Тот вечер, когда судьба свела нас с Нэнси, можно считать прямым доказательством того, что Господь вел меня по жизни.
Мне за все эти годы довольно много приходилось выступать с речами, высказывая свое мнение. Однако найти нужные слова, чтобы передать всю свою любовь к Нэнси, я не могу. Она стала частью моей жизни. Иногда мне кажется, что и жить по-настоящему я начал только после встречи с нею.
С самых первых дней наше супружество оправдало все самые радужные юношеские представления о семейной жизни. Оно дало нам радость взаимного общения, наполнило нашу жизнь, и каждый день привносил в наши отношения что-то новое, счастливое.
Нэнси завладела моим сердцем, заполнив ту пустоту, которую я до того старался не замечать. Когда после трудного дня я возвращался домой, я чувствовал, как согревает меня ее тепло, словно с мороза попадаешь в уютный, согретый огнем очага дом. Стоило ей лишь только выйти из комнаты, как я уже начинал скучать.
После замужества Нэнси решила расторгнуть семилетний контракт со студией "Метро Голдуин Майер". Возможно, другие женщины и могут сочетать карьеру с семейной жизнью, полагала она, но ее это не устраивало. Она хотела быть просто женой.
Наверное, объяснить, что значило для меня наше супружество, можно словами героя одного из моих фильмов, Гроувера Кливленда Александра, которые он говорит своей жене Эйлин: "Я верю, что Господь не оставляет меня, ведь он дал мне тебя". Я готов подписаться под этими словами, ежедневно вознося хвалу Создателю за Нэнси.
В колледже, на занятиях по философии, наш учитель часто говорил мне, что в мире существует два типа людей: одни скептически воспринимают других, пока те не докажут, что кое-что значат, другие изначально верят в доброе начало в человеке, пока жизнь не убедит их в обратном.
Мне кажется, эта идея отражает то различие, которое существовало между Джеком и Нел, а, возможно, и между мной и Нэнси. Не знаю, кто из нас чаще бывал прав. Я считаю, что люди в целом изначально добры, и ожидаю от них лучшего. Нэнси тоже не отрицает этого в людях, но какой-то внутренний инстинкт предупреждает ее о пороках, если таковые имеются.
Она относится к типу людей, которые заняты своей семьей, домом и готовы защищать свой мир. Если вам приходилось видеть медведицу, в ярости взметнувшуюся на задние лапы, готовую к сражению, если ее самцу или одному из медвежат угрожает опасность, то можете представить себе, как Нэнси относится к тем, кто, по ее мнению, может повредить ее близким или предать их.
Хотя большинством фильмов, в которых я снялся в качестве свободного актера, я доволен, есть несколько, о согласии сниматься в которых я сожалею. А спустя какое-то время меня стало волновать то направление, в котором стала развиваться моя актерская карьера.
Смятение, вызванное соглашательскими указами министерства юстиции, все еще продолжало отражаться на кинобизнесе, и никто не знал, к чему это приведет. Порою казалось, что студии стараются выйти из кризиса, создавая, как ни странно, все более и более слабые фильмы.
Посоветовавшись с Нэнси, я решил отказаться от съемок в плохих фильмах и ждать действительно достойного предложения.
Так прошел год, в течение которого я не снялся ни в одном фильме. Мне присылали много сценариев для ознакомления, но ни один из них мне не нравился, и я отказывался от съемок, даже если мог заработать на них полмиллиона долларов. Финансовые пробелы я старался заполнить, приняв приглашение сняться на телевидении.
Вскоре у нас с Нэнси родилась дочь Патриция Энн, и ее появление внесло свою долю радости в наш дом. Правда, в финансовом плане времена мы переживали не лучшие. Еще до того, как я принял решение отказываться от плохих ролей, мы купили в Пасифик-Палисейдс дом. К тому же я был владельцем ранчо в Сан-Фернандо Вэлли, где разводил чистопородных лошадей. Выплата долгов за этот дом и высокие налоги оставляли нам весьма незначительную сумму для сбережений.
Пришлось откликнуться на несколько предложений со стороны, чтобы поддержать семью.
Я по-прежнему не пел, не танцевал, однако, прихватив в качестве зрителя Нэнси, в течение двух недель выступал в ночном клубе при отеле "Лас фронтир" в Лас-Вегасе в качестве ведущего при группе "Континентале". Публика принимала меня хорошо, отзывы в прессе тоже были доброжелательные, платили потрясающе, и мне предложили поработать у них и в следующий раз. Однако и я, и Нэнси скучали по своим калифорнийским друзьям, по дому, прокуренный же зал ночного клуба не вызывал особых симпатий, а потому по истечении двух недель мы с радостью вернулись домой.
Конечно, я в любой момент мог получить приглашение на Бродвей, который был заинтересован в участии голливудских актеров в их представлениях, но мы с Нэнси оказались преданными калифорнийцами, и долгосрочные связи с Нью-Йорком нас не интересовали. Получал я немало предложений сняться в ведущих ролях в телесериалах, но, увы, — я был принципиальным противником таковых.
