{222}. Их исследование было вдохновлено работами двух команд в Америке и Нидерландах, определивших те элементы вируса гриппа H5N1, которые обеспечивали его быстрое распространение. Когда в августе 2011 года результаты обеих групп были представлены в Science и Nature, они вызвали широкое беспокойство. Эта тревога побудила ученых всего мира к добровольному соглашению – наложить мораторий на исследования, пытающиеся понять и обуздать угрозу пандемии, пока не станет ясно, как безопасно их вести и публиковать их результаты.
Проблема тут, конечно, в том, что такие работы позволяют выявить вирусы, представляющие наибольшую угрозу человеческой жизни, и разработать лечение от них, но в то же время предоставляют информацию, которой могут воспользоваться террористы. Национальный научный консультативный совет по биобезопасности США рассмотрел те и другие возможные последствия и рекомендовал публиковать обе статьи об H5N1 только после того, как авторы удалят из них ключевые данные. Но в феврале 2012 года совещание ВОЗ решило, что выгоды от публикации работ перевешивают риски, и выразило сомнение в надобности редактирования статей. Позже в докладе ФБР предлагались некоторые меры для достижения баланса между прогрессом в исследованиях и минимизацией рисков, а также между свободой науки и национальной безопасностью.
Доклад ФБР начинался с указания, что двуликая природа инновации в последние несколько десятилетий проявлялась снова и снова. В нем подчеркивалось значение таких инициатив, как Асиломарский мораторий (с которым я разбирался выше) и принятие Конвенции о биологическом и токсинном оружии 1972 года. Я уверен, что проблема ответственного применения науки фундаментальна и восходит к зарождению человеческой изобретательности – ко временам, когда человечество впервые открыло, как добывать огонь по желанию. (Можно просто погреться, а можно и сжечь соседский урожай.) Каждые несколько месяцев проходит какое-нибудь совещание, где обсуждается, что действенная технология – это палка о двух концах.
Но важно не упускать из виду возможности, которые дают такие исследования. Синтетическая биология может помочь в решении ключевых проблем, стоящих перед планетой и ее населением, – таких как продовольственная безопасность, устойчивая энергетика и здоровье. Со временем исследования в области синтетической биологии могут породить новые технологии, которые будут производить чистую энергию и помогут прекратить загрязнение; помогут нам растить урожаи на менее пригодных землях; обеспечат более доступные продукты питания, а также вакцины и другие лекарства. Уже слышны разговоры о способности «умных» белков или запрограммированных клеток к самоорганизации на месте заболевания для ремонта повреждений.
Понятно, что этот, по-видимому, безграничный потенциал вызывает много тревожных вопросов – хотя бы потому, что синтетическая биология освобождает конструкцию жизни от эволюционных оков и открывает для жизни новые перспективы. Чтобы обеспечить безопасное и эффективное развитие синтетической биологии, необходимо вкладываться в поддерживающие технологии, науку, образование и политику. Надо организовывать общественные дискуссии и обсуждения по этой теме, причем в обсуждении действительно важных вопросов должны участвовать и непрофессионалы. Я надеюсь, что эта книга хотя бы немного поможет читателям разобраться в разнообразии современных разработок.
Конечно, безопасность превыше всего. Хорошая новость состоит в том, что благодаря обсуждениям, начатым еще в Асиломаре в 1970-х, уже утверждены надежные и подробные правила безопасности в биотехнологии и технологии рекомбинантной ДНК. Тем не менее мы должны быть бдительными и не терять осторожности. В будущем может оказаться трудно определить источники угроз, если они выглядят как что-то, с чем мы никогда раньше не сталкивались. Политический, социальный и научный фон постоянно меняется и со времен Асиломара сильно сместился. Синтетическая биология опирается в числе прочего на умения специалистов, не искушенных в биологии, – например, математиков или электротехников. Работы начинающих синтетических биологов – участников конкурса iGEM – показывают, что эта область уже не является монополией высококвалифицированных маститых ученых. Демократизация знания и подъем «биологии с открытыми исходниками»; создание фабрики ДНК-конструкций BioFab{223} в Калифорнии; и доступность кухонных версий ключевых лабораторных инструментов, таких как метод копирования ДНК посредством ПЦР{224}, – все это делает игру с программным обеспечением жизни легкой для всех, включая тех, кто находится вне обычных сетей государственных, коммерческих и университетских лабораторий, вне культуры ответственного обучения и биобезопасности.
