— В тот день, перед самым Новым Годом. Какой это был год — упомнить трудно, но известно одно — это был год Начала Конца, если можно так выразиться… Буквально за пятнадцать минут до боя Курантов на Спасской башне, мальчик выбежал из своего подъезда в сквер у дома. С силой хлопнув дверью, он тесней закутался в красно-синий пуховик и остановился, прошептав всего несколько слов: «Ненавижу! По скорей бы остаться одному». После этого огляделся, в поисках решения, что делать дальше.
Снег огромными хлопьями медленно кружился в свете нескольких фонарей, ухитряясь залепить глаза и проскользнуть за шиворот. Не смотря на то, что время было без пятнадцати двенадцать ночи, во многих окнах горел свет. Как всегда люди готовились встретить очередной Новый Год. Кто в кругу семьи, кто в тесной компании друзей люди собрались у телевизоров, ожидая новогоднего Обращения Президента страны. Только Генка и какая-то компания, затекающая сквозь арку с улицы в сквер, находились вне дома.
Окно на пятом этаже его дома открылось и оттуда по пояс высунулся его отец. «А ну вернись, паршивец! Иначе будешь ночевать на улице!» — Крикнул он, но увидев, что мальчик махнул рукой, даже не обернувшись, плюнул вниз и захлопнул окно с силой. Генка продолжил движение по очищенному от снега тротуару вдоль домов, что окружали скверик, огибая занесенные снегом иномарки.
Мысли метались, словно птицы, встревоженные бурей. Ну почему взрослые такие… такие… Слово никак не хотело вспоминаться. Но тут все же всплыло вполне подходящее. Почему они такие вредные? И эгоистичные? Когда надо им, то изволь выложиться на сто процентов, а когда тебе… Ну что такого в этой новогодней вечеринке? Почему ему, почти взрослому парню, нельзя на нее сходить? Все его одноклассники там будут, да и с параллельных классов ребята тоже. Что нельзя оторваться от своей работы хотя бы на денек? Кроме того там и Ленка в любом случае будет! Очень симпатичная девочка с «А» класса. А вечеринка отличный повод для знакомства, тем более для паренька, который был не то, чтобы изгоем, но сверстники избегали общения с ним.
Генка раздосадовано пнул сугроб. Ну куда теперь? Наверное стоит заглянуть к Саве, пока их семья не легла спать. Тетя Марина разрешит возможно остаться с ночевкой. А уж поутру на свежую голову, можно и подумать, как все же выпросить у родителей разрешение…
Постепенно он оказался у противоположного здания, к которому с другой стороны приблизилась шумная компания, что зашла в скверик через арку с улицы. Ребята его возраста что-то шумно обсуждали или… Генку бросило в жар.
— Что вы делаете? — Крикнул он остановившись. Компания тоже замерла, но тем не менее продолжили держать девушку за руки и издеваться. Сказать, что она была странно одетой — ничего не сказать. Валенки, ватные штаны и телогрейка, до того просаленная и рваная, что вряд ли спасла бы от холода. На голове шапка ушанка без одного уха, из под которой выскальзывали длинные волосы и… Противогаз! С мутными наполовину заиндевевшими стеклами. Она то ли плакала, то ли выла, что из-за фильтров противогаза превращалось в неясное мычание.
— Отпустите меня! — Наконец раздалось отчетливо, от чего компания мальчишек согнулась в диком хохоте.
— Откуда явилось к нам это чудо? — Сквозь смех выговорил один. — Стада слонят пасутся в индии. А это ой как далеко отсюда. Так каким ветром тебя к нам занесло?
Девушка что-то пробормотала вырываясь.
— Что? — спросил тот же парень. По всей видимости заводила. — Что ты там несешь? Кто-нибудь снимите с нее это безобразие!
Другой пацан, схватив за фильтр противогаз, сдернул его с девушки, отчего шапка покатилась по снегу, волосы растрепались, а она сама, зажмурившись, попыталась освободиться еще яростней. Хохот только усилился.
— Что вы делаете? — Снова воскликнул Генка, пытаясь перекричать идиотский хохот парней. Злость испытанная им при выяснении отношений с родителями, разожглась в нем только еще сильней. — Отпустите!
— О! — Заводила наконец-то обратил свое внимание на него. — А это что у нас тут за защитничек?
— Отпустите! — Мальчик попятился, так как компания пацанов толкнула девушку в снег, медленным шагом направившись к нему. — Я сейчас родителей крикну!
— Да кричи! — Главному определенно нравилась ситуация. — Кто тебя услышит, заступничек? Сейчас все лица повернуты к телекам, либо пьяные уже… А ну, братва, покажем ему, как заступаться за бомжих! — И пятеро пацанов его возраста бросились на мальчика…
Чуть позже, когда Куранты заголосили колоколами, салют окрасил небо разноцветными огнями, из-за чего пацаны закончили бить Генку и выбежали из скверика на улицу, испуганная девушка выбралась из сугроба и озираясь на взрывающееся небо подбежала к пареньку. Тот, зажимая кровоточащий нос рукой медленно с усилием поднялся, впрочем тут же снова сел на снег. Болела и кружилась голова. Девушка присела рядом озабоченно, вглядываясь в лицо мальчика.
— Спасибо, — шмыгая носом и размазывая по грязному лицу слезы, пролепетала она. — Ты помог мне.
— Не за что, — Генка расплылся в широкой улыбке, из-за распухшей губы получившейся несколько кривой. — За что они тебя?
— Не знаю.
— Наверное из-за противогаза. — Подумав, ответил мальчик. В наше время их редко кто надевает. Чего это ты удумала вдруг?
