Синьору Веру Мальковати мы видели мельком. Утром она заглядывала в нашу кухню осведомиться, как мы спали и не надо ли чего. Вечером спрашивала, как прошел день. Мы были признательны за ее деликатность и такт. В этой старинной крепости посреди моря я почувствовала, как мы измучены и издерганы последними месяцами советской жизни, постоянным страхом и бесконечными унижениями. И, вместо того чтобы загорать, купаться и гулять по чудесному острову, я сидела в библиотеке и рыдала, оплакивая свою судьбу. Жизнь на Искии оказалась остановкой. Очевидно, все душевные силы, каждый день и каждый час в течение последнего года были запрограммированы на выживание. А тут наступил полный штиль и депрессия. Всласть наплакавшись, я выходила на каменную террасу, садилась в шезлонг, бросала крошки чайкам и читала книжки про остров Искию. И вот что я узнала…
…Богиня Венера была неравнодушна к островам и создавала их, где только находила подходящее место. Однажды, во время Битвы гигантов, Венера увидела, что Юпитер метнул в Тифуса одну из сицилийских гор, чтобы утихомирить разбушевавшегося гиганта. Она вскочила в колесницу Марса и помчалась проследить, куда же упадет гора. То, что она увидела, очень ее обрадовало: гора упала в прекрасный залив, недалеко от мыса Мезино.
«Это будет мой любимый остров», – прошептала она, любуясь черной скалой, окруженной спокойным лазоревым морем. Но разъяренный Тифус, изрыгая пламя из многочисленных своих пастей, зажег эту гору и еще пятьдесят холмов вокруг нее. Венера со свойственной ей очаровательной мягкостью уговорила Тифуса уступить Юпитеру и признать его превосходство. Тифус устыдился своей вспыльчивости и в ожидании мира с Юпитером полил горящие горы обильными слезами раскаяния. Они превратились в подземные источники и ключи, которые впоследствии щедрый бог Аполлон наделил необыкновенными целебными свойствами. С той поры побежденный Тифус ведет себя вполне прилично, но иногда старые привычки берут свое – нет-нет да и сотрясет землю прекрасного острова, нет-нет да и выдохнет огонь из его гор и холмов…
…Питекуза, Энария, Инариме, Исла, Иския – все эти имена давались маленькому средиземноморскому острову разными народами в различные эпохи.
Первыми на остров приплыли греки в 1050 году до нашей эры. Они были отважными мореходами и, очарованные спокойной бухтой и необычайной красотой острова, основали первую колонию в северной части, называемую теперь Лакко-Амено. Так бы они и процветали, но проснулся и извергся вулкан Ротаро (проделки гиганта Тифуса), и колонисты покинули остров. Лет двести или триста – сейчас установить трудно – он был необитаем. Затем пристали к берегу сиракузцы, которые под предводительством Герона построили замок на высокой скале. Затем остров оккупировали римляне и переименовали его из Питекузы в Энарию. Но дочь Октавиана Юлия – завидущие глаза – сказала, что ей больше нравится остров Капри, и папа отдал Энарию неаполитанцам в обмен на Капри. Итак, Иския отошла к Неаполю. Но в 79 году нашей эры извергся Везувий и – вспомним картину Брюллова – в один день превратил в руины прекрасный город Помпеи. Те, кто умудрился спастись, приплыли на лодках на Искию, не подозревая, что на острове (в последний раз упоминаем Тифуса) имеется не один, а пятьдесят вулканов.
Начиная с 1000 года нашей эры остров называется Искией. Каких только не видел он правителей! Сперва вандалы, потом византийцы, потом сарацины и, наконец, норманны. С начала XIII века французы и испанцы бились за Искию не на живот, а на смерть.
В 1302 году произошло извержение главного некийского вулкана Эпомео… С тех пор, как сказал бы М.Ю.Лермонтов, он «шапку на брови надвинул и навек затих». Навек ли, неизвестно, но в течение почти что семисот лет Эпомео не извергался.
XVI век был самым значительным в жизни Искии, ее историческим звездным часом, и в то же время мучительным для ее рядовых жителей. Дело в том, что в начале XVI века турецкие пираты облюбовали Искию для своих налетов и грабежей.
В те времена Иския вовсе не была богатым островом. Жители занимались рыболовством, огородничеством и только начинали сажать виноградники на склонах потухшего вулкана Эпомео. Испанцы душили их высокими налогами на всё, включая воду, а тут еще повадились корсары, против которых у островитян не было никакой защиты. Казалось, они даже смирились с пиратскими налетами и добродушно шутили: «Жизнь наша идет по заведенному Богом порядку. Горох поспевает, рыбы уплывают, пираты налетают».
И вот на Искию был назначен новый губернатор дон Орацио Туттавилла. Это был человек энергичный, честный и справедливый. При нем для защиты жителей от грабежей и разбоев были возведены наблюдательные башни вокруг острова. День и ночь дежурили на них охранники, пристально вглядываясь в море и звоня в колокола при приближении пиратских судов. Жители успевали схватить детей, какие-то ценности и укрыться в Замке.
…Начитавшись этих книжек, я не могла уснуть по ночам. Лежала с открытыми глазами, вслушиваясь в глухой рокот волн, или выходила на террасу, вглядываясь в залитое лунным светом море. Сейчас покажутся на горизонте надутые ветром черные паруса с черепом и костями. Разбудит жителей колокольный звон на башне и гром цепей швартующегося судна. В ночи раздадутся победные крики пиратов, визг женщин, плач детей, замечутся по острову факелы, займется огнем подожженный пиратами для острастки рыбацкий домик… У меня были веские основания для беспокойства.
