Из воспоминаний русского крестьянина Алексея Дмитриевича Вялкова (1906 г.р.) из деревни Нименьга Архангельской области: «К сиротам в селе относились жалостливо, с большим участием. Их забирали к себе ближайшие родственники. Если у родственника сирота жил, то другой его родственник помогал ему чем мог: и едой, и одеждой для ребенка, или деньги давал; и соседи помогали». [10]
«Бывало, что какая непутевая девка родит тайком и подбрасывает ребенка кому-то на порог под дверь. Тогда подкидыша обязательно в семью брали, считалось это делом добрым, хорошим – для спасения души. У нас говорили: “для душеньки взять” – это значит сироту взять и как родного дитенка воспитывать. И брали, как узнавали, где сирота какой объявлялся. Чаще эти приемыши в бедных семьях жили, чем в богатых», – вспоминала Коновалова Анна (1946 г.р.), Свердловская область. [10]
«Сирот брали свои, там у кого брат, у кого сестра. Детей не бросали. И чужие даже брали. Как на войну шли мужики, то договаривались: вот ежели я приду с войны живой, а ты нет, то я буду твоих детей растить, а ежели ты вернешься, то ты моих будешь. Так вот и случилось: один пришел с войны, другой не пришел. Так этот мужик, что живой остался, детей его растил», – Иванова Евдокия Егоровна (1915 г. р.), Смоленская область. [10]
Ребенка могли усыновить – тогда он получал все права наследования имущества приемных отца и матери. Усыновляли обычно мальчиков и, как правило, родственников. В старину даже существовал специальный обряд, когда ребенок трижды целовал икону, а после разреза́л каравай хлеба и первый кусок непременно отдавал приемному отцу, произнося клятву почитать его как родного.
Однако крестьяне не всегда усыновляли детей. Иногда сиротам просто предоставляли кров и еду. В приемных семьях их воспитывали, обучали бытовым навыкам, а потом подросшие мальчик или девочка становились помощниками по хозяйству, работниками. Таких детей называли «выкормыш», «откормыш», «покормленок» или «покормленка», «покормушка».
Нередко в крестьянском хозяйстве можно было встретить подростков-нищих. Их приглашали в дом для выполнения какой-либо работы.
Например, вымыть избу, почистить хлев, помочь во время уборки урожая. За это подростков кормили, одевали, а иной раз и оставляли у себя в качестве работника: девочки становились няньками и присматривали за маленькими детьми, помогали по дому и в поле, мальчишки пасли скот, ходили с мужчинами на промыслы в качестве помощников-подмастерьев. После совершеннолетия ребята начинали самостоятельную жизнь. Парень искал работу или уходил на промыслы. Девочке справляли небольшое приданое и выдавали ее замуж.
Взятые в дом дети-«покормушки» получали фамилию приемного отца, но при этом не имели прав наследования его имущества, в отличие от усыновленных детей.
А вот в семьях, где родных детей не было, «покормушек» обычно усыновляли, к ним относились как к своим детям, статус приемных родителей приравнивался к статусу родных. Существовало поверье, что Бог вознаграждает семью за опеку над сиротой. А про приемных отцов и матерей говорили: «Не тот отец-мать, кто родил, а тот, кто вспоил, вскормил да добру научил».
Игры и забавы
Жизнь детей прошлых столетий отличалась от современной прежде всего тем, что приходилось много трудиться, помогать своей семье в поле и дома. Но дети есть дети! Конечно же, им хотелось поиграть и повеселиться. Были в жизни крестьянских ребятишек и игры, и игрушки, и забавы.
«Маленькие братья и сестры в куклы играли, сами их шили из тряпочек – нашьем и играем. По крыше на соломе кататься любили, из песка ватрушки пекли. В игры разные играли: в чиж играли, в крадену палку, в прятки, в “солено мясо” – наберем драные лапти, воткнем кол, к колу водящий садится, а вокруг кола лапти разложим, и водящий должен следить, чтобы лапти никто не утащил. В лунки играли – загоняли шарики в ямку, а водящий противился этому. Хорошо было летом! Баловались, в речке купались, а я воды боялась», – из воспоминаний крестьянки М.И. Носковой (1902 г.р.). [10]
Игрушки крестьянские дети изготавливали себе сами из простых, подручных материалов: лоскутов ткани, дерева, глины, травы и соломы.
Для совсем маленьких деток из бересты мастерили шаркунки, то есть погремушки. Их наполняли семенами, чаще горохом, и они приятно шуршали. Играли дети и в погремушки, сделанные из мочевых пузырей коров, овец и других домашних животных. Для этого пузырь тщательно промывали, очищали от жира, затем в него клали немного сушеного гороха и надували через обыкновенную соломинку.
«Курей режешь. У курей горлышко (зоб) оставляешь. Его берешь и трешь в золе. И тогда оно очищается и делается тоненькое. После этого моешь его хорошо и сушишь. Потом горлышко надуваешь пузыриком, туда бросаешь горох и завязываешь. Вот это горлышко было маленькое, с кулачок дитю, и как погремушка. Забавляется он, тарахтит», [10] – вспоминал Федор Стефанович Унтевский (1929 г.р.), кубанский казак станицы Белореченской.
