В начале 80-х годов советский коммунизм вовсе не был просто иной экономической системой, возглавляемой людьми, которые придерживались отличной от нас точки зрения на достоинства капитализма и свободного предпринимательства. Нет, это был тоталитарный режим, отличавшийся ненасытным аппетитом и нацеленный на безудержную экспансию. В странах, попавших под его тираническое господство, граждане лишались основных прав и свобод, демократические правительства свергались, церковь и профсоюзы влачили жалкое существование, суд и пресса превращались в орудие диктатуры, свободные выборы запрещались, всех противников режима бросали в тюрьмы или казнили без суда и следствия, а коррумпированную правящую верхушку награждали за счет награбленного. Короче говоря, Советы отрицали все те принципы, которыми вот уже двести лет руководствуется американский народ.
Я не был первым американским президентом, которого тревожили заговоры и махинации европейских держав в Западном полушарии. Еще в 1823 году наш пятый президент провозгласил доктрину Монро, и с тех пор Соединенные Штаты решительно противодействовали вмешательству Старого Света в дела американских континентов.
Советский Союз сумел дважды пробить брешь в доктрине Монро — сначала на Кубе, а затем в Никарагуа. В 1959 году Фидель Кастро захватил власть в Гаване и превратил Кубу, расположенную в девяноста милях от берегов Соединенных Штатов, в советский сателлит. В 1962 году Советы, с согласия и по инициативе Кастро, решили создать на Кубе базу, откуда можно было бы обстреливать Соединенные Штаты ракетами с ядерными боеголовками. Эта попытка была сорвана благодаря твердой позиции Джона Кеннеди. И все же в начале 80-х годов Куба выполняла ту самую роль, из-за которой Кеннеди бросил вызов Хрущеву. Она таки была потенциальной базой — если не наземных ракет, то подводных лодок и самолетов, которые могли обрушить на Соединенные Штаты испепеляющий ядерный груз. Мы окончательно в этом убедились в 1981 году, когда в кубинскую акваторию прибыло советское судно, построенное с единственной целью — помешать Америке обнаруживать советские атомные подлодки возле своих берегов.
Я всегда считал, что Кеннеди совершил трагическую ошибку, отказав в военной помощи кубинским борцам за свободу, когда они в 1961 году совершили высадку в Плая-Хирон. Если бы он так не поступил, возможно, события в Центральной Америке пошли бы по совершенно иному пути. Создание обученной армии из кубинских беженцев началось еще при президенте Эйзенхауэре. Согласно одобренному им плану американские военно-воздушные силы должны были поддержать вторжение, подавив танки, авиацию и дальнобойную артиллерию Кастро, а также разбомбив аэропорт, где базировались его военные самолеты. Все шло согласно плану — десант высадился на берегу, а наши авианосцы находились поблизости, готовые обрушить на Кастро бомбовый удар. Но тут из Нью-Йорка в страшном гневе примчался Эдлай Стивенсон и сказал Кеннеди: "Я обещал Организации Объединенных Наций, что мы не будем вмешиваться в дела Кубы…"
И вот, когда кубинские борцы за свободу уже высадились в бухте Плая-Хирон, авианосцам был отдан приказ не поддерживать их авиацией. Президент Кеннеди дал себя уговорить: эти храбрые люди были обречены на верную гибель или на плен. Он даже не организовал никакой спасательной операции.
К тому времени, когда я пришел в Белый дом, Куба прочно закрепила свое положение передового форпоста Советов на Американском континенте. У нее была самая большая армия в Латинской Америке, огромные запасы советского оружия, там были созданы центры военной подготовки, нацеленные на экспорт коммунизма, террора и революции в Карибском регионе и Центральной Америке, не говоря уже об Анголе, Мозамбике и Эфиопии.
Через двадцать лет после воцарения Кастро на Кубе марксисты одержали еще одну победу в Новом Свете: в Никарагуа к власти пришли сандинисты. Диктатор Анастасио Сомоса был свергнут коалицией демократических сил, недовольных его деспотическим режимом; как только Сомоса отошел от власти, сандинисты — наиболее хорошо организованная политическая группа — захватили его место и украли у народа плоды революции.
Незадолго до свержения Сомосы никарагуанские повстанцы обратились в Организацию американских государств за помощью: они просили, во имя прекращения гражданской войны и кровопролития, убедить Сомосу добровольно отказаться от власти. ОАГ хотела знать, какие цели преследуют повстанцы. Ответ был следующий: самоопределение никарагуанского народа, свободные выборы, свободные профсоюзы, свобода печати, конституция по образцу Соединенных Штатов. Но, как только Сомоса ушел, сандинисты установили жестокую военную диктатуру и вытеснили все группировки, которые вместе с ними участвовали в революции. Более того, они объявили, что их революция не ограничится пределами Никарагуа.
Теперь у Советов появился в Западном полушарии еще один сателлит. Мы и так были хорошо осведомлены об их намерениях, а тут еще захватили в Гренаде документы, неопровержимо доказывающие, что Советский Союз и Куба поставили себе целью превратить Карибское море в коммунистическое озеро.
