Как, однако, оказалось впоследствии, я был слишком оптимистично настроен, думая, что русские могут измениться за одну ночь.
Хотя я и не считаю, что смог убедить американский народ в серьезности угрозы со стороны марксистских партизан в Центральной Америке, думаю, что мне удалось добиться своей цели после того, как я публично выступил за необходимость ускорить модернизацию наших вооруженных сил, — превыше всего американцы ценят безопасность своей страны. В своей речи 23 марта я обнародовал некоторые до тех пор засекреченные факты об огромном наращивании Советами своих вооружений, а также продемонстрировал секретные фотографии, свидетельствующие о расширении сети советских военных объектов на Кубе. "Я знаю, — сказал я, — что вы хотите мира. Я тоже. Я также знаю, что многие из вас всерьез верят, что ядерное замораживание ускорит наступление мира. Но замораживание сейчас уменьшит, а не увеличит нашу безопасность. Повысит, а не снизит риск войны…" Я сказал, что не хотел, чтобы Соединенные Штаты участвовали в гонке вооружений, но Советский Союз втянул нас в нее, и на карту поставлено наше существование как нации. После обращения к американцам с просьбой сообщить своим конгрессменам, что они выступают за программу военной модернизации, я поведал о своем замысле стратегической оборонной инициативы:
"Позвольте мне разделить ваши надежды на мирное будущее. Они основываются на известии о том, что мы приступаем к разработке программы, которая позволит противостоять существующей угрозе советского ракетного нападения при помощи оборонительных мер. Давайте обратимся к огромным техническим достижениям, которые в огромном количестве предоставляют нам наша промышленность и сегодняшний высокий уровень жизни.
Что, если свободный народ сможет жить в безопасности, зная, что она основывается не на возможности американских сил сдерживания отразить нападение Советов, а на возможности перехватить и уничтожить стратегические баллистические ракеты до того, как они достигнут нашей собственной территории или территории наших союзников?
Я знаю, что это грандиозная техническая задача, которая, возможно, не будет решена до конца столетия. Однако современная технология достигла такого уровня сложности, что сейчас будет разумным предпринять такую попытку. Она потребует годы, может быть, десятилетия работ во многих направлениях. Будут неудачи и топтание на месте, но будут и успехи, прорывы. И в ходе реализации программы мы должны твердо сохранять возможность ядерного сдерживания и гибкого ответного удара. Однако не являются ли оправданными любые расходы, необходимые для освобождения мира от угрозы ядерной войны?
…Сегодня вечером, признавая наши обязательства по Договору о ПРО (противоракетной обороне) и сознавая необходимость более детальных консультаций с нашими союзниками, я предпринимаю первый важный шаг. Я возглавляю комплекс всеохватывающих интенсивных мер по определению направлений научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, которые предстоит выполнить для достижения нашей окончательной цели — устранения угрозы, вызываемой стратегическими ядерными ракетами. Эта программа поможет проложить путь мерам по ограничению вооружений к уничтожению самих вооружений. Мы не ищем ни военного превосходства, ни политических преимуществ. Наша единственная цель, которую разделяет весь народ, — найти путь к уменьшению угрозы ядерной войны".
Весной и летом 1983 года, когда Юрий Андропов продолжал проводить линию на обеспечение советского мирового господства, снабжая повстанцев оружием и держа в ежовых рукавицах Польшу, — в общем, действуя в том же духе, что и все прошлые советские лидеры, наша администрация победила в серии закрытых голосований в конгрессе, что позволило продолжать программу "МХ" и внедрять другие важнейшие элементы военной модернизации. А в новых попытках "тихой дипломатии" я попытался связаться непосредственно с Андроповым, надеясь установить с ним, как и с Брежневым, что-то вроде личных контактов, которые могли бы привести к улучшению отношений между нашими странами.
Хотя мы с Андроповым и обменялись официальными посланиями после смерти Брежнева, его письма были чопорными и холодными, как сибирская зима, ограничивались банальностями и обещаниями "непреклонной приверженности советского руководства и советского народа курсу мира, устранения ядерной угрозы и развития отношений, основанных на взаимной выгоде и равноправии со всеми странами", и одновременно выставляли Соединенные Штаты как единственного виновника гонки вооружений.
И июля 1983 года я отправил собственноручно написанное послание Андропову, где уверял его, что народ Соединенных Штатов в равной степени привержен делу мира и устранения ядерной угрозы. Я спрашивал, не пора ли нам предпринять следующий шаг и достичь этой цели на переговорах в Женеве? "Мы разделяем огромную ответственность за сохранение стабильности в мире, — писал я, — и, я верю, мы сможем выполнить эту задачу, но, чтобы это произошло, потребуется более активный обмен мнениями, чем тот, который мы имеем в настоящее время. Нам многое нужно обсудить: ситуацию в Восточной Европе и Южной Азии и особенно в Западном полушарии, а также вопросы ограничения вооружений, торговли между нашими странами и другие пути, по которым мы можем расширить отношения Восток — Запад".
