— Что с тобой было? — Спросил тот. — Ты помнишь?
— Что-то помню… Вы… Вы все меня бросили! Ушли со станции, оставив меня одного! Да еще записку написали, где вас искать!
— Но этого не было, Лех! — Воскликнул в свою очередь Алексей. — Наша станция до сих пор полна людей. Никто никуда не уходил. Тебе просто померещилось!
— Но, Саш! Как может такое быть? Как может так ясно такое померещиться? — Алексей явно был ошеломлен. — А что мы забыли здесь? — Спросил он потом, оглядываясь и узнавая заброшенную станцию.
— Ты сюда пер, как танк! Даже в меня стрелял!
— Но… Но я не помню!
— Может тебе вон та плешь че-то напомнит? — Сашка указал за спину другу, где клубилось что-то темное. Тот оглянулся и, вдруг, покачал головой.
— Я не это видел, Саш! Я вспомнил… Ты представляешь? Вспомнил! Я шел по этой платформе, а вы все стояли вокруг. Все жители нашей станции! Представляешь? Ты вон там стоял, — он указал на колонну чуть левее. Сашка удивленно вскинул брови, так как там он явно не стоял. — Только эта станция была ярко освещена, а вы, все вокруг, улыбались, как бы приветствуя меня. Было так хорошо! Светло. Уютно. Радостно… Потом я увидел ребенка. Маленького. Годовалого, наверное. Он лежал в центре станции. Вон там, — он указал на темное пятно. — Он лежал там. Один. И улыбался мне. А вы… Вы хотели, чтобы я взял его на руки, приласкал…
— Но ничего подобного не было! — Возразил Сашка и к своему удивлению услышал, как Леха соглашается.
— Да! Ты прав. Я только сейчас начал это осознавать, — он держался за голову. — Как-то странно все было. Не могли же вы, в самом деле, так поступить? Кинуть меня?
— Ни в коем случае! — Горячо подтвердил Александр.
— Тогда что же это? — Кивнул Алексей в сторону темного пятна.
— Понятия не имею! Но догадка одна имеется! — Ответил тот, задумчиво почесывая голову. — У тебя в сумке гранаты есть?
— А как же! — С гордостью ответил тот, поднимаясь с пола и доставая из сумки то, что просил Сашка. — Я сумку специально для похода на поверхность собирал. Одной хватит?
— Пожалуй. Давай сюда и беги к тоннелю, а то мне кажется, эта штука будет защищаться. — Пока Алексей бежал к тоннелю, Сашка пошел с гранатой к темному пятну. Оно явно забеспокоилось. Трудно объяснить, но оно «зашевелилось» сильнее, а боль пронзила голову Александра с новой силой. Но странным образом он не поддавался воздействию, как Лешка. Он упрямо выдернул чеку и зашвырнул гранату прямо в центр черного образования…
— Так что же это было? — Задал вопрос Алексей, когда после взрыва Сашка догнал его в тоннеле.
— Слышал рассказ старого Леньки? — Хитро спросил он. Алексей кивнул. — Так вот, этот сгусток и есть то существо, что уничтожило их станцию. Я не знаю как, но оно влияет на наш мозг, вызывая в нем галлюцинации не отличимые от окружающей нас реальности. Воздействует на нас, как ей вздумается. Люди также продолжают жить, что-то делать, думая, что занимаются тем, чем нужно. Тем, чем занимались всегда. А, меж тем, существо это по мере голода отправляет одного из людей к себе в пасть, высасывая его. И так живет долго-долго, пока не исчерпается людской запас, подчиненный его дьявольской воле. Тогда Леньке вырваться удалось, только отправившись на поверхность, вернее то существо само его отправило, не знамо зачем. Только вот не рассчитало свои силы, а силы ближе к поверхности было все меньше, хотя пятно и проявляло себя.
Так вот, у меня появилась какая-то неясная мысль еще тогда, наверху, когда ты повел нас, спасая от тех зверей, через черную воронку, где они все и остались. А потом все сложилось, когда я сопоставил место той воронки и этого пятна, а также их умение влиять на наши головы. Помнишь, как у всех возле воронки заболели головы? Вот! По ходу, оно настроилось тогда на наш мозг. А потом, когда мы были погружены в сон, оно завладело нашим, вернее твоим мозгом, так как на мой почему-то повлиять не смогло, а друзья наши не в состоянии передвигаться самостоятельно. Вот ты и забегал, думая, что все делаешь правильно, и чуть не попал в его капкан.
— А че же другие жители нашей станции? — Спросил Алексей.
— А они были далеко от этого пятна. — Заявил Сашка. — Мне кажется, чтобы настроиться на наши мысли, ему надо быть поближе к нам. А мы как раз вчера практически через него прошли. Вот и результат. А остальные были слишком далеко, чтобы существу это удалось. Ясно?
— Не очень, — признался Алексей. — Голова все еще болит. Слушай, а ты его точно уничтожил?
