е и злые. Монстр распростер свои громадные черные лапы надо всеми, и над громко хохочущими мужиками и над Яковом, который избивал мать, и чудовище словно подпитывалось ненавистью и злостью мальчика. Проникало внутрь через глаза и с благодарностью высасывало их, — ненависть и злость, — становясь с каждой секундой мощней и больше. Наконец, оно бросилось в атаку, протыкая здоровенными когтями тела обидчиков, откидывая их во тьму, за пределы видимого пятна света, где, Витька был уверен в этом, поглощало, нещадно терзая зубами.
— Не хочешь? — голос дьявола вернул мальчика из кошмара забытья. — Тогда, может, любовь поможет? Может, она придаст тебе сил, сделать правильный выбор?
С этими словами Витьку что-то потянуло вверх. Сильная рука сжала плечо, а холодный металл обжог горло.
Мать расплакалась и упала на колени, заламывая себе руки.
— Нет, Яш! Не делай этого! Не забирай его у меня!
— Считаю до трех! — резко выкрикнул Яков, надавливая на нож, приставленный к горлу мальчика. А тот лишь еле слышно шептал:
— Ну же! Монстр! Где ты? Начинай! — последнее слово мальчик выкрикнул со злостью, с ненавистью и любовью…
Не ожидавший этого Яков удивленно отстранился. И в этот момент выстрел из темноты снес ему голову. Она рассыпалась на миллион маленьких красных частичек. Мальчик удовлетворенно хмыкнул, довольный, что монстр его послушался, и медленно завалился на пол, теряя сознание. Оставшуюся часть перестрелки он уже не слышал.
Потом, иногда приходя в сознание, он чувствовал теплые руки и родные голоса. Они куда-то долго-долго шли, и Витька был уверен, что его несет монстр…
Что-то темное и огромное сидело рядом, прямо за спиной, и еле ощутимо дышало. Витька, съежившись, обнял коленки и не желал смотреть во тьму позади. Мальчик боялся увидеть саму смерть, что так яростно расправилась с его врагами и обидчиками мамы.
Где-то вдалеке тихо капала вода, холодный туннельный ветер гулял меж почти невидимых колонн. Станция была пуста, и мальчишка не понимал, как оказался тут. Он помнил только о том, как Яков избивал мать и приставил к его горлу нож. Что же случилось после?
Неужели монстр сожрал всех и теперь без сил ожидал, когда организм переварит людей и он сможет полакомиться и Витькой? Но мальчик уже не испытывал страха перед чудовищем. Случившееся истощило его полностью — и физически, и морально. Ему уже стало все равно, тем более ничего и никого вокруг не осталось, кроме него и монстра, тихо сидящего за спиной. Поскорее бы все закончилось. Вот только… Витька, вдруг, поразился только что возникшей в голове безумной мысли. А как он выглядит? Монстр. Почему бы и не посмотреть в последний раз, перед тем, как…
Мальчик еще несколько мгновений сидел, обняв коленки и никак не решаясь посмотреть в глаза своему страху, а потом отбросил все сомнения, что даже у взрослых получается не всегда, и резко повернулся.
Монстр был там. Еле заметный из-за туманных очертаний, сливающихся со тьмой вокруг. Выступающие части грандиозной фигуры слегка подсвечивались. А гигантские глаза смотрели прямо на мальчика-букашку, что дерзнул взглянуть в лицо страху. Они мягко мерцали красным, будто налитые злобой, но Витька почему-то ее не ощущал. Звериная ярость спряталась где-то внутри чудовища, и сейчас на него вполне мирно смотрела огромная станционная псина. Сотканная из самой тьмы и почему-то очень и очень довольная. Мальчик поднял руку и пошел вперед. Глаза удивленно расширились, но монстр не отстранился, а продолжал спокойно лежать. Витька в последний момент крепко-крепко зажмурился и сделал последний шаг к чудовищу.
Открыв глаза, мальчик увидел перед собой заплаканное лицо матери. Поняв, что Витька очнулся, Оксана сквозь слезы улыбнулась и прижала сына к себе. Потом радостно выбежала из палатки. Вошел Денис Краснов.
— Дядя, — прошептал Витька и улыбнулся. — Что со мной?
— Ты только не волнуйся, боец, — Денис присел рядом. — Все хорошо. Переволновался ты сильно! Вот и вырубился. Теперь отдыхай. Все позади, и вам с мамкой ничего не угрожает.
— Правда-правда?
— Конечно!
— А как же монстр?
— Какой монстр? — Денис удивился, но вида не подал.
— Ну тот… Он убил всех, кто нам с мамой угрожал.
Краснов наморщил лоб, пытаясь понять, в какой реальности оказался сейчас мальчик, но махнул рукой и тихо, но твердо сказал:
— Живой твой монстр, не переживай. Подружись с ним и все будет хорошо. А теперь спи, тебе отдохнуть надо. Потом сталкером станешь. — Зачем рассказывать мальчику, что тем монстром, который убил всех, оказался он сам?
— Как ты?
— Лучше, Витька, намного лучше!
И мальчик вновь заснул, чтобы сделать последний шаг к новому другу. Огромные, светящиеся красным глаза его уже ждали. Витька смело шагнул вперед и положил руку на теплую и мягкую шерстяную морду. А монстр вдруг фыркнул, обдав паренька потоком воздуха.
— Теперь мы друзья! — произнес мальчик. — Поиграем?
