Пушкин был в Одессе, когда пришло известие, что, приняв участие в борьбе за освобождение Греции, 36-летний Байрон погиб в Миссолонгах, и в одной из своих тетрадей коротко записал по-французски: «1824 19/7 апреля умер Байрон».
Сильными и яркими штрихами отметил Пушкин гибель английского поэта в стихотворении «К морю».
Он называл его оплаканным свободой гением, властителем наших дум, «могущим, глубоким, мрачным, как море, ничем неукротимым»:
Шуми, волнуйся непогодой:
Он был, о море, твой певец.
На смерть Байрона отозвались и друзья Пушкина.
В посвященном Пушкину стихотворении поэт И. И. Козлов писал, что вольнолюбием дышала чудесная арфа Байрона -
Он пел угнетенных свободу...
В. К. Кюхельбекер скорбел о его гибели:
Упала дивная комета!
Потухнул среди туч перун!
Еще трепещет голос струн:
Но нет могущего поэта.
Как будто проникая в глубь событий грядущего века, - «Не ты, Британия - вселенна!» - Кюхельбекер пророчествовал:
Увы! ударит час судьбы!
Веков потоком поглощенный,
Исчезнет твой народ надменный
Или пришельцовы стопы
Лобзать, окован рабством, будет -
Но Байрона не позабудет...
На фасаде вороничской церкви прикрепили мемориальную доску в память об отслуженной в ней попом Шкодой обедне за упокой раба божия боярина Георгия.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
МИХАЙЛОВСКОЕ
1825-1826
«Сильны мы... мнением; да! Мнением народным...»
...В разны годы
Под вашу сень, Михайловские рощи,
Являлся я; когда вы в первый раз
Увидели меня, тогда я был
Веселым юношей; беспечно, жадно
Я приступал лишь только к жизни; годы
Промчалися, и вы во мне прияли
Усталого пришельца...
А. С. Пушкин. «...Вновь я посетил»7
Анна Керн. Миниатюра работы неизвестного художника.
Михайловское. Аллея Керн в парке. Фотография.
В летний июньский вечер 1825 года Пушкин направился в Тригорское и застал там Анну Керн, приехавшую навестить своих двоюродных сестер - Анну и Евпраксию Вульф.
Пушкин и Анна Керн впервые встретились в Петербурге, в доме президента Академии художеств А. Н. Оленина. Увидев ее в Тригорском, поэт несколько смутился.
«Однажды, - вспоминала позже Анна Керн, - явился он в Тригорское с большою черною книгою, на полях которой были начертаны ножки и головки, и сказал, что он принес ее для меня. Вскоре мы уселись вокруг него, и он прочитал нам своих «Цыган». Впервые мы слышали эту чудную поэму, и я никогда не забуду того восторга, который охватил мою душу: я была в упоении как от текучих стихов этой чудной поэмы, так и от его чтения, в котором было столько музыкальности...»
Пушкин закончил чтение, и Анна Керн запела для него «Венецианскую ночь» слепого поэта И. И. Козлова, три строфы которой М. И. Глинка переложил на музыку в певучих итальянских ритмах:
Ночь весенняя дышала
Светло-южною красой;
Тихо Брента протекала,
Серебримая луной...
Об этой встрече Пушкин тотчас же написал П. А. Плетневу: «Скажи от меня Коз лову, что недавно посетила наш край одна прелесть, которая небесно поет его «Венецианскую ночь» на голос гондольерского речитатива - я обещал известить о том милого, вдохновенного слепца. Жаль, что он не увидит ее, но пусть вообразит себе красоту и задушевность - по крайней мере дай бог ему ее слышать!..»
Приписка поясняла, что письмо написано поэтом в присутствии Анны Керн.
Через несколько дней П. А. Осипова предложила совершить после ужина прогулку в Михайловское. Погода была чудесная. Лунная июльская тихая ночь была насыщена ароматом полей. «Мчалась младость на любви весенний пир...» Ни прежде, ни после Анна Керн не видела поэта таким добродушным, веселым и любезным. Он шутил без острот и сарказма, хвалил луну, не называл ее глупою и говорил: «Люблю луну, когда она освещает красивое лицо».
«Он быстро подал мне руку, - рассказывала Анна Керн, - и побежал скоро, скоро, как ученик, неожиданно получивший позволение прогуляться...»
Это была неожиданная, после шестилетнего перерыва, встреча. В душе поэта «настало пробужденье» - пробуждение от всех тяжелых переживаний, перенесенных «в глуши, во мраке заточенья» - в многолетнем изгнании.
Глубокой ночью Пушкин вернулся к себе. Он был взволнован, и владевшие им настроения вылились в изумительный, вдохновенный гимн любви:
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты.
