Жители Шишки пришли в ужас, когда пять лет назад эти пуленепробиваемые чудовища появились из вод океана и ринулись штурмовать берег. Благо он оказался для них слишком крут. Чудовища не могли забраться по почти отвесному склону к поселению, что дало людям время успокоиться и найти способ уничтожить монстров. Ведь у каждого существа есть свои слабости. У крабов это ноги. Лиши его их — и обездвиженное чудовище окажется беспомощным. Крабы в тот день отступили, а люди поняли опасность, исходящую из вод Тихого. На этот случай дежурил отдельный дозорный и, при случае опасности, выбивал на рынде сигнал «краб». Тогда и начиналась охота.
— Аккуратней, малявки! — крикнул Воронин. — Этот слишком здоровый для вас! Если яйца звенят, лучше подождать опергруппу.
Но его уже никто не слышал. Подростки, вооруженные баграми, гарпунами и лассо специальной конструкции, медленно окружали монстра. Каждый без исключения загорелся азартом. Наблюдая с высокого берега за охотниками, любой из них с малолетства ждал, когда этот момент наступит. Все хотели поучаствовать, и опергруппу, созываемую сигналом рынды, никто дожидаться не собирался. Все мечтали быть героями.
Фудзи закрепил конец гарпуна за выступающий из-под гальки свободный металлический крюк якоря — специально вбитого в землю для этих целей стержня. Потом оглянулся на остальных. Сверстники проделали то же самое, благо крюков по всему пляжу натыкано было уйма, и застыли, глядя на отдыхающее чудовище. Краб обеспокоенно выставил бусинки-глазки из-под панциря, но пока не шевелился, словно оценивая угрозу. Естественно, монстр, закованный в бронь, ее не чувствовал.
Вот и затишье перед бурей… Перед битвой всегда так. Все вокруг замирает на несколько секунд, ожидая какого-то сигнала, толчка. Даже сердце бьется через раз, готовясь встрепенуться и начать отбивать ритм боя… И тут лица подростков касается холодный ветерок. Северный. Помогающий настоящим морякам… А следом в уши врезается крик Воронина:
— Ну, что застыли, мальки! — вот умеет он всегда ободряюще гаркнуть… И совсем не обидно. — А ну, хватит сиськи мять! Порвите его!
И началось.
Четверо подростков бросились вперед с лассо наготове. Краб поднялся на четырех задних лапах, задрав передние вверх и щелкая клешнями, затем метнул их в нападающих. Фудзи нырнул под клешню, одновременно накидывая на нее петлю. Прокатился по земле и сразу в обратную сторону, так как двухметровая лапа уже ударила по тому месту, где находился юноша. Примерно так же танцевали вокруг монстра и остальные подростки, стараясь накинуть петлю каждый на отдельную ногу. Краб попятился, но уперся в скалу. Тогда он бросился вперед, атакуя, но дело уже было сделано. Фудзи быстро натягивал веревку с помощью примитивного, но действенного блочного механизма, впрочем, как и остальные. В течение нескольких секунд краб был растянут за конечности. К задним ногам уже бежали оставшиеся подростки, таким же макаром опутывая и распяливая существо. Монстр гневно скрипел хитином, но сделать ничего не мог.
Воронин, издалека наблюдавший за этой картиной, удовлетворенно кивнул и подошел. «Сайга-12К», находившаяся в руках инструктора, так и не понадобилась.
— Ну, бойцы, — рявкнул он. — Своего первого краба вы запутали. Теперь что?
— Баграми забиваем его до смерти, товарищ мичман, — крикнул откуда-то из-за краба Панов.
— Это тебя, Панов, надо багром бить! Напомни мне потом отдельные занятия с тобой провести. Ямомото!
— Я!
— Головка от шмеля! Говори, что делать надо. Ты, вроде, тут самый шустрый.
— Отделяем ноги от туловища, товарищ мичман! — отрапортовал Фудзи, довольный собой.
— Ну, мать же за ногу! Какие ноги! — старший мичман картинно помотал головой, начиная злиться. — Кругом одни идиоты. Лапы или конечности, Ямомото. Кому ты тут ноги-то отрывать собрался? Панову? Ладно… Бери багор и покажи ему, как это делается. Орлов, помоги!
Подростки с любопытством сгрудились вокруг краба, распятого за конечности. Каждый у своей шипастой лапы, готовые в любой момент подтянуть веревку или накинуть новую петлю. Хоть краб и был обездвижен, но опасность, что он вырвется, еще оставалась.
Фудзи с Орловым похватали багры и направились прямо к монстру, к тому месту, где конечности сочленялись с телом. Здесь мощные пластины расходились, открывая плоть. Если воткнуть туда багор, то можно оторвать лапу одним движением. Оба подростка вместе подошли к ужасающей морде. Глаза-бусинки максимально выползли из тела, хелицеры хищно зашевелились, поскрипывая, но достать людей не могли. Оба мальчишки вместе занесли багры для удара: действовать надо было слаженно и если уж отрывать ноги чудовищу, то симметрично обе.
— Давай! — крикнул Фудзи, втыкая металлическое копье с крюком в лапу…
Первым попал Орлов, но, видимо, угол был неудачным, и острие багра вонзилось под панцирь. Краб дернулся. Оружие Фудзи скользнуло по хитиновой броне ноги, и от неожиданности подросток выронил багор. Орлов же не смог ни правильно нажать на рычаг рукоятки, ни вытянуть оружие из-под панциря. Краб задергался, свирепея. Люди вокруг отшатнулись. И все произошло слишком быстро, чтобы Воронин успел что-то сделать. Острый шип разорвал веревку, захватившую клешню, и от резкого рывка придал ей ускорение. Единственный, кто попался на пути этому бронированному снаряду, был Фудзи. Тяжелая лапа ударила его по спине, отчего подросток шмякнулся об устрашающий панцирь и перелетел через краба.
