В течение последующих недель Хабиб вел переговоры, а в Ливане то возобновлялось, то снова нарушалось соглашение о прекращении огня. На пути соглашения вставали все новые препятствия: палестинцы требовали, чтобы некоторым из них было позволено остаться в Ливане, а арабские страны не хотели допустить на свою территорию отряды ООП, которые согласно нашему плану будут эвакуированы из Ливана. А в Бейруте тем временем гибли люди.
В конце июня Брежнев прислал мне письмо, в котором выражал протест по поводу гибели невинных гражданских лиц при обстрелах Бейрута израильтянами и предупреждал меня, что улучшение советско-американских отношений окажется невозможным, если мы будем продолжать поддерживать Израиль. Я ответил, что мы пытаемся убедить Израиль вывести свои войска из Ливана, и просил его использовать советское влияние, чтобы убедить Сирию сделать то же самое. "Я также должен отметить, — писал я, — что Ваша озабоченность бедствиями гражданского населения Ливана представляется мне не совсем уместной, учитывая, что Советский Союз поставил огромное количество оружия тем самым элементам, которые подорвали политическую стабильность Ливана и спровоцировали Израиль на вторжение обстрелом его северных провинции".
Израиль продолжал наступление на Бейрут, и Брежнев возлагал вину за это на Соединенные Штаты. Получив в середине июля его очередное послание, я снова отверг его обвинения и информировал, что правительство Ливана обратилось к Соединенным Штатам и другим западным государствам с просьбой создать международные вооруженные силы для поддержания мира в Ливане. Я сообщил Брежневу, что мы, наверное, это сделаем, но что это будет временная мера и ее не следует рассматривать как попытку нарушить баланс сил между Востоком и Западом на Ближнем Востоке.
В конце июля Хабиб сообщил, что надеется на скорое заключение соглашения. Но вскоре события приняли неблагоприятный оборот. Хотя официально соглашение о прекращении огня оставалось в силе, обе стороны беспрерывно его нарушали, и обстановка стала взрывоопасной.
К началу августа войска Шарона фактически окружили Бейрут и беспрерывно вели огонь на западной окраине города. 2 августа я получил еще одно послание Брежнева, на которое отправил следующий ответ: "Надеюсь, что Советский Союз не предпримет шагов, которые бы затруднили разрешение этого трагического конфликта. Хотел бы добавить, что, хотя Соединенные Штаты поддерживают дружеские отношения с Израилем, они не несут ответственности за действия этого суверенного государства. Все возражения по поводу этих действий советую направлять правительству Израиля".
И вот в полседьмого утра 4 августа, через два дня после моей встречи с министром иностранных дел Израиля Ицхаком Шамиром, во время которой я сделал все что мог, чтобы убедить его в необходимости сдержанности, меня разбудил помощник по национальной безопасности. Он сообщил, что израильские вооруженные силы вошли в Западный Бейрут и ведут ожесточенный орудийный обстрел города. Число жертв среди гражданского населения растет. Хабиб, вне себя от негодования, позвонил мне из Бейрута и сказал, что из-за обстрела у него сорвались встречи по мирному урегулированию.
Я решил обратиться к Бегину с личной просьбой соблюдать соглашение о прекращении огня и позволить Хабибу закончить свою работу. Я дал ему понять, что если он этого не сделает, то может ожидать значительного ухудшения отношений с Соединенными Штатами. В моем послании говорилось: "Обстрел Бейрута влечет за собой неоправданные человеческие жертвы и срывает переговоры об урегулировании". Действия Израиля, писал я, опровергают наши утверждения, что американское оружие поставляется Израилю исключительно для целей обороны. Решение надо искать за столом переговоров, а не военными средствами. Я напомнил Бегину, что всего два дня назад мы с Шульцем говорили Шамиру, что переговоры Хабиба о выводе отрядов ООП из Бейрута продвигаются успешно, но что в этот критический момент обострение вооруженного конфликта может свести их к нулю. "Ввод тяжелой артиллерии в Западный Бейрут показал, что наши просьбы не были услышаны, — писал я далее. — Надо положить конец бессмысленному кровопролитию, особенно среди мирного населения. Я настаиваю, чтобы Вы прекратили огонь и воздержались от военных действий до тех пор, пока части ООП не покинут Бейрут".
На следующий день я получил ответ Бегина. Он заявлял, что политика Израиля в Ливане основывается на двух принципах. Первый принцип: безоговорочное соблюдение соглашения о прекращении огня обеими сторонами. "Однако террористы в Бейруте и его окрестностях не считают себя им связанным, — писал Бегин. — У нас уже было, по крайней мере, десять таких соглашений, и все они были нарушены не Израилем, а террористами". Бегин заявил, что не может "запретить израильским вооруженным силам защищаться, когда на них совершают вооруженное нападение".