Шли годы. Бурь порыв мятежный
Рассеял прежние мечты,
И я забыл твой голос нежный,
Твои небесные черты.
В глуши, во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слез, без жизни, без любви.
Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.
«Вакхическая песня», стихотворения «Если жизнь тебя обманет...» и «Я помню чудное мгновенье...» были созданы Пушкиным, одно за другим, в Михайловском, в 1825 году.
В них «Пушкин с поразительной поэтической силой выразил смену своих переживаний, психологический переход от мрачных дум к чувству бодрости и веры... Однако смысл и значение этого бессмертного творения пушкинской лирики («Я помню чудное мгновенье...»), конечно, не сводится к автобиографическим мотивам, как бы они ни были значительны. Стихотворение «Я помню чудное мгновенье...» - лирический гимн любви, ее могучей силе, способной возродить и очистить человека, вернуть его к творческой жизни»8.
* * *
Анна Керн пробыла в Тригорском около месяца и 19 июля вместе с А. Н. Вульф уезжала в Ригу. Пушкин подарил ей вышедшую тогда первую главу «Евгения Онегина». Между неразрезанными страницами лежал листок с написанным ночью стихотворением.
Анна Керн собиралась уже спрятать драгоценный поэтический подарок.
Пушкин долго смотрел на нее, потом неожиданно выхватил стихи и не хотел возвращать. «Насилу выпросила я их опять, - вспоминала Анна Керн. - Что у него промелькнуло тогда в голове, - не знаю...»
Уже через два дня Пушкин писал А. Н. Вульф: «Все Тригорское поет «Не мила ей прелесть ночи», и у меня от этого сердце ноет... Каждую ночь гуляю я по саду и повторяю себе: она была здесь - камень, о который она споткнулась, лежит на моем столе, подле ветки увядшего гелиотропа, я пишу много стихов - всё это, если хотите, очень похоже на любовь, но клянусь вам, что это совсем не то».
Бродя по аллеям Михайловского парка, Пушкин мучительно переживал охватившее его чувство. Он написал Анне Керн семь писем, семь восторженных посланий на французском языке, пестрых по настроению, полных противоречивых чувств, искрящихся страстью и ревностью и одновременно насыщенных преклонением перед поразившей его красотой. Он называл ее «чудотворной», «чудотворицей».
На одном из писем А. Н. Вульф к Анне Керн Пушкин приписал сбоку из Байрона: «Видение пронеслось мимо нас, мы видели его и никогда опять не увидим...»
Одна из аллей парка сегодня носит имя Анны Керн.
* * *
С поэтом И. И. Козловым, переводчиком на русский язык Байрона, Пушкин познакомился в петербургские свои годы.
В 1821 году в журнале «Сын отечества» появилось первое стихотворение еще никому не известного поэта И. И. Козлова «К Светлане». Оно проникнуто глубокой скорбью человека, чья «рано отцвела весна и солнце в полдень закатилось»: на сорок втором году жизни Козлов неожиданно ослеп, а паралич ног приковал его к постели.
В поэзии слепой поэт нашел «источник силы, ободрения, животворительных утех и сладкого самозабвения», а через несколько лет был признан большим поэтом, чье имя современники ставили рядом с Пушкиным и Байроном...
В 1825 году Пушкин получил в Михайловском экземпляр поэмы «Чернец», на котором рукою слепого было выведено кривыми строками, неровными буквами: «Милому Александру Сергеевичу Пушкину от автора».
В волнующем послании к жене и двум детям, предпосланном поэме, Козлов скорбит о том, что больше «не зреть ему дня с зорями золотыми, ни роз, ни сердцу милых лиц»:
Так в темну ночь цветок, краса полей,
Свой запах льет, незримый для очей.
Пушкина «Чернец» взволновал. Он написал брату Льву: «Подпись слепого поэта тронула меня несказанно. Повесть его прелесть... Видение, конец прекрасны. Послание, может быть, лучше поэмы - по крайней мере ужасное место, где поэт описывает свое затмение, останется вечным образцом мучительной поэзии. Хочется отвечать ему стихами, если успею, пошлю их с этим письмом».
И Пушкин ответил:
Певец, когда перед тобой
Во мгле сокрылся мир земной,
Мгновенно твой проснулся гений,
На всё минувшее воззрел
И в хоре светлых привидений
Он песни дивные запел.
О милый брат, какие звуки!
В слезах восторга внемлю им:
Небесным пением своим
Он усыпил земные муки.
Тебе он создал новый мир:
Ты в нем и видишь и летаешь,
И вновь живешь, и обнимаешь
Разбитый юности кумир.
А я, коль стих единый мой
Тебе мгновенье дал отрады,
Я не хочу другой награды:
Недаром темною стезёй