Ее серые глаза округлились, щеки раздулись, и если бы она носила усы, то была бы копией Петра Первого.
– Хорошо, хорошо, – бормотала я, пятясь к двери, – пойду запишусь на эти курсы в понедельник… Спасибо… Огромное спасибо… До свидания…
Я выскочила в коридор, отдышалась, напудрила нос и опять постучалась к ней.
– Еще какая-нибудь трагедия? – спросила Бренда.
– Нет-нет… Я просто хочу спросить… Допустим, я кончу курсы и даже сдам экзамен… Что маловероятно… Но кто меня возьмет на работу? Без опыта, без связей, с таким жутким английским…
– Я! Вас возьму я! В это агентство! За этот стол!
– Но почему, Бренда? Зачем я вам?
– Будете работать с русской клиентурой! У меня на таких, как вы, терпения не хватает… Еще какие-нибудь вопросы?
– Только один. Объясните, почему вы так для нас старались?
– Я – человек религиозный и хотела сделать мицву (доброе дело). И вам, и Гольдманам. Они уже давно пытаются избавиться от этой квартиры, но за 170 тысяч ее ни за что не продать. Теперь они будут со спокойной душой наслаждаться жизнью в Сан-Франциско. Они купили эту квартиру двенадцать лет назад за 40 тысяч долларов… Так что никто не обижен!
Бренда встала из-за стола и крепко меня обняла:
– Какой подарок вы хотели бы на новоселье?
Рожденные заново в отеле «Ховард Джонсон»
Стоило мне закончить риелторские курсы, получить лицензию и поступить на работу в агентство Бренды Морген, как в мире недвижимости наступил мертвый сезон. Ничто не продавалось и не покупалось. Газеты из недели в неделю печатали объявления о продаже одних и тех же домов и квартир, банки выдавали кредиты под очень высокие проценты, которые мало кто мог себе позволить, риелторы, трагически закатывая глаза, предсказывали наступающий конец света. Я за полгода не нашла ни одного покупателя и не достала на продажу ни одного дома. А ведь риелторы работают без зарплаты, за комиссионные, и получают их только за совершенную сделку. А если сделок нет?
Я чувствовала, что новая карьера висит на волоске. Все мои жизненные мечты уступили место единственной цели – достать на продажу дом или квартиру. Заплетающимся от смущения языком я звонила домовладельцам, предлагая свои услуги. Русский акцент не способствует успеху, когда пытаешься убедить по телефону, какой ты опытный американский риелтор. Я подсовывала в почтовые ящики свою визитную карточку, а иногда просто звонила или стучалась в дома, на которых висели таблички «For sale by owner» («Продает хозяин»). Часто мне просто не открывали дверь, иногда – открывали, окидывали подозрительным взглядом и, стоило мне заговорить, захлопывали перед носом. Иногда одаривали любезными улыбками: «Очень сожалеем, но мы уже наняли другого риелтора».
– Кого, если не секрет?
– Синди Вонг из агентства «Вон-Тон».
– Опять Синди Вонг? – взрывалась Бренда, когда я, повесив нос, возвращалась в нашу контору. – Опять эта чертова Синди? Или ты разгадаешь секрет ее успеха, or else. «Or else» по-английски означает прямую угрозу.
Промышленный, да и всякий другой шпионаж был мне чужд и роль лазутчика нова. В Советском Союзе я изучала лессовые породы, а в свободное время сочиняла рассказы. Но ни лессами, ни рассказами в Америке не прокормиться. Если ты не врач, не программист, не банкир и не адвокат, – учись продавать. Хочешь – товары, хочешь – услуги. А чтобы моей новой профессией заработать на хлеб, надо научиться продавать и то и другое. Самое важное теперь перенять Синдины методы. Как она умудряется доставать дома на продажу? Чем она привлекает клиентов? Почему у нее покупают, а у меня – нет?
Я стала изучать Синдины объявления в газете. Они были ошеломительны:
«Не хватит ли обогащать чужого дядю? Не пора ли свить собственное гнездо и взглянуть на соседей из собственных окон? У меня есть дома на любой карман и вкус: студии, одно-, двух- и трехспальные квартиры, деревенские ранчо, викторианские и колониальные дома, виллы в мавританском стиле. Если деньги для вас не проблема, могу предложить роскошный особняк в стиле Тюдоров. Пять спален, три ванные, четыре камина, выложенные итальянским мрамором. Дубовые стеллажи в библиотеке, в гостиной – ниши для семейных портретов, дворцовый паркет, оранжерея, застекленная галерея для вашей коллекции живописи, гараж на три машины. В саду – отдельный домик для гостей. Туда можно и тешу поселить – звуки ее голоса до вас не донесутся. Покупка века! Всего три миллиона долларов! Звоните Синди Вонг!»
Такие объявления стоят кучу денег. Экономная Бренда эту же информацию передала бы так: «5сп. Зв. 4кам. гар. экстра. $ЗМ».
Итак, налицо – размах Синдиных инвестиций в рекламу. Ну а как она уговаривает домовладельцев поручить именно ей продажу дома? Для изучения этого вопроса я поместила в газете «утку» – объявление, что продаю свой дом. В моем объявлении не было ни имени, ни адреса – только телефон.
В восемь утра раздался первый звонок. Синди схватила наживку.
– Доброе утро, мэ-эм, я не слишком рано? Меня зовут Синди Вонг. Я – из риелторского агентства «Вон-Тон».
