Хотя Саудовская Аравия и выступала против кемп-дэвид-ских соглашений, я считал необходимым закрепить связи с этой относительно умеренной арабской страной не только из-за того, что мы нуждались в ее нефти, но и потому, что, как и Израиль, Саудовская Аравия противостояла советской экспансии на Ближнем Востоке. В какой-то мере интересы Саудовской Аравии совпадали с нашими. На ее богатейшие нефтяные месторождения зарился коммунистический мир и соседний Иран, а для их защиты Саудовская Аравия располагала лишь небольшой армией и нуждалась в дружбе и помощи великой державы. Мы считали своей задачей не допустить Советский Союз в этот регион, а также предотвратить распространение на Саудовскую Аравию антиамериканской иранской революции со всеми вытекающими из этого для нашей экономики последствиями. Короче говоря, я не хотел, чтобы Саудовская Аравия стала вторым Ираном. Поэтому, оставаясь верным нашему обязательству обеспечить выживание Израиля, я считал необходимым убедить умеренных арабов, что в нашем лице они найдут надежного союзника, который не будет действовать им во вред.
Предыдущее американское правительство не воспрепятствовало свержению шаха Ирана. Я же хотел дать понять нашим союзникам, а также Москве, что Соединенные Штаты будут поддерживать всех своих друзей и не намерены ограничивать свое влияние на Ближнем Востоке помощью Израилю. Более того, я считал, что, укрепляя связи с умеренными арабскими странами, мы можем в конечном итоге добиться разрешения некоторых сложных проблем Ближнего Востока. Чтобы убедить враждующие стороны сесть за стол переговоров, нам надо было доказать арабам, что мы не оказываем предпочтения ни одной из сторон. И вот в 1981 году предполагаемая продажа Саудовской Аравии летающих радарных станций АВАКС стала для арабских стран символом нашей беспристрастности и надежности. К сожалению, Израиль и некоторые его сторонники в американском конгрессе без всякого на то основания расценили сделку как предательство Израиля Соединенными Штатами. Они объявили бой администрации и устроили в конгрессе шумное противостояние. Я считал, что для дела мира на Ближнем Востоке этот бой правительству необходимо выиграть. Я также считал, что поражение в битве за АВАКС подорвет шансы на одобрение конгрессом правительственной экономической программы и плана реорганизации наших вооруженных сил.
Не успел я вступить в должность, как на меня обрушилась лавина телефонных звонков и визитов представителей американских еврейских организаций и их сторонников в конгрессе, которые требовали отказа от намеченной сделки с Саудовской Аравией. В середине апреля, когда я еще не окончательно оправился после покушения в "Хилтоне", меня буквально обстреливали со всех сторон по поводу программы АВАКС, и мне приходилось уделять ей почти столько же времени, сколько и программе экономического оздоровления. Тогда я сделал в дневнике следующую запись:
"Меня беспокоит столь сильное противодействие (предполагаемой сделке АВАКС). Неужели им не ясно, что в моем лице Израиль имеет надежного друга? Мы стараемся уменьшить напряженность на Ближнем Востоке и предотвратить распространение влияния Советов в этом регионе. Для этого необходим мир между Израилем и арабскими странами. От Саудовской Аравии зависит очень многое. Если ее удастся уговорить последовать примеру Египта, за ней могут последовать и другие. Мы начнем поставлять ей радарные системы не раньше 1985 года. До тех пор можно успеть сделать многое для распространения духа Кемп-Дэвида.
Я заверил Израиль, что помощь арабским государствам не нарушит баланса сил на Ближнем Востоке".
В то время как в конгрессе разгорались страсти по поводу АВАКС, на Ближнем Востоке происходила эскалация военных действий. Израиль постоянно подвергался набегам террористов со стороны Ливана. А сирийские войска, которые были введены в Ливан в 1976 году как часть межарабских сил "сдерживания" и так там и остались, вели бои в долине Бекаа с фалангой — вооруженными христианскими формированиями. В связи с тем, что сирийцы стали устанавливать в Ливане ракеты "земля — воздух" советского производства, начали поступать сообщения, что Израиль намеревается нанести удар по формированиям ООП и сирийским ракетным установкам в Южном Ливане, которые, по его мнению, угрожают его северным провинциям.
Для того чтобы предотвратить новое обострение обстановки на Ближнем Востоке, я обратился к Филипу Хабибу, который неоднократно выступал в качестве посредника от Соединенных Штатов в конфликтных ситуациях на Ближнем Востоке, но который к тому времени ушел в отставку, с просьбой отправиться со специальной миротворческой миссией в Сирию, Ливан и Израиль. В течение всего 1981 года он пытался примирить враждующие стороны; тем временем палестинские террористы продолжали набеги на территорию Израиля, сирийцы наращивали число ракетных установок, которые угрожали жизненно важным центрам северного Израиля, а Израиль засылал через границу карательные отряды десантников.
