Жители каждой деревни, приехав на место, устраивали стоянку: ставили шалаши, в которых отдыхали днем, заготавливали хворост для костра. Таких стоянок вдоль берега реки могло быть несколько, и каждая принадлежала жителям одной деревни. На лугу работали все вместе, дружно, а скошенную и высушенную траву потом делили между семьями.
На косьбу выезжали очень рано, еще до восхода солнца, чтобы не пропустить время, пока луг покрыт росой, – влажную траву легче косить. Когда солнце поднималось над горизонтом, семьи садились завтракать тем, что привозили с собой: ели мясо, хлеб, молоко, яйца, лук, пили квас, воду. После отдыха снова косили, затем раскладывали траву на лугу, чтобы она просохла. Потом обедали и отдыхали. За это время трава немного подсыхала, и ее начинали ворошить граблями. Вечером высушенное сено складывали в копны.
На лугу работали дружно, каждый знал свое дело. Парни и молодые мужчины косили траву. Женщины и девушки раскладывали ее рядами, ворошили и собирали в копны. Вечером взрослые мужики готовили косы к следующему дню – отбивали их молотками на небольших наковальнях. И этот характерный звон разносился по всей округе, означая, что работа закончилась.
Для молодых парней и девушек сенокос был временем веселья и радости, возможностью покрасоваться, а также показать свое трудолюбие и ловкость. Веселье царило в обеденное время, когда старшие отдыхали в шалашах, а молодежь шла купаться. Главное же гулянье наступало вечером, после захода солнца. Незамужние девицы и холостые парни пели песни, водили хороводы, плясали под гармошку. Такое веселье могло продолжаться почти до самого утра, с одобрения взрослых.
Даже если сенокос проходил недалеко от деревни и крестьяне каждый вечер возвращались домой, это все равно было любимым летним временем. Очевидцы вспоминали: «При благоприятных условиях уборка сена считается одною из приятнейших сельских работ. Время года, теплые ночи, купанье после утомительного зноя, благоуханный воздух лугов – все вместе имеет что-то обаятельное, отрадно действующее на душу. Бабы и девки имеют обычай для работы в лугах надевать на себя не только чистое белье, но даже одеваться по-праздничному. Для девок луг есть гульбище, на котором они, дружно работая граблями и сопровождая работу общей песней, рисуются перед женихами». [15]
Крестьяне на отдыхе. Санкт-Петербургская губерния. 1860–1869 гг.
На поле во время сенокоса. Волынь. 1890 г.
Заканчивался сенокос к празднику Казанской иконы Божьей Матери (8/21 июля) или к Ильину дню (20 июля / 2 августа): «Илья Пророк – косьбе срок», – говорили крестьяне в старину.
Первую ягоду в рот клади, а вторую домой неси
В старые добрые времена была еще одна работа, исполнять которую очень любили молодые девицы, – сбор ягод и грибов. Издавна она считалась чисто девичьим занятием. У замужних женщин на подобные забавы попросту не было времени, а у мужиков и подавно.
Сезон сбора ягод начинался в конце июня – начале июля.
Ко дню Давида Земляничника (26 июня / 9 июля) поспевала земляника, в народе говорили: «Земляника девок в лес зовет»; к празднику Казанской иконы Божьей Матери (8/21 июля) созревала черника; со дня Петра и Павла Рябинников (10/23 сентября) можно было собирать рябину и калину; осенью ходили за клюквой.
Девушки-подружки собирались вместе и отправлялись в лес дремучий, по дороге пели песни и гадали, много ли ягод удастся собрать.
Для этого бросали перед собой пустую корзину со словами: «Ваюшка, половина или полная корзина?» Если корзинка встанет на дно – значит будет полна ягод, если упадет набок – заполнится только до середины, а если перевернется вверх дном – соберешь лишь четверть корзины, это так называемая ваюшка.
Знали девушки и разные приметы, связанные с дикими зверями, которых в те времена очень много водилось. Так, встреча с лисицей считалась дурной приметой – ягод не соберешь. Если зайца повстречаешь – надо трижды перекувырнуться, иначе жди неприятностей. Косолапого медведя в лесу вслух не упоминали, а то услышит и обязательно покажется в малиннике.
А если девушки слышали, как кукушка кукует, то кричали: «Кукушка, кукушка, через сколько лет я выйду замуж?» – сколько раз птица прокукует, столько лет и ждать до свадьбы.
Ягод требовалось набрать много, так как их заготавливали на зиму. Землянику, малину и чернику сушили, клюкву и бруснику заливали холодной водой и держали всю зиму в погребах.
Пучки рябины и калины вешали в сенях или на чердаке. И этот дивный аромат наполнял все вокруг.
Лен заботой силен
Русь любила льняную ткань! Испокон веков шили из нее рубахи и сарафаны. Одежду из льняного холста носили все – от мала до велика. Ткань эта прочная и к тому же полезная для тела. Современные исследователи полагают, что она обладает природными антисептическими свойствами. И все благодаря входящему в ее состав кремнезему, который сдерживает развитие бактерий. В былые времена этого, конечно, никто не знал, до всего додумывались чисто практическим путем.
