* * *
Пушкин высоко ценил поэтов старшего поколения, но, по выражению Батюшкова, ему «Аполлон дал чуткое ухо». Тонко разбираясь в тембрах и оттенках их поэтических звучаний, он не мог пройти мимо режущих слух звуков и нередко критиковал их.
Уже в раннем лицейском стихотворении «Тень Фонвизина» Пушкин резко критиковал своих поэтических современников. Высоко ценя лицейского профессора словесности Н. Ф. Кошанского, он спорил и с ним в стихотворении «Мой Аристарх» - «Не нужны мне твои уроки, я знаю сам свои пороки». Позже критиковал К. Н. Батюшкова и Г. Р. Державина.
Сохранился экземпляр вышедшего в 1817 году в Петербурге сборника К. Н. Батюшкова «Опыты в стихах и прозе». В нем 250 страниц, и многие из них испещрены на полях критическими замечаниями и пометками Пушкина. Рядом с такими отзывами, например, как «звуки итальянские», «Прелесть!», «Прекрасно», мы читаем: «Неудачный перенос», «чёрт знает что такое!», «Что за детские стихи!», «Дрянь», «Что за чудотворец этот Батюшков...» и вслед за этим: «Дурной вкус - это редкость у Батюшкова». Откровенно высказался Пушкин позже и о творчестве Г. Р. Державина. Он глубоко уважал «патриарха певцов», преклонялся перед ним, но в июне 1825 года писал Дельвигу из михайловской ссылки: «...перечел я Державина всего, и вот мое окончательное мнение. Этот чудак не знал ни русской грамоты, ни духа русского языка (вот почему он и ниже Ломоносова). Он не имел понятия ни о слоге, ни о гармонии - ни даже о правилах стихосложения. Вот почему он и должен бесить всякое разборчивое ухо. Он не только не выдерживает оды, но не может выдержать и строфы... Что ж в нем: мысли, картины и движения истинно поэтические; читая его, кажется, читаешь дурной, вольный перевод с какого-то чудесного подлинника. Ей-богу, его гений думал по-татарски - а русской грамоты не знал за недосугом. Державин, со временем переведенный, изумит Европу, а мы из гордости народной не скажем всего, что мы знаем об нем... У Державина должно сохранить будет од восемь да несколько отрывков, а прочее сжечь. Гений его можно сравнить с гением Суворова - жаль, что наш поэт слишком часто кричал петухом...»
Пушкин и его поэтические учителя представляли разные эпохи. Пушкин призван был открыть новую блистательную страницу русской литературы. Вместе с ним в нее вошли его друзья - поэты, творчество которых пронизано было вольнолюбивыми идеями. Все они, по выражению Гоголя, «зажигали свои свечи от его творческого огня...»
* * *
П. Я. Чаадаев. С портрета неизвестного художника. 1840-е годы.
В ноябре 1815 года в Лицей пришло известие, что в противовес обществу литературных староверов - «Беседе любителей российской словесности» - и для борьбы с ним в Петербурге возникло «Арзамасское общество безвестных людей», попросту «Арзамас».
В него вошли: В. А. Жуковский, Денис Давыдов, братья Тургеневы, В. Л. Пушкин, Н. М. Карамзин, И. И. Дмитриев, П. А. Вяземский и другие.
Пушкин не мог, конечно, пройти мимо этого литературного кружка. Осведомившись еще в Лицее о первом организационном собрании «Арзамаса», Пушкин написал 10 декабря эпиграмму в адрес трех вдохновителей «Беседы» и деятелей Российской академии, отстаивавших архаические, церковнославянские формы русской литературы и прибегавших даже к политическому опорочиванию своих противников:
Угрюмых тройка есть певцов -
Шихматов, Шаховской, Шишков,
Уму есть тройка супостатов -
Шишков наш, Шаховской, Шихматов,
Но кто глупей из тройки злой?
Шишков, Шихматов, Шаховской!
Пушкин уже из Лицея начал подавать свой голос в «Арзамас» и получил за это прозвище «Сверчок», взятое из баллады Жуковского «Светлана».
Формально Пушкин вступил в «Арзамас» лишь по выходе из Лицея, но пять ранних своих стихотворений связал подписями с «Арзамасом», а большое, обращенное в 1816 году к В. А. Жуковскому - «Благослови, поэт!», - подписал: «Арзамасец».
Пушкин внимательно следит из Лицея за деятельностью «Арзамаса», чувствует себя его членом и за год до выпуска, 27 марта 1816 года, пишет другу П. А. Вяземскому: «...целый год еще плюсов, минусов, прав, налогов, высокого, прекрасного!., целый год еще дремать перед кафедрой... это ужасно... Безбожно молодого человека держать взаперти и не позволять ему участвовать даже и в невинном удовольствии погребать покойную Академию и Беседу губителей российского слова. Но делать нечего.
Не всем быть можно в ровной доле,
И жребий с жребием не схож!»
Поселившись после окончания Лицея в Петербурге, Пушкин стал членом «Арзамаса».
В царскосельском лейб-гусарском лагере Пушкин знакомится и сближается с Николаем Раевским, сыном знаменитого героя 1812 года Н. Н. Раевского, с поручиком П. П. Кавериным, воспитанником Московского и Геттингенского университетов, удальцом на войне, веселым шалуном в жизни, добрым товарищем с душою поэта.