В конце весны 1981 года Саудовская Аравия выразила согласие помочь Хабибу в переговорах с Сирией и ООП. Появилась надежда, что войну удастся предотвратить. Хабиб, который всегда изумлял меня своей способностью творить чудеса, добился заключения соглашения о прекращении огня, которое продержалось с перерывами почти до конца года, несмотря на взрыв антиизраильских настроений в арабском мире после июньского налета израильских бомбардировщиков (американского производства) на строящийся в Ираке атомный реактор.
Премьер-министр Израиля Менахем Бегин, который информировал нас об этой акции только постфактум, утверждал, что, по их сведениям, реактор должен был производить расщепляющиеся материалы для ядерного оружия, которое будет использовано против Израиля. Он сказал, что из Франции вскоре ожидалось поступление груза "горячего" урана-235 и тогда он уже не смог бы дать приказ о бомбежке, потому что волна радиации накрыла бы столицу Ирака Багдад.
Девятого июня 1981 года я записал в дневнике:
"Мне понятны его опасения, но, на мой взгляд, он принял неверное решение. Он должен был предупредить о своих намерениях и нас, и французов. Мы приняли бы меры для устранения этой угрозы Израилю. Однако, если мы ополчимся на Израиль, арабы воспримут это как сигнал к нападению. Пора бросить все силы на урегулирование ближневосточной проблемы. Эта акция — следствие страха и подозрительности с обеих сторон. Нам надо взяться за дело умиротворения всерьез…
По закону я обязан обратиться к конгрессу с просьбой провести расследование и решить, имело ли место нарушение закона, запрещающего использование построенных в Америке самолетов для нападения. Честно говоря, если конгресс решит, что такое нарушение было, я воспользуюсь своим правом вето. Ирак формально все еще находится с Израилем в состоянии войны, и я склонен думать, что он в самом деле решил делать у себя атомную бомбу".
Формально Израиль действительно нарушил соглашение о неиспользовании произведенного в Соединенных Штатах оружия для нападения, и некоторые члены кабинета настаивали, чтобы я применил к нему соответствующие санкции. Мы послали израильскому правительству ноту, в которой осудили налет на реактор, и в знак своего неодобрения приостановили на некоторое время запланированные поставки военных самолетов. Я понимал, почему Бегин принял решение бомбить реактор, и в глубине души считал, что он был прав. Я не сомневался, что Ирак на самом деле пытался сделать атомную бомбу.
Однако в Саудовской Аравии и других арабских странах налет вызвал взрыв негодования. Саудовская Аравия стала еще более настойчиво требовать радарные системы АВАКС. Отмечая, что по пути в Ирак израильские самолеты нарушили ее воздушное пространство, Саудовская Аравия заявила, что налет лишний раз показал, какую угрозу Израиль представляет для всех арабских стран, и что ей нужны системы АВАКС, которые бы заблаговременно оповещали о налете израильской авиации.
Вопрос о продаже радаров Саудовской Аравии тлел в конгрессе все лето и вспыхнул жарким пламенем в начале осени. Согласно правилам, конгресс мог запретить продажу самолетов большинством голосов обеих палат. Сторонники Израиля уже заручились поддержкой палаты представителей. Так что основные бои должны были развернуться в сенате, где у нас было незначительное большинство, но где было много и друзей Израиля.
В начале сентября в Вашингтон прибыл премьер-министр Израиля Бегин. Конгресс только что одобрил сокращение налогов — стержневую меру в нашей программе экономического оздоровления. Никаких других законопроектов на рассмотрении конгресса не было, и продажа АВАКСов вдруг оказалась в центре внимания. После официальной встречи на Южной лужайке мы с Бегиным удалились в Овальный кабинет для предварительной беседы. Я предложил ему называть меня Рональдом, а он в свою очередь согласился, чтобы я называл его Менахем. Позднее мы встретились с ним в комнате для заседания кабинета министров в присутствии своих советников, и, как я и ожидал, Бегин обратился ко мне с просьбой не продавать радары Саудовской Аравии. Он сказал, что в Кемп-Дэвиде Израиль пошел навстречу арабам. В обмен на признание Египтом права Израиля на существование (за эту уступку Анвар Садат был изгнан из Лиги арабских государств) он согласился вернуть Египту в апреле 1982 года Синайский полуостров, захваченный Израилем во время войны 1967 года, и дать автономию палестинцам, живущим в секторе Газа и на Западном берегу реки Иордан (эти территории также были захвачены Израилем во время войны).
Бегин настаивал, что все это накладывает на Соединенные Штаты обязанность всеми мерами обеспечивать безопасность Израиля. Мне была понятна его тревога. Израиль — маленькая страна, со всех сторон окруженная врагами. Международное сообщество требовало от него, чтобы он выполнил решение 242 Совета Безопасности и отвел войска из всех районов, захваченных им в течение войны 1967 года, включая Западный берег реки Иордан. Без Западного берега Израиль местами тянется такой узкой полоской, что снаряд, выпущенный из орудия с одной стороны его территории, может перелететь на другую.