове…
Произнеся это, она обернулась на Листьеву, поинтересовавшись у той:
— Кать, ну а ты в обиде на Злату?
Та сначала поглядела на свой телефон, возможно, самую чуточку «покоцаный» в результате падения, а затем обернулась на меня и ответила, все с тем же выражением холодного безразличия на физиономии:
— Злата же не до конца еще выздоровела… — она пожала плечами. — Я не в обиде на нее, но и видеть этого человека, если честно, мне не хочется. Извините…
С лица маман сошли все краски мира. Она и мне верила, но в то же время и словам учительницы было сложно не поверить, та ведь не юлила и говорила вполне разумно. Ну а то, что подростки, когда и если чего-нибудь натворят, могут такого наговорить в попытках отмазаться, что просто «туши свет», это известно любому родителю.
Мой телефон квакнул, пришло сообщение, от Насти…
«Златка, ты же в действительности не подрезала телефончик у этой высокомерной сучки?».
Подняв глаза на отправительницу, я отрицательно помотал головой и на лице маминой подруги вновь появилась блаженная улыбка.
Человек — вечный праздник…
— Ирина, я предлагаю вам поступить следующим образом… — продолжила явно воодушевленная «классная». — Доводить это дело до милиции, конечно же, не стоит…
Она вновь поглядела на Катю, и та, отрицательно помотав головой, с пафосом произнесла:
— Я же говорю, что не могу обижаться на нездорового человека. Заявление в милицию мои родители писать не станут!
— Я думаю, Злату необходимо будет показать профессиональному психологу, пока она чего-нибудь еще не натворила… — заявила «классная», вперив взгляд в маман.
— Уху… — дала пространный ответ та, уставившись на столешницу. — Посмотрим…
— Ну и, конечно же, находиться в этой школе Злата уже не сможет. Ее попросту заклюют одноклассники, и она станет изгоем. Я с этим ничего поделать, увы, не смогу, сами понимаете. Да и…
— Екатерина Петровна, я выражусь чуть более конкретно! — злым тоном и все с тем же высокомерием заявила Листьева (девица эта хорошо умеет говорить и обладает богатым словарным запасом), чуть ли не впервые проявив живые эмоции, а затем уставилась на…Стёшу. — Никаких заявлений на Злату мои родители писать не станут только в том случае, если ее ноги больше не будет в одном со мной помещении! Не знаю уж какие у нее там проблемы, но страдать от них я не собираюсь!
И этот ее взгляд повернул мои мысли в иное русло.
На меня Листьевой наплевать, это очевидно. Она меня в упор не замечает, я для нее попросту не существую, но…
Стёша!
Яркая, харизматичная и невероятно спортивная личность, чьи физические кондиции и прекрасное телосложение наверняка заставили не одну представительницу «прекрасного пола» сгрызть ногти по самые локти. Добавить к этому еще и полнейшее финансовое благополучие ее семейства…
Листьева попросту завидует.
Она же девчонка-подросток, а значит, несмотря на образ Снежной королевы, внутри нее бушуют гормоны, давя на эмоции…
Моя Злата — близкая подруга Стёши, это общеизвестный факт в школе. А раз так, то Катя решила «наступить» на ту «ногу» моей подруге, до которой сможет дотянуться.
То есть, «ударяя» меня, она тем самым «бьет» по Стёше. Мне так кажется, по крайней мере…
В той среде, в которой я работалтам, подсиживание и подставы коллег были вполне обычными вещами, ибо это и должности, и гранты, и денежные потоки, et cetera.
Здесьподобное настигло меня прямо сразу, хотя и совершенно по иным причинам и иными методами, но…
Все! Все нужные слова сказаны и далее ждать уже не стоит, только маман зря расстрою. Итак, вон, сидит как в воду опущенная. И не известно, до чего еще она там додумается…
Самое время поднять «ставки»!
— Уверены, Екатерина Петровна? — поинтересовался я, глядя мимо нее.
— В чем же это я должна быть уверена? — вопросом на вопрос ответила та, поправив очки.
— В сказанных словах. — ответил ей.
— Злата…! — «классная» явно начала раздражаться. — Вместо того чтобы немедленно извиниться перед Катей, ты…
— Сейчас я извинюсь! — перебил ее я, беря в руки телефон. — Сейчас я перед всеми вами извинюсь!
«102».
— Кому ты звонишь? — почуяв неладное, спросил директор.
— Дежурная часть, здравствуйте… — по громкой связи ответила на его вопрос тетенька-милиционер, после чего…
— Злата…! — раздался дружный вопль всех присутствующих взрослых, а затем директор торопливо продолжил. — Злата, просто скажи, что ошиблась номером, и повесь трубку! Ты чего творишь-то?! С ума сошла?!