С уважением, Ю. Андропов".
Внизу письма Андропова была приписка, сделанная от руки:
"P.S. Искренне надеюсь, господин Президент,
что Вы серьезно обдумаете высказанные
мною соображения и сможете откликнуться
на них в конструктивном духе.
Москва, Кремль
1 августа 1983 года".
Письмо еще больше убедило меня в том, что мы должны и далее развивать наши планы по размещению ракет средней дальности НАТО в Европе, поскольку в случае отсутствия этой угрозы у Советов не будет никаких причин убирать свои крылатые ракеты средней дальности.
Вот мой ответ Андропову:
"Уважаемый господин Председатель!
Благодарю Вас за письмо, полученное мной 5 августа. Я, несомненно, прочитал его с самым большим вниманием и приветствую Ваши заверения в приверженности поискам решений проблем, разделяющих нас. Я вижу, что мы оба понимаем огромную историческую ответственность, возложенную на наши плечи, ибо мы возглавляем две наиболее мощные державы мира в этот трудный и опасный период.
Я согласен с Вами, что, если мы хотим добиться прогресса в наших совместных усилиях, мы не можем проходить мимо важных вопросов лишь потому, что их трудно решить. Я также согласен с тем, что главное наше внимание должно быть сосредоточено на центральном пункте — усилении безопасности в мире.
В моем понимании этот центральный пункт имеет три ключевых аспекта: первый — жизненная необходимость перехода во всем мире к принципу урегулирования международных споров мирными средствами без применения или угрозы применения силы; второй — не терпящая отсрочки необходимость сокращения запасов вооружений, в частности наиболее разрушительных и дестабилизирующих их видов; и третий — необходимость создания достаточного уровня доверия между нами, которое позволит достичь первые две цели.
Сейчас, очевидно, нам невозможно сразу решить все множество проблем в наших отношениях. Но мне также кажется, что еще труднее нам будет решать проблемы, даже самые критические, в отрыве от других. Чтобы достичь успеха, я полагаю, мы должны найти возможность продвигаться вперед во всех трех направлениях одновременно. Позвольте мне с полной откровенностью высказать свое мнение по каждому из них.
Во-первых, мне приятно, что Вы одобряете принципы Устава Организации Объединенных Наций и считаете, что каждый народ и каждая страна должны быть хозяевами своей судьбы. Мне это приятно, потому что я тоже так считаю и испытываю самые сильные чувства к этому принципу, который является неотъемлемым принципом мира на земле. Поскольку мы согласны с этим принципом, трудность состоит в том, что мы по-разному толкуем его из-за того, что у нас самих есть проблемы в этой области, причем очень серьезные.
Вы просили меня попытаться понять точку зрения Москвы на некоторые критические моменты, и, могу Вас заверить, я попытался сделать это. Могу ли я попросить Вас в свою очередь взглянуть на мир с точки зрения Вашингтона?
Сейчас у меня, как у верховного главнокомандующего, ни одна из воинских частей не находится в состоянии боевых действий. Если бы все лидеры стран могли это сказать, мы уже были бы на пути к более безопасному миру. Если бы каждый из нас определенно заявил, что не будет прибегать к войне как к средству решения любых проблем, сокращение вооружений было бы просто и легко достигнуто. Если же, с другой стороны, мы будем подходить к решению задачи, будучи уверенными в неизбежности войны, тогда мы обречены на неудачу. Я думаю, что мы должны найти возможность либо открыто обсудить эти вопросы, либо по крайней мере изучать с большим вниманием позиции другой стороны, прежде чем делать решающие шаги. В конце концов не имеет значения, будем ли мы решать эти проблемы путем особого взаимопонимания или просто идя по пути их решения. Необходимым условием является то, что они должны быть решены, если мы хотим успешно рассмотреть другие важные вопросы, стоящие перед нами.
Что касается второго аспекта укрепления международной безопасности — сокращения вооружений, то мне импонирует недавний прогресс на переговорах по взаимному сбалансированному сокращению обычных вооружений в Вене. И, хотя остаются серьезные проблемы, могу заверить Вас, что мы прилагаем все наши усилия к их разрешению. Я также согласен, что центральными и требующими нашего наиболее серьезного внимания являются два комплекса переговоров в Женеве — по стратегическим вооружениям и по ядерным вооружениям средней дальности, направленным на цели в Европе. Я также полагаю, что мы можем достичь соглашения, и, насколько я считаю, чем быстрее, тем лучше.
Я понимаю Ваши разъяснения относительно советской позиции на переговорах по ракетам средней дальности в Женеве. Я полностью осознаю, что Ваше предложение сократить количество развернутых ракет "СС-20" далось нелегко. Редко когда бывает легко отказаться от чего-то, что есть у других. Но я считаю, что мы должны рассматривать ситуацию в более широком историческом контексте, если хотим найти решение, которое сохранит безопасность обеих сторон и, более того, позволит снизить уровень ядерных вооружений. В течение большей части 70-х годов наши союзники и мы считали — и в многочисленных публичных заявлениях с этим соглашались видные советские руководители, — что в Европе существует определенный военный баланс. Но потом, в 1977 году, Советский Союз начал развертывание нового класса ядерных вооружений с большим радиусом действия и с большими возможностями, чем существовавшие в Европе. Это явно поставило под угрозу баланс и привело к декабрьскому, 1979 года, решению НАТО приступить к развертыванию "Першингов-11" и крылатых ракет.