— Не знаю, — пожал друг плечами. — Но на станции осталась только воронка. Хотя… Может, оно, как паразит, исчезнет в одном месте, а потом появиться в другом…
Впрочем, сейчас думать об этом не хотелось. У Алексея было лишь желание скинуть кому-нибудь свою сегодняшнюю смену и напиться с другом. Напиться в хлам…
Северный ветер
Исчезнет с лика Мира человек,
Гордыня — страшный враг…
Поделят боги древних лет
В округе все и вселят страх…
Борей очнется, не спеша,
Вернется к северным ветрам
Суровый дух, скупа душа,
Поможет дальним берегам…
Арочный небесный свод сливался с океаном, огромной темно-синей дугой расстилавшимся с севера на юг. Словно гигантский купол, он накрыл остров и окрестности и своим весом изогнул горизонт. Темные волны Тихого океана перекатывались плавно и шумно, как будто некто наверху раскачивал невероятных размеров чашу, в центре которой и находился родной остров. Шиашкотан же, или Шишка в простонародье, если смотреть с застывшего и еле дымящегося вулкана, больше похожий на большую восьмерку, разлегся между океаном и Охотским морем точно медуза, порожденная Катастрофой. В туманной дымке серого горизонта были различимы еще два острова, пустующих и одиноких.
Данилка, худой и белобрысый пятнадцатилетний пацан, вздохнул. Пожалуй, слишком глубоко и громко. Удивленная птица выпорхнула из зарослей ольхи и устремилась вниз, вдоль склона горы, туда, где располагалась деревушка выживших. Огромный черный левиафан лежал на боку у берега, навсегда потеряв возможность вернуться в темные холодные воды океана. Его мощные хвостовые винты висели в воздухе, ржавея. Черный, покрытый резиной корпус искусственной конструкции, более напоминающей кита, обступили постройки из дерева. Будто чудовище не могло уже за себя постоять, поэтому и позволяло маленьким человеческим фигуркам скользить вокруг. Они обустраивались, создавая хлипкие домишки рядом, окружая, используя, воруя из сердца — атомного двигателя — энергию, благодаря которой люди и жили двадцать лет.
«Святой Георгий Победоносец»[1], атомный крейсер проекта «Кальмар», выброшенный цунами на берег Шиашкотана, Курильской гряды, словно лампочка, притягивающая мотыльков, собрал когда-то давно вокруг себя выживших. И, словно лампочка, давал им тепло и электричество. Корабельные системы были разобраны, силовые кабели выкорчеваны из корпуса и оплели многочисленные постройки, которыми и оброс корабль. Русские, японские, корейские рыбаки, оставшиеся без дома после Последней Войны, как окрестили ее моряки, собрались здесь и создали общину. Численность ее перевалила в последнее время за десять тысяч.
— Скоро мы покинем остров, — раздалось из кустов. Данила вздрогнул и обернулся. Из спутанных зарослей торчало довольное лицо Фудзи. Его хитрые глаза стали еще уже.
— Идиот! Напугал! — недовольно буркнул подросток.
— Я — ниндзя! — заметил друг, японец по национальности. Черноволосый, низенький, еще и слишком шустрый плюс ко всему. Сам подросток родился на Шишке через пять лет после Катастрофы, как и Данила Чеков. Имя мальчику дали в честь «Великой Японской горы», а фамилия Ямомото, (зпт лишняя) в переводе тоже означала гору. Так что упрямства ему было не занимать.
— Да задрал ты со своим «ниндзя»! — недовольно буркнул тот. — Ваш фольклор здесь не катит. Вот придет через два года крейсер из Вилючинска для набора юношей в экипаж и будешь жить на корабле…
— Ну, а что? Здорово! — загорелся Фудзи, с треском выпадая из кустов: ольха была густая и цеплялась за одежду, отчего подросток распластался на склоне. — Ты только подумай! Петропавловск, океан, другая жизнь! — добавил он, поднимаясь и отряхиваясь. Кусочки листьев и травы прилипли к черному бушлату.
— Ага. А еще радиация, морские чудовища, да и петропавловцы… Говорят — издеваются над нашими… Экпу… Экплати… Эксплуати… Короче, живут за счет нашего труда!
— А ты что хотел? Хочешь жить по-другому — надо работать. Зато нам они привозят оружие, патроны, соль, да и много чего нужного. Вон и топливо реактивное для «Георгия» тоже…
— Радиоактивное, — поправил Чеков, с какой-то неестественной тоской поглядывая на катящиеся к берегу волны. Им все уши на уроках прожужжали про сердце, а этот не может запомнить.
— Какая разница? — Ямомото подошел ближе и положил руку на плечо друга. — Зато мы будем вместе.
— Да не хочу я так жить! — Данила печально посмотрел на южную часть Шишки, где обитали лисы. — Мне здесь нравится. Дышать можно воздухом, а не через этот идиотский шланг. Да и броди вечно с каким-то счетчиком… а тут? Рыба, птицы, животные…
— Это ты лисиц имеешь в виду? — скептически заметил Фудзи. Он поплотнее закутался в бушлат: лето летом, но на высоте почти в тысячу метров ветер продувал до костей. — Так они проглотят и даже не подавятся!
— Но согласись: если уметь, то на них можно охотиться. Вон…
— Да я понял, о ком ты, — отмахнулся Ямомото. — Дед Нахим — выживший из ума старик. Единение с природой и все такое…
— И никакой он не старик, — возразил Чеков. — Он очень хороший человек…С длинной бородой только. Просто неясно, что случилось с ним в прошлом.
— Да ладно. Знаю я твою слабость к этому чудаку, мне-то можешь не рассказывать. Даже если твоя мать от него без ума, то это еще не повод считать его жизнь лучше или правильней. Пойдем, а то занятия по физподготовке пропустим.