Есть и «биохакеры», которые хотят свободно экспериментировать с программами жизни. Неоднократно упоминавшийся выше физик Фримэн Дайсон{225} с энтузиазмом рассказывает, что будет, если инструменты генетической модификации станут широко доступной домашней биотехнологией: «Появятся наборы “сделай сам” для садовников, которые будут использовать генную инженерию для выведения новых сортов роз и орхидей. И наборы для любителей голубей и попугаев, ящериц и змей, чтобы выводить новые разновидности питомцев. Заводчики собак и кошек тоже получат свои наборы».
Многие зацикливаются на рисках попадания этой технологии «не в те руки». События 11 сентября 2001 года, последовавшая за ними рассылка спор сибирской язвы и угроза пандемий гриппа H1N1 и H7N9 подчеркнули необходимость принимать эти опасения всерьез{226}. Биотерроризм становится все более вероятным по мере созревания технологии и повышения ее доступности. Однако синтезировать вирус не так-то просто – тем более способный вызывать болезнь и заражать{227}, не говоря уж о пригодном для боевого использования. А замечательная скорость, с которой мы теперь можем секвенировать патоген, показывает, что та же технология упрощает противостояние угрозе с помощью новых вакцин.
Меня больше тревожит не биотерроризм, а «биоприколизм»: неприятные последствия манипуляций с ДНК какого-нибудь не имеющего научной подготовки биохакера или «биопанка»{228}. По мере распространения технологии и повышения риска наши понятия о вреде меняются вместе с нашими взглядами на то, что мы подразумеваем под «естественной средой», так как человеческая деятельность меняет климат, а это, в свою очередь, меняет наш мир.
Люди склонны видеть в «аномальных» созданиях чудовищ, продукт злоупотребления властью и возможностями, как это живо изображено в истории Франкенштейна{229}. И все же нам важно сохранять чувство перспективы и взвешенности. Несмотря на дежурные требования еще более строгой регуляции и контрольных мер, отвечающих «принципу предосторожности» – что бы мы ни понимали под этим изрядно заезженным термином{230}, – мы не должны упускать из виду необычайной способности этой технологии приносить полезные плоды для всего мира.
Я не одинок в убеждении, что чрезмерное регулирование может быть столь же вредным, как и излишняя мягкость в этом отношении. Я был рад увидеть отражение моих собственных взглядов в реакции на мою работу над первым работающим синтетическим геномом, когда Президентская комиссия по изучению биоэтических вопросов в декабре 2010231 года выпустила доклад, озаглавленный «Новые направления: этика синтетической биологии и передовых технологий». Этот документ открывался письмом президента Барака Обамы, подчеркивавшим, что нам как обществу жизненно важно разумно рассмотреть значение этой работы и найти баланс между «важными выгодами» и «естественными опасениями».
Комиссию возглавлял политолог Ами Гутманн, президент Пенсильванского университета, и в нее входили специалисты по биоэтике, праву, философии и науке. В своих выводах комиссия сформулировала пять руководящих этических принципов, которые сочла существенными для социальной приемлемости новых технологий: общественная польза, ответственное управление, интеллектуальная свобода и ответственность, демократическое обсуждение, справедливость и честность. Комиссия пришла к выводу, что если неуклонно применять эти принципы при выработке и разъяснении государственной политики в области синтетической биологии, мы можем быть уверены, что эта технология разрабатывается ответственно и этично.
Одна из рекомендаций комиссии президенту гласила, что правительство должно провести согласованную оценку государственного финансирования исследований по синтетической биологии, в том числе исследований по технологиям оценки риска и его снижения, а также по этическим и социальным вопросам, на предмет выявления заметных упущений с учетом того, что главной целью должно быть «общественное благо». Рекомендации были, к счастью, прагматичными: учитывая зачаточное состояние области, предлагалось поощрять инновации, а вместо создания очередной бюрократической структуры навести порядок в мешанине компетенций и полномочий существующих органов управления.
Конечно, были выражены опасения по поводу «маловероятных, но потенциально катастрофических» событий, таких как создание апокалиптического вируса. Эти редкие, но катастрофические возможности не следует игнорировать, учитывая, что мы еще не опомнились от ужасов 11 сентября. Но и слишком большое значение им не следует придавать: хотя кто-то может получить доступ к «опасным» последовательностям вирусной ДНК, раздобыть их – далеко не то же самое, что успешно вырастить их в лаборатории. Тем не менее доклад требует установления гарантий в области мониторинга, содержания и контроля синтетических организмов – например, путем включения в них «генов самоубийства», молекулярных «тормозов», «переключателей смерти» или «ремней безопасности», которые ограничат их способно