Похожие игрушки для своих детей делали крестьяне Брянской области. Вот как описывает это крестьянка села Дорожева:
«Когда резали поросенка, то отделяли мочевой пузырь. Сначала его оттирали и раскатывали в золе. Он становился большой, плотный и тонкий. Потом чуть-чуть его присаливали, чтоб он не пах. А тогда только высушивали. В середину пузыря бросали сухие горошинки или камушки с пуговицами. Потом пузырь надували и раскрашивали краской. Пузырь этот шерстит-тарахтит. И вот детей им утешали, детям интересно. Он им и воздушный шарик, и погремушка, и мячик». [10]
Детки постарше пытались сделать игрушки самостоятельно. С пяти-шести лет девочки начинали мастерить кукол: из шишек, веточек, листьев и цветов. Из крапивы даже пряли нитки на кукольное приданое.
«Когда что-то шьют, остаются кусочки – лоскутки, зовут их желутки или утинки. Вот с этих разных красивых лоскуточков и шьют куклы. Лицо делают из белого материала и рисуют глазки, ротик, носик. К телу куклы руки, ноги пришивают. Потом шьют и одевают одежду, сарафаны такие же, как и мы носили. На платья разные красивые материалы остаются: цветастые, блестящие, шелковые. Где их завяжут, где пришьют. Это девок так обряжают, а пареньков делают в брюках, рубахах. Шьют куклы из одной тряпочки или платка. Вот так вот берешь и перекладываешь, перегибаешь тряпочку накосую, вот сюда в середочку закладываешь вату или чего-нибудь и обкручиваешь нитками это тельце. Отсюда в стороны торчат два уголочка – это руки, вниз – ноги; эти уголочки вот так вот берешь и шнурочком обворачиваешь. Какая девчушке без куклы игра-то?» [10] – рассказывает Чупрова Вера Николаевна (1936 г.р.).
Гулянье крестьянских детей. 1910-е гг.
Группа крестьянских девушек Костромской губернии на телеге. 1871–1878 гг.
Большой популярностью пользовались игрушки из лыка. Самое распространенное – это липовое лыко. Из него плели корзины, лапти, веревки, использовали как мочало в бане. А еще из этого простого подручного материала делали игрушки для детей: разнообразных коней, оленей и кукол.
Были у крестьянских ребятишек и глиняные свистульки, и самодельные мячи для подвижных игр.
«Мастер в деревне был, из глины свистульки вылепливал и красиво так их изукрашал. И кого только ни лепил: и птичек райских, и петушков гребенястых, и зайчиков ушастых. Наберут их детки и бегают по деревне, свистят, как эти свиристелочки. Маленьким детям птичек из дерева вырезали. Делали из бересты голубей, вешали под лампадку. И детскую маленькую игрушечную повозку делали, на колесах, деревянную, играть – без лошадки. Я сама делала: отпилишь от круглого полена четыре колеса да посередке к ним дырки провернешь и палочку туда прикрепишь. А уж на палочки дощечку кладешь – вот и повозка получилась. Из ольхи уточек вырежу и на повозку ставлю. Ребенок катает по полу повозку и уточек возит», – рассказывает Вялков Алексей Дмитриевич (1906 г.р.), Архангельская область, деревня Нименьга.
«Мячи у нас делали из овечьей или коровьей шерсти. Клок шерсти сначала скатывали шаром. Когда комок хорошо укатывался, его бросали в кипяток и оставляли там на полчаса. После вынимали из воды, вновь катали и только тогда просушивали. Мяч получался легким и мягким и прыгал, как резиновый», [10] – говорит Капитонова Анфимия Васильевна (1924 г.р.), Архангельская область, деревня Кеба.
Бабий век – сорок лет
В старину женщин, чей возраст приближался к сорока пяти – пятидесяти годам, то есть утративших способность к деторождению, причисляли, как это ни странно, к старухам. «В сорок лет у бабы крови перестают, так вот уже и старая», – говорили раньше.
Жизнь старух регламентировалась особыми правилами, которые непременно следовало соблюдать. Прежде всего, своеобразным маркером возраста была одежда. У стариков это темные тона в верхней одежде и светлые – в нательной. Рубахи обильной вышивкой уже не украшали, пояса были темного, чаще черного цвета. Наряд пожилой женщины прежде всего должен быть удобным. В северных губерниях старухи носили широкие сарафаны-косоклинники темного цвета. На юге носили традиционную для этих мест юбку-поневу, только от одежды молодух она отличалась меньшим количеством вышивки и была проще. Дома старухи могли обходиться и без поневы или сарафана, а ходить лишь в подпоясанной рубахе.
Пожилые женщины, сложившие с себя обязанности хозяек-большух, постепенно переставали участвовать в хозяйственной жизни семьи: ходить на сенокос и жатву, заботиться о скотине, выполнять прочие обязанности. В доме они становились няньками, на них ложилась забота о внуках. Из воспоминаний крестьянки П.Д. Колотовой (1909 г.р.): «Без стариков вообще нельзя обойтись во многодетной семье. У кого не было их, в дом приглашали жить чужую одинокую старушку, чтоб она нянчила детей. У старика в семье всегда было дело: он рассказывает внукам сказки, слепит тютьку из глины, выточит веретенце, насадит ухват, сплетет лапти, невестке смастерит шкатулку».