Второй принцип: достижение политического урегулирования, которое бы предусматривало изгнание формирований ООП с территории Ливана. Однако Израиль оставляет за собой право применить силу, поскольку иначе у него не будет сильной позиции для поисков политического решения. Резолюция ООН, призывающая Израиль вывести войска из Ливана, и официальные заявления Вашингтона, требующие от Израиля того же, служат лишь интересам ООП, давая палестинцам возможность затягивать переговоры и отказываться уходить из Ливана. Поэтому Израиль считает необходимым оказывать на ООП военное давление. Бегин писал, что только что получил письмо от Филипа Хабиба, который сообщил, что ООП "склоняется к мысли" о необходимости ухода из Бейрута, но тут же оговорился, что в течение ближайших суток или двух вопрос останется неясным — руководителям ООП надо еще рассмотреть его новые предложения и, кроме того, нужно найти арабские страны, которые согласились бы принять руководство и отряды ООП. "Ваш представитель Хабиб, несмотря на его энергию и добрую волю, — писал Бегин, — все еще не знает, насколько серьезны намерения ООП, и также, по-видимому, еще не выяснил, куда смогут направиться палестинские руководители. Такова реальная ситуация на сегодня, 5 августа. За 45 дней Хабиб не сумел завершить переговоры об эвакуации террористических организаций из Бейрута и Ливана, которые Вы, господин президент, ему поручили. На карту поставлены безопасность Израиля и жизни его граждан".
По существу, Бегин сказал, чтобы я не вмешивался в чужие дела.
Из сообщений, которые поступали в течение следующих дней от Хабиба, вытекало, что еще не все потеряно и что его неустанные усилия еще могут принести плоды, несмотря на все усиливающееся военное давление Израиля и растущее число жертв среди женщин и детей Бейрута. 9 августа Ариель Шарон прислал мне телеграмму, в которой просил о встрече на следующий день для обсуждения кризиса в Ливане. По всей видимости, он собирался приводить резоны в защиту наступления Израиля. Джордж Шульц ответил, что я отказываюсь с ним встретиться, чтобы не поставить под удар Хабиба, и предлагаю ему переговорить с ним, Шульцем. На следующий день у меня произошла в Овальном кабинете встреча с лидером израильской оппозиции Шимоном Пересом. Он был настроен гораздо менее агрессивно, чем Бегин, и был склонен поддаваться доводам разума. Он признал, что арабо-израильский конфликт может быть разрешен, только если соглашение будет предусматривать автономию для палестинцев на приемлемых для всех сторон условиях. В отличие от Бегина, он одобрял мои дружественные акции в отношении Иордании и других умеренных арабских государств и разделял мою надежду, что они могут оказать помощь в урегулировании арабо-израильского конфликта.
Несмотря на наши призывы соблюдать сдержанность, 12 августа израильские войска предприняли новое массированное наступление на густонаселенные районы Бейрута и учинили там жестокую бойню, которая привела в негодование и меня, и многих членов моей администрации. Я потребовал от Бегина немедленного прекращения кровопролития. Привожу несколько отрывков из своего дневника:
"12 августа
Только что узнал, что израильтяне бомбили и обстреливали из орудий Западный Бейрут в течение 14 часов подряд. Хабиб прислал отчаянную телеграмму, в которой сообщает, что достиг соглашения по основным вопросам со всеми сторонами, но в условиях артобстрела не может договориться о подробностях отвода палестинцев.
Король Саудовской Аравии Фахд позвонил мне по телефону и умолял что-нибудь предпринять. Я сказал, что немедленно буду звонить Бегину. И позвонил. Я был возмущен.
Я сказал Бегину, что, если он не хочет лишиться расположения Соединенных Штатов, он должен немедленно прекратить бойню. Я сознательно употребил слово "бойня" и сказал ему, что символом его страны становится "семимесячный младенец с оторванными взрывом руками".
Он ответил, что уже приказал прекратить бомбардировку. "А как с артобстрелом?" — спросил я. Тут он заявил, что артобстрел начали палестинцы и что израильские силы понесли от него потери. На этом наш разговор окончился. Через двадцать минут он позвонил опять, сказал, что распорядился прекратить артобстрел Бейрута, и просил меня не лишать его своей дружбы".
Мои телефонные звонки остановили — по крайней мере на время — кровопролитие в Бейруте. Я сознательно употребил слово "бойня", потому что знал, что это слово в сознании Бегина ассоциируется с избиением евреев в гитлеровской Германии.
После этих телефонных переговоров Израиль прекратил массированный обстрел Бейрута, но зато предпринял наступление в Северном Ливане — по-видимому, с целью уничтожить опорные пункты ООП в этом районе. Опять Израиль вставлял палки в колеса Хабибу в его сложных переговорах с палестинцами и сирийцами.
В подкрепление тех резких слов, которые я сказал Бегину по телефону, я послал ему на другой день следующее письмо:
"Посылаю Вам это письмо в продолжение нашего телефонного разговора, чтобы еще раз подчеркнуть свою глубокую озабоченность военными действиями Израиля в Ливане и их разрушительными последствиями… В решающий момент миссии нашего посредника Хабиба, когда он был близок к завершению переговоров о выводе отрядов ООП из Бейрута, Израиль предпринял бомбардировки, артобстрел и другие военные акции, которые сорвали договоренность. Я не могу этого понять и принять. Израиль должен немедленно прекратить огонь. Заверения, которые мы слышим из Иерусалима, должны быть подкреплены действиями. Оборонительные силы Израиля должны воздерживаться от массированных карательных акций по малейшему поводу. Хочу, чтобы Вы поняли, насколько я озабочен создавшейся ситуацией. На карту поставлены будущие отношения между нашими странами… Вы должны дать Хабибу возможность завершить свою миссию. По-видимому, теперь уже будет невозможно внести какие-либо изменения в уже согласованный пакет мер. Если это так, мы ждем от Израиля принятия пакета в целом: страданиям Бейрута должен быть положен конец… Ваше новое наступление, на мой взгляд, никак не согласуется с обещанием вывести войска из Ливана и помочь образованию прочного ливанского правительства…"