Зверь удивленно наклонил голову, а ребенок со свойственным им непосредственностью, добавил:
— Догоняй! — и тут же с хохотом побежал по пустой и темной станции.
В этот момент ноги спящего мальчика слегка задергались, словно он видел удивительный сон, где бегал и играл.
Новогодняя история
Черт! Вход на станцию занесло снегом! Придется искать другой. Мужчина вздохнул, поплотнее запахнул теплую, белого цвета куртку, поправил рюкзак и покрепче сжал в руках автомат, окидывая взглядом заснеженную местность.
Где-то бродит зверь. Ничего особенного. Обычный мутант, то ли собака в прошлом, то ли волк. Хотя, если подумать, откуда волкам взяться в городе?
Сталкер четко помнил только это. И то, что ему срочно нужно попасть в метро, разрушенный свод вестибюля которого был занесен снегом. А вот зачем — не помнил. Что или кто его там ждет? Зачем ему это нужно? И вообще… Почему именно метро? Неужели заснеженного мира вокруг мало? Вон сколько домов, ощерившихся темными провалами окон. Разве негде спрятаться? Развести костер, оборудовать, в конце концов, из найденной вокруг мебели более-менее сносное жилище и жить там, не зная печали.
Почему же метро? Да еще в канун Нового Года? Может во всем виновата тварь, бродящая вокруг и желающая полакомиться свеженьким сталкером? Может из-за нее метро оценивается, как реальное укрытие? Сложно сказать, а еще труднее выудить из памяти прошедшие события. Вернее, невозможно. Как будто их вовсе не было. Ни семьи, ни друзей, ни врагов, ни имени. Ничего. Только эти окружающие здания, заваленный снегом вестибюль какой-то станции метро и тварь, вынюхивающая мужчину где-то рядом.
Сталкер вновь огляделся. Обильно выпавший недавно снег мягким покровом застилал все вокруг. Обломки разрушенных зданий, дорогу с раскуроченными автомобилями, хилые деревья, покореженные и завернутые неведомой силой в замысловатые фигуры. Надо идти. Не ждать же здесь встречи с тварью?
Мужчина еще раз огляделся и пошел вдоль дороги. Если верить здравому смыслу, то второй вход в метро должен располагаться где-то рядом, а конкретнее на перекрестке. Видимое пересечение дорог было только в одном направлении, туда-то сталкер и направился, стараясь передвигать утопающие в снегу ноги быстрее.
Антон? Иван? Может, Федор? В голове чисто, словно там недавно прошел снегопад, будто метелью вымело мысли. Не за чего зацепиться. Абсолютно.
И еще кто-то за ним следил. Нет. Не зверь. Его бы он почувствовал сразу. Это едкое чувство, мурашками начинающееся в районе затылка и волнами распространяющееся вниз, вдоль позвоночника, не спутать ни с чем. Каким бы сталкер смелым не был, чувство опасности, со временем вырастающее в инстинкт, появлялось всегда и заставляло мужчину ощущать себя неуютно, нервничать.
Здесь же нечто другое. Этот взгляд следил за мужчиной отовсюду. Даже с неба. Казалось, некто невидимый и огромный скрывается за этими глубокими небесами, полными мягкой белоснежной ваты, и периодически рассматривает сталкера.
Кто это? Бог? Дьявол? Или же нечто иное, порожденное давно Катастрофой и людьми, ее сотворившими? Трудно было сказать. Ведь он даже имени своего не помнил. Так, как, в таком случае, мужчина может знать о своем существовании, значении или о цели, с которой идет в метро? И почему, собственно, в это подземелье? Зачем? Одному богу известно…
Сталкер на секунду остановился посреди заснеженной улицы. Посмотрел вверх, где необыкновенной пушистости облака расползались по небу, обещая скорый снегопад и скрывая от него небесный купол и того, кто, возможно, за всем этим стоял. Под «всем этим» мужчина подразумевал свою необычную амнезию, которая и мешала ему вернуться… Но, куда, он не знал.
Ничего так и не рассмотрев, но почувствовав с новой остротой на себе любопытный взгляд, сталкер махнул вверх кулаком и побрел дальше.
До перекрестка оставалось чуть-чуть, и мужчина за минуту преодолел это расстояние.
Что-то было не так. И снова мурашки побежали по телу в ожидании какого-то подвоха. Скорее уж неприятного, чем наоборот. По-другому в этой «загробной» жизни не бывает. Если сюрприз, то точно плохой.
Сталкер несколько раз протер стекла противогаза, пытаясь понять, что его так сильно насторожило в открывшемся виде. Даже попытался проморгаться, решив, что что-то с глазами, а не старыми окулярами резиновой маски.
Прямо там, где должен был начаться перекресток, ничего не было. Светофор — вот. А перекрестка нет! Как будто все, что должно быть дальше, отсекла стена. Нет. Стена была бы видимой. А здесь… Стекло? Или нечто похожее. Но очень огромное!
Мужчина в очередной раз почувствовал себя снежинкой, которой играет ветер, мотая, вопреки ее настроению, из стороны в сторону.
Что происходит?
Напротив, вместо перекрестка была огромная стеклянная стена, отрезающая путь.
Сталкер еще раз проморгался, но ничего не изменилось. Вот светофор, а вот его еле различимый двойник. Вот дорога, уходящая… обратно! А вот и он, мужчина в теплой одежде и противогазе, с оружием на плече, смотрящий на себя же. На расплывающееся впереди собственное отражение.