Втайне от меня Нэнси проделала то же самое, и в тот вечер мы поднесли друг другу сюрприз нашими "валентинками".
Но это был мой последний выход за покупками из Белого дома. Он вызвал такую суматоху в магазине, что я решил не причинять более владельцу столько беспокойства.
Еще в Голливуде я узнал, как может досаждать внимание публики, если ваше лицо знакомо многим. Когда я был губернатором, Нэнси и я почувствовали, как соображения безопасности ограничивают нашу свободу передвижения. Ко всему этому мы привыкли. Но все это было ничто по сравнению с жизнью в Белом доме, особенно после покушения на меня в отеле "Хилтон".
Что бы мы ни делали, где бы мы ни были, требовались сложные меры по обеспечению безопасности, осуществление которых планировалось за много недель вперед. Каждый наш выезд представлял собой кортеж из пяти или шести машин среди моря красных огней и визга сирен. Если даже секретная служба охраны разрешала нам посетить церковь, мы прибывали туда под визг сирен в сопровождении толпы корреспондентов и агентов службы безопасности. Выход в церковь перестал быть приятным моментом воскресного утра, он превратился в событие. Всех присутствовавших в церкви, прежде чем дать им войти, пропускали через магнитометр. И часто, уже сидя на месте, Нэнси и я испытывали большую неловкость, потому что многие на соседних скамьях смотрели на нас, вместо того чтобы слушать проповедь.
Положение еще более осложнилось, когда стали приходить сообщения о деятельности террористов. Нам сказали, что во время посещения церкви может произойти попытка покушения, которая повлекла бы за собой гибель множества людей. С большим сожалением мы вынуждены были совсем отказаться от посещений церкви, которых нам действительно не хватало.
Даже внутри Белого дома наши передвижения были ограничены. Мне приходилось держаться подальше от некоторых окон из опасения стать мишенью для снайпера. Около Белого дома мы могли прогуливаться только в особых местах, окруженных живой изгородью или строениями, поскольку на остальной территории мы могли оказаться в поле зрения преступника, засевшего в соседнем доме.
Но тем не менее я не жалуюсь. Утраченную свободу нам компенсировало многое — в первую очередь Кемп-Дэвид, райский уголок в получасе лету от Белого дома на вертолете, где мы провели множество уик-эндов среди ста пятидесяти акров прекрасного леса.
Пэт Никсон сказала однажды Нэнси: "Без Кемп-Дэвида можно было бы помешаться". Теперь я понимаю, что она имела в виду.
В бытность мою президентом я больше всего терпеть не мог дни, когда одна встреча, одно совещание следовали за другим, где мне приходилось выступать с замечаниями или краткими речами, и у меня не оставалось времени в промежутке, чтобы собраться с мыслями. Мои любимые дни были пятницы, когда я мог оторваться от дел пораньше, часа в три, в половине четвертого, и отправиться в Кемп-Дэвид.
Дом президента в Кемп-Дэвиде под названием "Эспен" — это прекрасный деревенский дом с массивными потолочными балками, панелями на стенах и большими окнами, выходящими в лес. В Кемп-Дэвиде так же, как и на "Ранчо дель сьело", мы ощущали чувство раскрепощенности, никогда не испытываемое нами в Вашингтоне. Поскольку вся территория охранялась, мы могли просто открыть дверь и выйти погулять. Такую свободу, кстати говоря, начинаешь полностью ценить, только утратив ее.
Мне говорили, что Линдон Джонсон снимал психологическое напряжение от изоляции в Белом доме, гоняя на большой скорости свой "линкольн" неподалеку от своего ранчо в Техасе. Однажды его задержали за превышение скорости. Подошедший полицейский, узнав за рулем президента Соединенных Штатов, произнес: "О, Боже всемогущий!", — на что Линдон ответил: "И не забывайте об этом впредь". Кто-то рассказал мне еще одну историю про Линдона, происшедшую на Южной лужайке у Белого дома. Собираясь уезжать, Линдон направился было не к тому вертолету. Его догнал агент секретной службы: "Господин президент, ваш вертолет там". Линдон повернулся и заметил: "Сынок, эти вертолеты все мои".
Я обычно брал с собой домашнее задание и готовил в Кемп-Дэвиде свое еженедельное обращение к стране. Но у меня всегда находилось там время отдохнуть с книжкой у камина. В хорошую погоду мы купались. Летом часто пользовались вместо столовой внутренним двориком. С нами там всегда было около дюжины сотрудников Белого дома, и по вечерам в пятницу и субботу мы обычно смотрели вместе фильмы, поставив перед собой большие корзины с жареными кукурузными хлопьями.
В каком-то смысле мы представляли собой большую семью. В ее состав входили глава секретной службы, старший пилот нашего вертолета и мои помощники по военным вопросам и связи; Марк Уайнберг из отдела печати; Эдди Серрано, наш главный эконом; доктор Джон Хаттон с женой Барбарой и мой личный помощник Джим Кун с женой Кэрол, обычно привозившие с собой своих двух детей. Сначала мы смотрели новые фильмы, последнюю голливудскую продукцию. Потом я попробовал раз-другой вставить в программу старые фильмы еще моего поколения. Очень скоро все присутствующие, большинство из них люди относительно молодые, пожелали смотреть только фильмы доброго старого времени, так что каждую субботу мы показывали какой-нибудь старый фильм с Кларком Гейблом и Барбарой Станвик, Хэмфри Богартом и Джимми Кэгни, а иногда и с Рейганом и Дэвис.