— Да мы всегда их носим, если идем на поверхность. Ой, — он вдруг прижала ладони к губам, как будто внезапно что-то осознав. — А что это за время? Когда? Ведь Катастрофа сделала воздух на поверхности непригодным. Сейчас нельзя без противогазов.
— Стой, — нахмурился Генка. — Какая еще катастрофа? Не было еще ничего подобного. Ты о чем?
Но девочка так и не ответила. Она быстро огляделась. На улицу из домов начали выходить люди чтобы весело отметить Новый Год. Кто песнями, кто салютами, кто распитием шампанского. Девчонка явно забеспокоилась.
— Мне пора, — произнесла она. Быстро нагнулась, поцеловала Генку и метнулась в сторону, где пацаны бросили ее противогаз и шапку.
— Постой, — прокричал мальчик, вскакивая и догоняя ее. Он снял с себя красно-синюю куртку и протянул девушке. — На вот. А то твое тряпье того и гляди превратиться в снежинки.
— Спасибо, — расплылась девушка в улыбке. Щеки порозовели, что было заметно даже сквозь налет грязи на лице. — Ты очень заботливый…
— Гена… — Поспешил на помощь мальчик.
— Гена… А как же? — Начала она, но парень уже знал о чем она хотела спросить.
— Я недалеко здесь живу. Не успею замерзнуть.
— Еще раз спасибо, Гена. — Она улыбнулась, глаза ее сияли. — Но мне правда надо идти…
— Постой… Мы еще увидимся?
— Все возможно, — девушка подмигнула и, развернувшись, бросилась к арке, что выводила на улицу.
— Постой… — Снова закричал мальчик. — А как зовут тебя?
— В следующий раз скажу. Когда увидимся, герой… — Девочка довольно захихикала и выбежала сквозь арку на улицу, оставив пораженного мальчика наедине со своими мыслями.
Кто она? Откуда такая свалилась? А главное, что за Катастрофа, после которой все ходят в противогазах… И еще он вспомнил одну странность. Пока он лежал, Куранты прогремели всего лишь пять раз. Разве такое возможно? Генка огляделся и со странным смешением чувств удовольствия и радости устремился в гости к другу, пока его семья еще не легла спать.
— Ну и где смысл? — Спросил Димка Генкина, увидев, что тот встает и начинает собираться. Вешает на спину рюкзак, поднимает автомат. — Давай рассказывай до конца, а то непонятно, чем закончилось.
— А ничего тогда и не закончилось, — ухмыльнулся Виктор. — В тот год случилась та самая Катастрофа, после которой все оставшееся в живых человечество перебралось жить в метро. После этого, забывшиеся фразы девочки обрели новый смысл. И мальчик понял, что стал свидетелем уникального, а может быть даже невозможного явления — путешествия во времени.
— Да ну нафиг! — Димка открыл рот от удивления.
— Ну да. — Генкин в свою очередь пожал плечами. — Смотрите сами: одежда грязная изношенная, противогаз, знала о Катастрофе, испугалась салюта…. Да и еще странный счет боя Курантов, который Генка заметил. Так вот. Хотите верьте, хотите нет. Но я в глазах у него эту самую веру видел. Ах да… С тех пор как пришло понимание этого факта, мальчишка каждый год перед боем Курантов поднимался на поверхность, в надежде встретить девчонку ту, но один все же год он пропустил… Угадайте какой?
— Пятый, — тут же вставил Димка.
— Правильно! Тот самый год, из которого она появилась и в котором она была, и в котором он-то ее и не нашел.
— Жаль, — проговорил рыжий. — Что история так нелепо кончилась.
— Да она и не кончилась, — ухмыльнулся Виктор. — Он все еще продолжает ходить каждый год на поверхность в надежде увидеть ее. Хоть с каждым годом надежда все слабее, но она есть… Ну все, мне пора.
— Погодите, — остановил его черноволосый парнишка — Ванька, кажется, — первый раз за вечер заговорив. — А я вас вспомнил. Вы каждый Новый Год без пятнадцати двенадцать выходите на поверхность с нашей станции, да и фамилия у вас что-то больно похожа на имя того паренька.
Виктор улыбнулся, но ничего больше не сказав, пошел к гермодвери, оставив пареньков спорить над загадкой, где предъявил пропуск, подписанный начальником станции, и вышел из метро.
Надо проверить. Надо обязательно проверить! В который раз уже поднимался Виктор на поверхность в надежде встретить ту, встречу с которой им организовало само время. Что-то задела она в его душе. Чем-то околдовала… Взглядом? Улыбкой? Или тем, что не сказала свое имя?
Возможно всем сразу. И он не верил, что та встреча оказалась случайной. Он много походил по метро, но каждый год в одно и то же время приходил сюда, к своему старому скверу, к дому, где он когда-то жил и где с ним произошла чудесная вещь, которая могла произойти. И он не мог оставить все просто так, не увидев ту девушку еще раз. Какая она? Сколько времени прошло? Какой она стала? Именно для него прошло двадцать лет, а для нее… На пять лет меньше, то есть — пятнадцать. Помниться они были примерно одного возраста, а теперь она, если он ее все же встретит, будет на пять лет его моложе. Но глаза… Эти огромные голубые глаза, что смотрели на него в тот последний нормальный Новый год с благодарностью, смесью боли и страха, которые приобрели от жизни в метро, которую приобретают все люди от долгих лет отчаяния и борьбы за жизнь. Именно они что-то тронули в его душе, какую-то незаметную струнку, которую без этих глаз никогда больше не настроить… Кто-то умный когда-то сказал, что глаза — зеркало души. Так вот. У этой девушки они были зеркалом мира. Он словно окунулся тогда в непознанный самодостаточный мир смерти, тоски и жизни без солнца.