Далее я написал следующее: "…Наши предшественники добивались больших успехов, когда общались лично и искренне". Я приписал также на тот случай, если он тоже захочет установить прямые контакты: "Я всегда готов. Жду Вашего ответа. Рональд Рейган.
В начале августа Андропов в своем ответном письме потребовал нашего отказа от намеченного на осень размещения новых ракет НАТО и отказался обсуждать поднятые в моем письме вопросы, в особенности советские подрывные действия в странах "третьего мира". К положительным сторонам относится его пожелание личного контакта со мной. Вот выдержки из его письма:
"Уважаемый господин Президент!
Благодарю за Ваше личное письмо, переданное мне 21 июля. Я со всей серьезностью отнесся к его содержанию.
С удовлетворением принимаю к сведению заверения, что правительство США разделяет приверженность делу мира и устранения ядерной угрозы, стремление строить отношения с другими странами на основе взаимной выгоды и равноправия. Самое важное сейчас, как мне кажется, — это постараться воплотить эти принципы в практические дела, искать и находить решения имеющихся проблем в духе мира и сотрудничества. Я согласен с Вами, господин Президент: мы обязаны помнить об ответственности за поддержание мира и международной безопасности, лежащей на наших двух странах и их руководителях.
Понятно, что в нынешней сложной обстановке трудно рассчитывать на простые решения. Но думаю, что если бы мы попытались просто обходить наиболее важные и трудные вопросы, то вряд ли можно было бы достичь результатов, на которые, как я понимаю, мы с Вами хотели бы надеяться…
Но главное, конечно, — начать двигаться вперед в вопросах ограничения и сокращения ядерных вооружений. Особенно настоятельна необходимость предотвратить гонку ядерных вооружений в Европе, последствия которой были бы крайне серьезными. Если мы сумеем этого добиться, нам, я думаю, будут благодарны народы и наших, и многих других стран.
Мы считаем, что справедливое, взаимоприемлемое соглашение в Женеве, соглашение "на равных" все еще возможно. Стремясь достигнуть там договоренности, мы пошли уже очень далеко, приняли весьма непростые для нас решения. Ведь фактически Советский Союз сейчас соглашается (при достижении равенства по соответствующим категориям самолетов) сократить почти втрое имеющиеся у него в зоне Европы ракеты средней дальности. Причем сократить без ответных сокращений ракет со стороны Запада. Понимают ли это и ценят ли в должной степени в Вашингтоне? Мы не хотим в этом плане иметь ничего, кроме противовеса средствам, которыми располагают англичане и французы. Разве это не честная и не умеренная позиция?
Скажу Вам, господин Президент, то же, что говорил канцлеру Колю во время беседы с ним в Москве: мы считаем, что надо воспользоваться возможностью, пока она есть, и достигнуть действительно честного, учитывающего законные интересы как стран НАТО, так и стран Варшавского Договора соглашения, чтобы вместо наращивания в Европе ядерного оружия средней дальности значительно, очень значительно его сократить. Это позволило бы намного оздоровить обстановку в Европе и во всем мире.
Пока США не приступили к размещению своих ракет в Европе, соглашение еще возможно. Более того, при учете коренных факторов безопасности есть, по нашему убеждению, резервы гибкости в позициях сторон. Поскольку, как я понимаю из письма, и Вы со своей стороны хотели бы движения на переговорах, был бы рад услышать, как практически Вы себе это представляете.
Хочу добавить, что и на других направлениях прекращения гонки вооружений, например в области стратегического ядерного оружия и использования космоса, мы считали бы вполне возможными обоюдные конструктивные шаги, но только на началах равенства и подлинного уважения интересов друг друга.
Вы, господин Президент, высказываетесь за обсуждение положения в отдельных географических районах и обозначаете некоторые из них. Что на это сказать? У нас есть все основания высказать свою оценку политики США в упомянутых Вами и других районах мира. Но в данном случае хочу подчеркнуть лишь одно: каждый народ, каждая страна, где бы они ни находились, должны быть хозяевами своей судьбы. Им должна быть предоставлена возможность жить так, как они хотят, и никто не имеет права вмешиваться в их внутренние дела. Из этого незыблемого принципа, закрепленного и в Уставе ООН, под которым стоят подписи наших стран, мы исходим и будем исходить в своей политике. Если и США готовы руководствоваться этим принципом, то наши страны могли бы взаимодействовать на такой основе с большой пользой и для себя, и для других.
Господин Президент, я не ставил своей целью поднимать в этом письме много вопросов, а выделил те, которые считаю центральными. Я буду приветствовать предметный деловой и откровенный обмен мнениями с Вами по этим и другим вопросам. Согласен, чтобы он осуществлялся, когда это будет диктоваться интересами дела, доверительным образом. Со своей стороны предложил бы делать это через советского посла в Вашингтоне и лицо, которое Вы сочтете необходимым выделить.