Каждый месяц в Белый дом приходили тысячи писем, адресованных президенту. Ими занимался штат добровольных помощников, и каждую неделю они отбирали около тридцати писем на просмотр мне лично. Я пытался отвечать на большую их часть в Кемп-Дэвиде.
Письма касались всевозможных тем, среди них были и несерьезные, как свидетельствует мой ответ одному молодому человеку из Южной Каролины:
"Дорогой Энди!
Извини, что задержался с ответом на твое письмо, но, как тебе известно, я был в Китае и нашел твое письмо только по возвращении.
Твое обращение о помощи терпящим бедствие должным образом зарегистрировано, но я должен указать на одну чисто техническую подробность: за помощью должны обращаться власти, объявившие о катастрофе, в данном случае — твоя мама.
Однако, помимо этого, должен также упомянуть и более важную проблему, а именно проблему средств. Текущий год был годом катастроф: 539 ураганов, многочисленные наводнения, лесные пожары, засуха в Техасе и землетрясения. Хочу сказать этим, что средств у нас очень мало.
Могу предложить следующее. Наша администрация, находя, что правительство делает многое, что могло бы быть с большим успехом сделано добровольцами на местном уровне, выступила спонсором программы частных инициатив, призвав народ принять посильное участие в разрешении проблем на местах.
Твоя ситуация идеально подходит под такую категорию. Уверен, что твоя мама была совершенно права, объявив твою комнату бедствием. Поэтому ты с успехом можешь основать еще одну программу добровольческой помощи — наряду с тремя тысячами уже действующих в нашей стране.
Поздравляю тебя.
Привет твоей маме.
Искренне Ваш, Рональд Рейган.
Другое письмо я получил от священника из нью-йоркского пригорода. В нем содержалась просьба о пожертвовании в пользу фонда, учреждаемого сенаторами-республиканцами. Компьютер по какой-то причине выбрал форму обращения к священнику "Дорогой мистер God"[36]:
"Я просил Бога о многом, в особенности с тех пор как занимаю свой теперешний пост, но никогда о взносе в избирательную кампанию, — написал я священнику. — Быть может, я попрошу о помощи, чтобы справиться с жадным компьютером. Надо сказать, что он берет все выше. Об уникальном в своем роде случае нам сообщила женщина, получившая такое письмо на имя своей завоевавшей приз лошади".
Когда позволяла погода, мы ездили верхом. Иногда мы открывали заднюю калитку и ехали через пышный зеленый лес по старой дороге мимо развалин бывшей летней гостиницы. В начале 30-х годов она принадлежала молодой женщине по имени Бесси Дарлинг, за которой ухаживал местный врач. Однажды ночью, как рассказывала ее горничная, жившая по-прежнему неподалеку, врач, которому наговорили, что Бесси встречается с кем-то еще, явился в гостиницу и потребовал хозяйку. Горничная поднялась наверх доложить Бесси, мирно спавшей в одиночестве. Но врач, очевидно в припадке ревности и ожидая застать там другого, пошел за ней вслед с револьвером в руках. Бесси вскочила с постели и достала револьвер, который она держала под подушкой; он был у нее в руке, когда любовник убил ее на глазах у горничной выстрелом в голову. Его арестовали, и он заявил, что действовал в целях самообороны, но, так как курок револьвера в руке Бесси не был взведен, его осудили и посадили в тюрьму.
Во время второй мировой войны дом использовался как убежище, где президент Рузвельт встречался иногда тайно с агентами иностранных разведок. Позднее он сгорел почти до основания, и осталась только груда развалин. Ходили разговоры, что в развалинах бродит призрак убитой женщины, и, проезжая мимо, я каждый раз говорил: "Привет, Бесси".
Единственно, чего мне не хватало в Кемп-Дэвиде, — это возможности пойти в церковь. Но в своих молитвах я просил Бога внять моим чувствам, потому что, когда я был в этом чудесном лесу, чувствовал себя как в Его храме.
Между прочим, Бесси Дарлинг была не единственным призраком, о котором мы слышали, живя в Вашингтоне.
Вскоре после того как мы переехали в Белый дом, Нэнси, зайдя в спальню Линкольна на втором этаже, обратила внимание, что одна из картин, как говорили, любимая картина Линкольна, висела как-то криво. Нэнси начала поправлять ее, а бывшая в это время в комнате горничная сказала: "Опять он приходил".
Позднее один из дворецких говорил, что слышал звуки рояля, доносившиеся из холла, но, когда он подошел ближе, звуки прекратились.
Мы слышали легенды о духе Линкольна, появляющемся в некоторых помещениях второго этажа, но не очень-то им верили. Но потом одно происшествие с участием нашей собаки Рекса чуть было не убедило меня в истинности этих рассказов.