Пушкин принят в доме Карамзиных и здесь впервые встречается с гусарским корнетом П. Я. Чаадаевым, двадцатидвухлетним героем Бородина, Лейпцига, Парижа. Чаадаев производит на него большое впечатление. Они становятся друзьями. Свою дружбу с Чаадаевым Пушкин высоко ценил.
Вольнолюбивыми настроениями охвачены вернувшиеся с фронта «дети 1812 года», царскосельские гусары. Они объединяются в «Священную артель», провозвестницу будущих тайных обществ.
Их частыми гостями становятся лицеисты - Пушкин, Пущин, Кюхельбекер, Вольховский, Дельвиг.
«Постоянные наши беседы о предметах общественных, о зле существующего у нас порядка вещей и о возможности изменения, желаемого многими втайне, необыкновенно сблизили меня с этим мыслящим кружком», - вспоминал позже Пущин и добавлял, что его близкий друг Пушкин «всегда согласно со мною мыслил о деле общем (res publica), по-своему проповедовал в нашем смысле - и изустно и письменно, стихами и прозой».
В этом царскосельском веселом, но мыслящем кругу друзей, охваченных духом непримиримой вражды к рабству и деспотизму, лицеист Пушкин часто бывал. Здесь, в спорах и беседах, он заканчивал свое политическое образование.
И здесь родилось проникнутое свободолюбием стихотворение шестнадцатилетнего Пушкина «Лицинию». Написанное в античном духе, оно отображало Рим эпохи упадка, но основная мысль автора - народы благоденствуют там, где нет рабства, - обращена была к язвам императорской России:
О Рим, о гордый край разврата, злодеянья!
Придет ужасный день, день мщенья, наказанья.
Предвижу грозного величия конец:
Падет, падет во прах вселенныя венец.
Народы юные, сыны свирепой брани,
С мечами на тебя подымут мощны длани,
И горы и моря оставят за собой
И хлынут на тебя кипящею рекой.
Исчезнет Рим; его покроет мрак глубокий;
И путник, устремив на груды камней око,
Воскликнет, в мрачное раздумье углублен:
«Свободой Рим возрос, а; рабством погублен».
И свой собственный путь - путь поэта - Пушкин ясно определил в этом стихотворении:
Я сердцем римлянин; кипит в груди свобода;
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
В сатире праведной порок изображу
И нравы сих веков потомству обнажу.
И закончил:
Свободой Рим возрос, а рабством погублен.
* * *
Лицейское творчество Пушкина на старшем курсе отмечено блистательным ростом его мастерства, разнообразием тем и жанров и количеством созданных стихотворений: всего 136, из которых 4 на французском языке.
Он пишет оды, элегии, романсы, сатиры, любовные и дружеские послания, баллады, эпиграммы, лирику - анакреонтическую и эпикурейскую.
В самом начале 1813 года Пушкин создает стихотворение «Городок». Оно знакомит нас с писателями и поэтами, которые были ему особенно близки, произведения которых заняли и позже место на полках личной библиотеки поэта.
Это - городок книг, в котором лицеист Пушкин якобы поселился и живет не скучая, «часто целый свет с восторгом забывая». Это фантазией Пушкина поэтически преображенные торжественные залы библиотеки Царскосельского лицея, воспоминания об отцовской библиотеке в Харитоньевском переулке и о замечательной библиотеке Д. Н. Бутурлина в Немецкой слободе, частым гостем которой Пушкин бывал в свои детские годы:
Над полкою простою
Под тонкою тафтою
Со мной они живут.
. . . . . . . . . .
На полке за Вольтером
Виргилий, Тасс с Гомером
Все вместе предстоят.
В час утренний досуга
Я часто друг от друга
Люблю их отрывать.
Здесь и Державин, и «чувствительный Гораций», и Вольтер -
Фернейский злой крикун,
Поэт в поэтах первый...
Здесь и «Ванюша Лафонтен», «мудрец простосердечный», и «Дмитриев нежный» с Крыловым,
Здесь Озеров с Расином,
Руссо и Карамзин,
С Мольером-исполином
Фонвизин и Княжнин...
На самой нижней полке хозяин «Городка»
...спрятал потаенну
Сафьянную тетрадь -
«свиток драгоценный» своих озаренных поэзией лицейских дней...
Содержание «Городка» говорит о том, что в лицейские годы личные литературные симпатии Пушкина склонялись к поэзии «легкой и веселой». Эпикурейские настроения присущи стихотворениям: «Пирующие студенты», «К Пущину», «Мое завещание. Друзьям», «Гроб Анакреона». Наиболее частые мотивы лицейской лирики Пушкина - веселье, любовь, дружба. Привлекают внимание взволнованные обращения юного поэта к своим учителям - «Послание к Галичу», «К Батюшкову», «К Жуковскому».
Реалистическими зарисовками природы и быта отличаются стихотворения «Казак» и «Послание к Юдину».
Запись в лицейском «Дневнике» от 10 декабря 1815 года дает представление, как обильны и разнообразны были творческие замыслы Пушкина: «Вчера написал я третью главу «Фатама», или Разума человеческого: Право естественное... Поутру читал «Жизнь Вольтера»... Третьего дня хотел я начать ироническую поэму «Игорь и Ольга»... Летом напишу я «Картину Царского Села»...