Оказалось, что дача Фаусто Каза Мальковати и есть восстановленная и модернизированная башня – «Да Торре Туттавилла».
Лучшее время суток в доме Фаусто – раннее утро. Стоя на террасе, можно видеть, как желтеет узкая полоска неба на горизонте. Чернота южной ночи растворяется в первых солнечных лучах. Небо светлеет, сливаясь с нежно-голубым морем… И вот солнце медленно и неотвратимо поднимается из морских глубин. Первым освещается Замок. Его строгий контур высоко на утесе посреди моря вырисовывается все четче и, внезапно, озаренный солнечными лучами, предстает перед нами, загадочный и таинственный.
В XVI веке в Замке выросла и провела тридцать пять лет своей жизни одна из самых блистательных женщин итальянского Ренессанса поэтесса Виттория Колонна. Она и ее ближайший друг Микеланджело, который жил в башне Святой Анны напротив Замка, часто прогуливались между крепостных стен, обсуждая живопись и литературу.
В следующем, XVII веке, на Искию обрушилась чума и унесла три четверти ее населения. И следующие столетия обрушили на Искию страдания и несчастья: войны и крупнейшее в ее истории землетрясение, когда два из шести ее городков были буквально сметены с лица земли. В конце XVIII века Искией правили Бурбоны, а в начале XIX столетия к власти пришел Наполеон. В 1809 году английский флот под командованием адмирала Нельсона атаковал Искию и Замок, превратив многие из его прекрасных зданий в руины. Последней завоевательницей Искии была фашистская Германия, оккупировавшая остров с 1943 по 1944 год…
Что же такого притягательного в этом средиземно-морском острове с береговой линией длиной всего лишь тридцать пять километров? Что привлекало к нему внимание многих народов в течение тридцати столетий? За что бились тысячи и тысячи людей, умирая и поливая кровью его утесы и скалы?
Иския представляет собой редчайший и удивительный феномен природы. Остров изобилует подземными ключами, минеральными, термальными и радиоактивными источниками. (Помните раскаяние Тифуса и медицинские таланты Аполлона?) Они вырываются на поверхность в виде шипящих «фумаролс» и окутанных облаками пара гейзеров, тончайших ручейков в скалах и мощных фонтанов. Термальный подземный бассейн под пляжем Маронти нагревает песок до 80 градусов Цельсия.
Искийские минеральные и термальные воды и грязи, называемые здесь «фанго», обладают поистине чудодейственными целебными свойствами. Это было известно и древним грекам, и римлянам. Здесь лечат артрит и ревматизм, желудочные и кишечные болезни, бесплодие, депрессии, болезни почек, печени, панкреатит. Вокруг чудодейственных искийских вод и грязей создано множество историй и легенд, а в наш просвещенный век – термальных парков, бассейнов, грязевых и минеральных ванн и всего того, что составляет гордость итальянского туризма.
Искию воспевали Плиний и Вергилий, Чарльз Анжуйский и Альфонс Арагонский, Виттория Колонна и Микеланджело. На Пекин любили жить и работать Ибсен и Ганс Христиан Андерсен, Мендельсон и Стравинский, Луиджи Висконти, Пазолини, Оден и Бродский.
Всё это я узнала, сидя на вдающейся в море террасе в доме моего друга Фаусто Мальковати. Но на термальные и грязевые ванны не было денег, а на туристические прогулки по Искии не было сил.
«Когда-нибудь я вернусь сюда, – обещала я себе. – Когда-нибудь я обойду пешком все шесть искийских городков. Когда-нибудь я буду плавать в искийских бухтах и нырять в море с ее скал и утесов. Когда-нибудь я обследую каждый закоулок знаменитого замка и прочту стихи Виттории Колонны и Микеланджело в оригинале. Когда-нибудь я спущусь в пещеры и гроты и поднимусь на вершину вулкана Эпомео. Когда-нибудь…»
…Мы не виделись с Фаусто с тех пор, как уехали из Италии в Америку, то есть целых двадцать лет. И я как-то, предложив журналу «Conde Nast Traveler» написать статью об Искии, получила «добро» и позвонила Фаусто в Милан.
– Есть надежда, что в начале апреля ты окажешься на своей даче?
– Очень даже окажусь. Мы всегда проводим там пасхальные каникулы.
…Итак, 30 марта я прилетела в Неаполь, села на быстроходный «алискафи» и направилась на остров моей мечты. Согласно туристским справочникам, на Искии из трехсот шестидесяти пяти дней в году двести шестьдесят солнечных, восемьдесят слегка пасмурных и только двадцать пять дождливых. 30 марта оказалось одним из этих двадцати пяти. В этот день небо было пасмурным, с низко нависшими тучами, из которых брызгал колкий холодный дождь. Серое беспокойное море таило угрозу, сопровождающие нас альбатросы и чайки кричали надрывными, требовательными голосами. Если бы я собиралась написать детскую сказку, то следующей моей фразой было бы: «Не иначе быть беде…» Настроение упало до абсолютного нуля. Наверно, я боялась встречи с Искией и с Фаусто, полагая, что никому из нас троих – ни острову, ни Фаусто, ни мне – прошедшие годы не пошли на пользу.