Несмотря на то что в начале XIX века в России уже действовали ткацкие мануфактуры, прядение и ткачество оставались одними из самых распространенных ремесел вплоть до 1870-х гг. Крестьяне полагали, что промышленное сукно по своему качеству не может заменить домотканое. К тому же производство последнего было для них более выгодным. Вот только трудиться приходилось буквально от зари до зари. Недаром на этот счет в народе поговорка сложилась: «Лен заботой силен!»
В начале июня, на Олену-льняницу (21 мая / 3 июня), мужики сеяли лен. Именно мужчины, женщины выполняли всю остальную работу. Когда лен всходил и начинал цвести, казалось, будто небо спустилось на землю! Такое все голубое было вокруг! Вот только любоваться этой красотой было некогда. Ведь впереди ждал очень тяжелый и кропотливый труд.
Созревшее растение сначала «теребили» – руками захватывали стебельки у самой земли и вырывали с корнем. Непременно так, никаких серпов в тереблении не использовали. Потом вязались небольшие снопы и расставлялись для просушки. Затем нужно было вымолотить из растения все семена, из которых позже выжимали душистое льняное масло.
После обмолота лен шел на «расстил». Бабы и девицы аккуратно расстилали его по всему полю. Так лен «отдыхал» некоторое время. Передерживать было опасно – ткань могла получиться непрочной. Затем лен собирали и снова отправляли на сушку.
«Сушили лен в бане или в избе на широкой русской печи. Высушенный лен имеет неказистый вид: темный, сухой, ломкий, занозистый. И только сами мастерицы знают, как идет превращение невзрачного стебелька в белоснежную ткань» (из воспоминаний деревенской бабушки Н.А. Деревниной).
Затем высохшие стебли несли разминать в специальном деревянном приспособлении – мялке. Измятый лен необходимо было очистить от остатков шелухи (кострики). Для этого волокно держали левой рукой на весу, а правой били по нему тонким ребром деревянного инструмента, который называется «трепало». Эта вещь была незаменима в быту, крестьяне говорили, что трепало для женщины – как топор для мужчины. О важности инструмента в народе даже пословица сложилась: «Смотри молодца из бани, девицу – из трепальни».
Трепание льна – тяжелая и грязная работа, во время которой все вокруг покрывалось серой пылью, и бабам приходилось закрывать свои лица платками. Чтобы сделать работу более приятной и не такой скучной и монотонной, женщины деревни собирались вместе. Они пели песни и частушки, делились новостями.
Отрепанный лен держали в сухости, затем начинали его очесывать, для этого также были предусмотрены специальные инструменты – чесалки. Затем из полученного волокна скатывали так называемые кудели и принимались прясть.
За прядением девочки, женщины, бабушки проводили все свободное от других забот время, а по количеству и качеству пряжи судили о трудолюбии хозяйки и ее дочерей. Процесс этот монотонный и очень медленный, а чтобы нить получалась ровной и тонкой, нужно было приложить ловкость и терпение. Вот потянешь чуть сильнее – она оборвется, а чуть слабее – будет слишком толстой и неровной.
Расстил льна. 1949 г.
Крестьянки мнут лён. Конец XIX – начало XX в.
Крестьянка у ткацкого станка, Костромская губерния, Кинешемский уезд. 1900-е гг.
Заготовив нужное количество пряжи, женщины приступали к ткачеству. Наконец наступал момент, который завершал долгую цепочку превращения неказистого стебелька в льняное полотно.
Мастерицы ткали на ручных станках. Эту работу выполняли, как правило, зимой. Женщины должны были изготовить столько полотна, чтобы хватило на всю семью до следующей зимы. А перед тем, как приняться за ткачество, нить белили. Иначе холст получался неказистого серого цвета.
Готовое полотно отбеливали. Сначала его помещали в котел, заливали горячим щелоком (раствором древесной золы в воде) и оставляли в теплом месте на целую ночь. Затем еще влажный холст раскатывали на траве или снегу, обязательно на солнечном месте, чтобы он «выгорал».
После полотно в буквальном смысле били специальными деревянными вальками или мяли ногами. Вымачивали в щелоке и отбивали порой по несколько раз, добиваясь белоснежного цвета. Это очень трудоемкий, долгий и монотонный процесс, требующий навыка и терпения. Наверное, поэтому им и занимались женщины!
Вот такой непростой путь проходили неказистые льняные стебельки, прежде чем стать белоснежным полотном…
На осине сижу, сквозь клену гляжу, березу трясу
«На осине сижу, сквозь клену гляжу, березу трясу» – что за предмет народного быта здесь загадан? Правильный ответ – прялка, та вещь, без которой прожить в прежние времена было просто невозможно!
Прядение – процесс монотонный и очень медленный, занимались им только женщины. Уже в пять-шесть лет девочка садилась за свою первую прялочку. И этот инструмент сопровождал ее всю жизнь. Пряли все, от мала до велика.