Я считал, что телесериал — это что-то вроде поцелуя смерти для актера кино. Владельцы кинотеатров убеждены, что ни один зритель не пойдет в кино, чтобы увидеть актера, которого все бесплатно видят каждый вечер дома на экранах своих телевизоров. Кроме того, многие телесериалы длятся по два-три года, и после их окончания ни публика, ни продюсеры вас ни в какой другой роли не представляют.
В конце концов рекламные съемки на телевидении не только помогли нам как-то перебиться с деньгами, но и вывели меня на один из тех жизненных поворотов, незапланированных и неожиданных, которые уводят далеко в сторону от той цели, к которой, как вы думали, вы идете.
Тафт Шрейбер, возглавлявшим телевизионную службу в "Мьюзик корпорейшн оф Америка", знал, сколь непреклонен я в отношении телесериалов. И все же в 1954 году он обратился ко мне со следующим предложением: компания "Дженерал электрик" искала возможность купить новую телевизионную программу, и он предложил им новый драматический телесериал, в котором нашлось бы дело и мне. Как актер я был занят лишь в немногих сценах, зато каждую неделю появлялся бы на экране в качестве ведущего этого телесериала.
Я понимал, что, если мое лицо, сияющее лучезарной улыбкой, каждую неделю будет появляться в каждом доме по всей стране, это может привести к эффекту, подобному передержке в фотографии, а это уже смертельно опасно для киноактера. Но сама идея работать на телевидении, влияние и экономическое процветание которого с каждым днем усиливались, меня устраивала. К тому же это предложение позволяло мне избежать опасности примелькаться в однотипных ролях, если бы я начал сниматься в сериале.
В общем, я принял предложение. Так родился "Дж. Э.-Театр", который в течение восьми лет по воскресеньям в девять часов вечера выходил на встречу со зрителями. Причем выходил с лучшей, как мне думается, программой тех дней, которые нынешние историки ностальгически окрестили "золотым веком телевидения". Каждое воскресенье "Дж. Э.-Театр" предлагал зрителям новую историю, с новым составом исполнителей. Приведу один удивительный факт: нет ни одного обладателя "Оскара" в Голливуде, который хотя бы раз не появился в одной из постановок этого сериала.
Моя новая работа предоставила мне возможность сыграть вспомогательную роль в необычайном эксперименте, осуществленном американской промышленностью. До этого времени большинство гигантов американской индустрии находилось под сильным централизованным управлением внутри одного региона — например "Юнайтед стейтс стил" в Питтсбурге и "Дженерал моторс" в Детройте. Однако Ральф Кординер, глава фирмы "Дженерал электрик", человек замечательный и обладающий даром предвидения, считал, что его фирма будет развиваться более динамично, если рассредоточить производственные операции по всей стране. Мелкие подразделения, возглавляемые сильными местными управляющими, которые могут самостоятельно распоряжаться большей частью продукции и размещением мощностей, более конкурентоспособны и более надежны на рынке, чем крупные, тяжеловесные конгломераты, подчиняющиеся мощному головному предприятию. Таково было мнение Кординера, и я считаю, что он абсолютно прав.
Кординер внедрил в жизнь свои идеи с огромным размахом, учредив сто тридцать девять заводов фирмы "Дженерал электрик" в тридцати девяти штатах.
В процессе преобразований Кординер обнаружил, что подобная стремительная децентрализация порождает и определенные моральные проблемы. К примеру, управляющие теми предприятиями фирмы, которые были расположены на значительном расстоянии от головного предприятия в Нью-Йорке, подчас могли решить, что головная фирма забыла о них, считая их людьми второго сорта.
Кординер попросил меня, в дополнение к моей основной работе телевизионного ведущего, объехать несколько заводов фирмы, расположенных в глубинке, то есть стать своего рода посланцем доброй воли головного управления фирмы. Тот факт, что ведущий "Дж. Э.-Театр" приезжает в самые отдаленные районы, где расположены заводы фирмы, должен был продемонстрировать заботу нью-йоркского управления о всех своих сотрудниках, где бы они ни работали. Мое появление на заводах фирмы служило укреплению связей между заводом и общественностью того региона, где этот завод располагался. Местные управляющие получили указания появляться вместе со мною на всех событиях местного значения.
Поначалу все мои обязанности сводились к тому, что я прогуливался вдоль конвейеров и, если это не мешало работе, выступал перед рабочими с помоста, срочно сооруженного здесь же, в цехе. Я рассказывал им о Голливуде, о готовящемся телесериале, отвечал на вопросы, а потом отправлялся дальше, на следующий завод.
Через год или два после начала этих туров представитель фирмы "Дженерал электрик", сопровождавший меня в этих поездках, сообщил, что у меня назначено выступление перед группой служащих фирмы, работающих над проектом по сбору средств на благотворительные цели. Думаю, от меня ожидали обычных голливудских рассказов, но я решил произнести речь о чувстве гордости