Тот уже дергал вторую лапу, пытаясь ее освободить. Ситуация грозила обернуться катастрофой. Воронин, не мешкая, бросился вперед, нырнул под свободную конечность, которой размахивал краб, перекатился и оказался под брюхом чудовища. «Сайга» два раза рявкнула, выворачивая место сочленения наизнанку, и бушующая лапа по инерции отлетела в сторону. Потом мичман откатился обратно, иначе панцирь чудовища грозил его раздавить. Быстро вскочил и разделался со второй конечностью. С остальными, менее слабыми лапами, он уже разобрался за минуту. И, не обращая внимания на обездвиженного краба, который никакой опасности теперь не представлял, бросился в сторону распластанного на гальке Фудзи. Увидев рядом Панова, Воронин заорал не своим голосом:
— Идиот, не трогай! Беги в лазарет. Срочно! — когда парнишка убежал в сторону поселения, старший мичман скинул с себя бушлат, плотно свернул его и, аккуратно приподняв голову японца, подложил ткань под нее. Ямомото вдруг закашлялся, открыл глаза и захлопал ими. В уголке рта надувался кровавый пузырь.
— Лежи, Фудзи, не двигайся. — Воронин положил руки на грудь пареньку, не давая ему подняться, но тот и не пытался. Ямомото только хлопал глазами, пытаясь осознать, что произошло. Одна мысль билась в голове, которая не давала покоя.
— Ноги. Я не чувствую ног…
— Лежи. Все будет хорошо.
— Но как же я теперь помогу Чекову?
— Тебе лежать надо! — мичман пытался успокоить бредившего подростка, но тот не унимался.
— Аркадий Семенович, но ему надо помочь, — было видно, что говорил Фудзи из последних сил. Глаза закатывались, а голос делался все тише.
— Ты говори. Говори, главное…
— Ну, Аркадий… Семенович… Он же отправился на… Юг Шишки… За Нахимом! — мальчик проморгался и уставился на старшего мичмана. Было заметно, что эта новость сильно взволновала Воронина. — Что же делать?
— Орлов! Остаешься за старшего! — заорал инструктор. — Ямомото не трогать, дождаться врача и следовать его указаниям. Ясно?
— Так точно! — все вместе ответили сгрудившиеся вокруг ребята.
Воронин вскочил на ноги и бросился вдоль берега навстречу спускающейся опергруппе. Данилов, Краско, Бабич и Снежков. Эти могли вчетвером завалить любого краба. Сейчас они были ему нужны в другом месте. Услышав новость, бойцы все, как один, развернулись и бросились в обратном направлении. Надо еще в арсенал заглянуть…
Пока они дошли до южной части Шишки, Данила успел несколько раз пожалеть, что не сходил в лазарет. Боль в боку усилилась, с каждым шагом в грудную клетку юноши будто вонзали штырь. Но приходилось терпеть и пригибаться, прятаться за кустарниковым кедром, иногда долгое время не двигаться. Иначе чуявший чужое присутствие Нахим надолго останавливался и осматривался, и мог засечь неосторожного подростка. В том месте, где остров сужался, встречались две горы, множество речушек сталкивались и сливались в одну, а кустарниковые деревья на большом пространстве не росли. Здесь Данилке пришлось долго отсиживаться за валуном, пока отчим не перешел на ту сторону и не скрылся из виду на берегу южного полуострова. Только тогда он двинулся следом. Чекову пришлось потратить много времени, чтобы обойти широкое русло реки. И лишь километром выше подросток смог это сделать. Здесь ручейки были вполне проходимы. Данила оглянулся назад, но поселения видно не было. Изгиб горы скрывал от него знакомые очертания. Ощущая смутное беспокойство, он замялся на несколько секунд — на южную оконечность Шишки запрещено было ступать всем без исключения. Еще раз глубоко вздохнув и сжав в руках танто Фудзи, он решился и запрыгал по камням, вокруг которых журчали звонкие ручейки.
Естественно, подросток не заметил наблюдающего за ним лиса. Остроносая рыжая морда высунулась из зарослей ольшаника на той стороне реки и повела носом. Два карих глаза внимательно следили за чужаком. И, как только Данилка перепрыгнул через последний ручеек, зверь исчез в кустах, словно его и не было.
Ничего интересного до южной оконечности Шишки так и не произошло. Тот же безрадостный пейзаж: галька, отполированная соленой водой; мелкие речушки, периодически пересекающие берег; кустарники ольхи и кедра и устилающая землю, словно мох, вечнозеленая водяника. С другой стороны — Склон горы и воды Тихого с другой стороны, широкими гребнями накатывающие на берег. Ни Нахима, ни лисиц. Пустынно и тихо, словно не только человек, но и животные давно покинули эти места.
В итоге Чеков замедлил шаг и застыл на границе зарослей, не совсем понимая то, что видят его глаза. На берегу стояло какое-то ржавое сооружение в два человеческих роста с лестницей и дверью. Если в нем и можно было поместиться, то не более одного человека за раз. Для чего оно предназначено, Данила не мог себе даже представить. Никаких ассоциаций не возникало в голове подростка.