Только что наткнулась на ваше мастерски составленное объявление о продаже дома. У меня как раз есть покупатель, знаменитый австрийский психиатр. Он получил кафедру в Гарварде. Буквально через десять минут я еду в аэропорт его встречать. Можно нам посмотреть ваш дом?
– Нет, мисс Вонг, я продаю дом сама. Я не хочу платить риелторам комиссионные.
– Ах, не беспокойтесь об этом. Я продам ваш дом за такую сумму, которую вам самой никогда не получить. Можно заглянуть к вам на пятнадцать минут? Без всяких обязательств с вашей стороны.
– К сожалению, нет. Я уезжаю через полчаса.
И я повесила трубку. Но телефон зазвонил опять.
– Хэлло, это снова Синди, нас разъединили. Когда вы вернетесь в город?
– В среду поздно вечером… После десяти часов.
– Вот и прекрасно! Мы будем у вас в десять тридцать. Если моему клиенту ваш дом понравится, мы сможем оформить сделку за две недели. Могу я записать ваш адрес?
Синдин сценарий предстал передо мной во всей его простоте и величии. Никакого австрийского психиатра у нее нет. Роль Зигмунда Фрейда исполнит какой-нибудь ее приятель. Мой дом ему понравится, но не подойдет. (В подвале нет места для бильярда или во дворе – для теннисного корта.) Однако, восхищенная Синдиной расторопностью, я потеряю бдительность и подпишу с ней контракт на исключительное право продажи моего дома.
Медовый Синдин голос струился из трубки прямо в сердце. Я была почти готова нанять ее продавать свой несуществующий дом ее несуществующему психиатру из Вены.
– Ну и настырная баба эта Синди, – сказала я Бренде, придя в контору. – Наглая, как танк. Ни тени смущения, никаких комплексов.
Не говоря ни слова, Бренда сняла трубку и набрала Синдин номер.
– Привет, дорогая, это Бренда Морген из агентства «City Sky». Мне надо кое-что обсудить с тобой. Не заглянешь ли к нам завтра около двенадцати? Угостим пиццей и кофе. Можешь? Замечательно, завтра увидимся.
Синди Вонг появилась ровно в полдень. Хотя Вонг – китайская фамилия, Синди вовсе не китаянка и носит фамилию бывшего, третьего по счету, мужа. Она – шатенка с короткой стрижкой и серыми, настежь распахнутыми глазами, в которых то и дело вспыхивает необузданное ликование. Ей за пятьдесят, но выглядит гораздо моложе. Улыбка как у Одри Хепберн и собственные, белоснежные, незамутненные возрастом зубы.
Одевается Синди элегантно, вот и сегодня она притащилась к нам в таком изысканном наряде, будто собралась на ланч в Организацию Объединенных Наций. Черный костюм от Армани, фисташковая шелковая блузка от Версаче, замшевые туфли от Феррагамо, на шее – нитка жемчуга, не знаю от кого.
Бренда разложила по бумажным тарелкам пиццу и перешла к делу.
– Синди, мы знаем друг друга давно, лет эдак десять, не правда ли? И все эти годы мы работали с тобой с более или менее одинаковым успехом. А в этом году ты умудрилась захватить весь рынок недвижимости. Всюду твои вывески, твои рекламы, твои объявления. Ну-ка, рассказывай, как ты этого достигла?
– Девочки, дорогие, со мной случилось чудо!
– Какое еще чудо?
– Чистая мистика! Во мне произошла невероятная трансформация. Им удалось изменить мою натуру!
– Что ты несешь? Кому это им?
Захлебываясь от возбуждения, Синди затараторила о новых сверхъестественных психоаналитических курсах под названием «Актуализэйшен».
– Клянусь! Теперь я стала другим человеком! Меня не узнать, меня подменили. Они мне потрясающе помогли!
– Чем помогли? В чем помогли? – перебила Бренда.
– Ах, да во всем. Во-первых, я стала любить людей. Возьмите, например, моего брата Джима. Такого болвана поискать надо. Я с ним не разговаривала шесть лет. А теперь нас водой не разлить.
– Он что, поумнел в последнее время?
– Нет конечно. Это я стала добрее и перестала к нему цепляться. Да и вообще… У меня всегда замечательное настроение, ровное, без диких перепадов. Без всех этих «ups» and «downs». Раньше я была страшно стеснительная, самого низкого о себе мнения. Из депрессии не вылезала, только на таблетках и держалась. А теперь с депрессиями покончено и все таблетки выброшены на помойку. Я избавилась от стыдливости, мне теперь море по колено. Ничего не боюсь! Стучусь в любую дверь. Могу любого уговорить продать свой дом. Сказать по правде, я заработала в этом году в два раза больше, чем за пять предыдущих лет.
– Ну, и сколько стоит эта «актуальность»?
– 1000 долларов… Не так уж и много.
…Тысяча долларов! Я стала перебирать в уме, как можно замечательно истратить тысячу долларов. Во-первых, слетать в Париж и обратно. Во-вторых, неделю отдыхать на Ямайке или Барбадосе. В-третьих, записаться на целый год в клуб здоровья или купить сорок бутылок «Абсолюта».
– Я не могу выбрасывать на ветер тысячу долларов…
– Почему на ветер? – Бренда задумчиво покачивалась в кресле, накручивая на нос непослушную прядь. – А вдруг мы и впрямь начнем зарабатывать ку