Почему я считал, что американцы должны отдавать себе отчет, чем нам это грозит? Помимо доктрины Монро и нашей традиции помогать другим народам завоевывать и сохранять те демократические свободы, которыми пользуемся мы сами, события в Центральной Америке также задевали наши экономические интересы: почти половина внешней торговли США, в частности насущно необходимого нам импорта нефти, идет через Карибское море. Из каждых трех судов, проходящих через Панамский канал, два везут груз из Соединенных Штатов или в Соединенные Штаты. Страны Центральной Америки — не только поставщики сырья, но и потребители нашей продукции. Вставал также вопрос о безопасности наших границ и способности нашей экономики справиться с бесконечным потоком беженцев. Если коммунизм одержит победу в Латинской Америке, то все надежды на социальный и экономический прогресс этого региона рухнут: последствием этого будет возросший поток нелегальных иммигрантов-бедняков, которые и так уже осаждали отделы социального обеспечения и переполняли школы в некоторых районах Соединенных Штатов. Не исключено было также, что Куба не ограничится ролью сателлита Москвы, но предоставит свою территорию для организации террористических актов в Соединенных Штатах своему соратнику и такому же получателю московской помощи полковнику Каддафи.
Если мы не помешаем Советскому Союзу и его партнерам подрывать демократию путем террористических актов и разжигания так называемых "национально-освободительных" войн в Центральной Америке, они не остановятся на достигнутом, но устремят свой взор на Южноамериканский континент и на Мексику.
Как я уже говорил, вскоре после того, как я пришел в Белый дом, служба безопасности доложила мне, что, по абсолютно надежным данным, сандинисты получают все больше денег и оружия из Советского Союза и Кубы и в свою очередь поддерживают повстанцев в Сальвадоре, а также просачиваются в Гондурас, Гватемалу и Коста-Рику. В конце 1981 года я поручил Биллу Кейси принять скрытые меры для того, чтобы пресечь поставки оружия в Никарагуа и другие страны Центральной Америки.
Было очевидно, что бедность, социальное неравенство и нарушения прав человека создают в латиноамериканских странах благоприятную почву для переворота слева или справа. Наши ограниченные скрытые операции, конечно, не могут изменить ход событий: региону, с одной стороны, грозит марксизм, а с другой — диктаторский режим крайне правых. Прочной стабилизации можно добиться только одним способом — через экономическое развитие латиноамериканских стран, демократическое правление и социальную справедливость.
В прошлом Соединенные Штаты тратили большие средства на улучшение экономического положения своих латиноамериканских соседей, но отдача от этих расходов была невелика. Наша помощь не стимулировала предпринимательство и не создавала новых возможностей для экономической инициативы рядовых людей. Мы установили, что Соединенные Штаты несут больше половины расходов правительств Центральной Америки. Но толку от этого было мало, особенно в наиболее важной области — экономическом развитии.
В начале 1982 года мы объявили новую программу — "Инициативу Карибского бассейна". Она включала стимулы для капиталовложений в этом регионе, прямую финансовую помощь, техническое содействие, снятие торговых ограничений и другие меры, направленные на интенсификацию экономического развития наших южных соседей. Примерно в то же время я направил своего неофициального представителя — генерала Вернона Уолтерса — к Фиделю Кастро с предложением вернуться в орбиту Западного полушария. Я надеялся, что углубляющийся экономический кризис на Кубе и перспективы выгодной торговли с Соединенными Штатами могут соблазнить его перейти на нашу сторону. Но Кастро ответил категорическим отказом и продолжал поддерживать антиправительственные силы в Центральной Америке деньгами и оружием.
О посылке наших войск в Латинскую Америку не могло быть и речи — на это не согласились бы ни мои сограждане, ни народы латиноамериканских стран. Поэтому я обратился к Мексике и другим странам региона с предложением выработать совместные программы борьбы с подрывными действиями коммунистов. На словах все они согласились с моим предложением, но на деле отнеслись к нему весьма прохладно. Видимо, они больше боялись "северного колосса", который захочет диктовать им свою волю.
Придя в Белый дом, я решил не ждать, когда руководители латиноамериканских стран обратятся ко мне за помощью, и не навязывать им какой-нибудь новой программы такой помощи. Предыдущие президенты уже предлагали немало таких программ, но результатов не было видно. Я решил сам нанести визиты нашим соседям, но не делать им никаких предложений, а выслушать, что они имеют мне сказать. С этим намерением — не поучать, а слушать — я отправился в декабре 1982 года в Бразилию, Колумбию, Коста-Рику и Гондурас. В каждой стране меня принимал глава государства, и каждый спрашивал о наших планах помощи Латинской Америке. Всем им я отвечал одно и то же: у меня нет никаких планов, я приехал узнать, какие планы есть у вас. Видя их откровенное изумление и восторг, я почувствовал, что нахожусь на правильном пути. Я вновь и вновь повторял, что хочу помочь латиноамериканским странам самим найти выход из своих затруднений и не собираюсь посылать к ним отряды морской пехоты. Однако, признаюсь, я не упускал ни одной возможности высказаться о благах демократии и свободного предпринимательства.