Я перечисляю эти общеизвестные факты для того, чтобы объяснить, почему нынешние советские предложения нас не устраивают. Безусловно, обнадеживает Ваше понимание того, что потребность в "СС-20" намного меньше, чем их развернуто, но монополия на систему вооружений остается монополией независимо от большего или меньшего их количества, и мы не можем согласиться с подобным положением. Вы говорили об английских и французских системах, и я понимаю Ваши возражения. Но я в самом деле не считаю их уместными. Главное то, что упомянутые английские и французские системы не входят в оборону стран НАТО. Эти соображения могли бы предположительно рассматриваться как вторичные, если бы английские и французские ракеты представляли реальную угрозу Советскому Союзу. Однако можете ли вы рассматривать их как угрозу, принимая во внимание внушительный ядерный арсенал, которым вы обладаете (включая МБР, которые могут быть нацелены на Великобританию и Францию)? Я просто не могу понять, почему Вы считаете необходимым иметь "особый баланс" по этим системам, в то время как ваши главные системы превосходят их по мощности во много-много раз.
Намеченное на декабрь размещение в Европе "Першингов-II" и крылатых ракет — если нам не удастся достичь соглашения, делающего это ненужным, — также не должно рассматриваться как угроза Советскому Союзу. Их единственной задачей было бы установить баланс с советскими системами, потенциально угрожающими Европе, и окончательно развеять возможные сомнения в равной безопасности для Западной Европы и Северной Америки. Еще раз попытайтесь понять нашу точку зрения. Какова была бы реакция Советов, если бы мы развернули новое оружие, увеличивающее угрозу для их союзников, а затем стали бы настойчиво возражать против создания баланса с вашей стороны при помощи аналогичного оружия?
В итоге мы должны настаивать на том, чтобы любой договор включал в себя пункт о паритете СССР и США в вооружениях этой категории. Я не понимаю, почему это может быть несовместимым с безопасностью Варшавского Договора. Если это оборонительный блок, то так не может быть. Поэтому мы также считаем наше предложение честным и справедливым, направленным только на достижение баланса, а не превосходства. Очевидно, что лучший способ достичь паритета — это всем вместе уничтожить данный класс оружия. Не таким ли было наше первоначальное предложение? Не взглянете ли Вы на него еще раз? Мне кажется, что оно полностью соответствует интересам Советского Союза и Варшавского Договора.
Вы написали в своем письме, что, "пока США не приступили к размещению своих ракет в Европе, соглашение еще возможно". Думаю, что договориться мы могли бы прямо сейчас, и, конечно, надеюсь, что мы достигнем договоренности к декабрю, однако, если дело затянется, мы все равно должны продолжать попытки. И могу заверить Вас, что в будущем НАТО без колебаний уберет уже размещенные вооружения, если этого потребует взаимоприемлемое соглашение.
Вы спрашиваете, каким я вижу соглашение с практической стороны. На этот вопрос трудно ответить до того, как мы договоримся об основных принципах, но вопрос о паритете в системах вооружений между США и СССР остается для нас самым главным. Независимо от того, установится ли паритет в результате полного уничтожения вооружений средней дальности или сокращения их количества, из этого будет следовать, что мы приблизились к установлению мира, поскольку никто из нас не сможет получить преимуществ, используя это оружие.
Что касается третьего аспекта усиления гарантий международной безопасности — укрепления взаимного доверия, то здесь нашего внимания требуют многие вопросы. Успешное завершение Мадридской конференции должно способствовать этому, но только в случае, если мы все гарантируем, что ее решения и связанные с ней соглашения будут честно выполняться.
Господин Председатель, я не преувеличиваю важности прояснения любых недоразумений, возникающих в связи с выполнением предыдущих договоренностей. Ничто так разрушительно не действует на доверие, если одна из сторон договора видит, что его положения нарушаются другой стороной. Уверен, Вы поймете, что в наших общих интересах привлечь внимание Вашего правительства к подобным случаям, вызывающим нашу озабоченность. Ожидаю, что Вы потребуете того же самого, если какие-либо сомнения возникнут с Вашей стороны…
Аналогично последнему абзацу Вашего письма, я буду просить госсекретаря Шульца контактировать с послом Добрыниным, чтобы получать ваши конфиденциальные послания. Конечно, я также хотел бы передавать свои сообщения через посла Хартмана и был бы признателен, если бы Вы выделили соответствующего сотрудника для контакта с ним в случае необходимости. И последнее: было бы неплохо, если бы мы подумали о возможности более непосредственного прямого контакта, чем сейчас.