– Привет, можно с тобой сесть?
Я подняла голову. Передо мной стояла девчонка невысокого роста, со вздернутым носом и прыщиком под ним. Она улыбнулась мне, а я ей.
– Конечно, можно. Садись. Пирожок хочешь?
Не знаю, почему мне захотелось спросить именно это.
– Буду, давай.
Я полезла в сумку и вспомнила, что не взяла мамины пирожки. Утром, перед поездкой на учебу, она мне их три раза засовывала в сумку, а я три раза вытаскивала. Я победила утром, о чем сейчас пожалела.
– Ой, извини, пирожки дома остались.
– Ну, ничего страшного, поедим в столовке. Меня Аней зовут. А тебя как?
– Дина.
– Будем подругами, – Аня похлопала меня по плечу, – я вижу – ты классная. Я тоже ничего. Я тебя видела на практике летом. Жаль, надо было раньше с тобой познакомиться. У тебя парень есть? – неожиданно спросила моя новая знакомая.
– Еееесть, конечно, – соврала я, чуть поднимая голову для правдоподобности ответа.
– А у меня нет, – захохотала Аня, щелкнув меня по носу. А я тут же почувствовала себя распущенной идиоткой.
– Ань, да я пошутила, ты что, шуток не понимаешь? Нет у меня никого.
– Дин, я тоже пошутила, есть у меня парень. Игорьком зовут. Слушай, а это не ты на практике трубу одним мизинцем несла?
Мы расхохотались обе. Причем Аня смеялась в голос, немного подвизгивая, а я хихикала глупеньким смешком, готовая провалиться под землю.
Так я познакомилась с моей первой подругой в училище. Надо сказать, мама частенько меня называла магнитом для неудачников, обиженных и хулиганов. Магнит сработал. Чуть позже я узнала, что Аня живет у тети, так как Анина мама умерла. Мне было очень жаль подругу! Однако я солгу, если не скажу, что с ней у нас впоследствии нашлась масса общего…
До того, как осенним первосентябрьским днем училище распахнуло двери для желающих учиться, студенток собирали на трудовую практику. Это было обязательное условие в становлении нас как педагогов. Труда бояться – не быть воспитателем!
По утрам мы встречались всей группой и получали задания на день. За выполнением этих заданий мы и знакомились, и узнавали об училище новые подробности, которыми щедро делились девочки постарше.
Нам поведали обо всех преподавателях, с кем можно смело подружиться, а кого бояться и падать в обморок при встрече. Конечно, пока мы лично не познакомились с коллективом учителей, особо не верили этим россказням.
Быть примером для подражания в трудовой деятельности особенно не хотелось. Хорошо, если задание было легким, например, протереть столы и стулья в одном из кабинетов. Кто-то из девочек яростно натирал тряпкой стулья, переворачивал их в поиске грязного пятна. Я же могла тереть одно и то же место на столе по полчаса, ведя интересную беседу с какой-нибудь девочкой.
Потом я долго ходила по длинному коридору училища, из одного конца в другой, где находилась туалетная комната. Там, напевая себе под нос незамысловатую мелодию, я полоскала ветошь и снова отправлялась в долгий путь по коридору. Время шло, и, как говорится, солдат спит – служба идет.
Однажды нам дали задание перетащить тяжелую трубу из одного места в другое. Такого безобразия я не могла себе позволить. Девочек, к счастью, было много. Мы договорились, что одновременно наклонимся, дружно возьмемся за трубу и понесем ее. Вместе со всеми наклонилась и я. Девочки несли тяжеленную штуковину, пыхтя и надрываясь. Громче всех пыхтела я, надувая щеки якобы от тяжести. И тут мне стало дико смешно, а сдержаться не было сил. Я увидела, что рядом со мной идет девочка, которая, так же как и я, несет трубу мизинцем правой руки. Она тоже заметила мой мухлеж и прыснула от смеха в ответ. Как оказалось, это была Аня, моя новая знакомая…
Учеба только началась, но уже порядком успела нам надоесть. Хотелось праздника. Не только мне, но практически всем девочкам из группы. В минуты лекционного апофеоза, в котором находился преподаватель, я начинала грустить и рассматривать все вокруг.
С портрета, который висел над доской, мне в душу смотрела соратница Владимира Ильича Ленина Надежда Константиновна Крупская. С тяжелым укором она гипнотизировала меня и будто вопрошала: «Что, скучаешь? Ай-ай-ай! Почитала бы лучше меня!» Преподаватель по педагогике однажды на лекции спросила у нашей группы:
– Кто читал Крупскую?
Все, как один человек, опустили головы и заковыряли пальцами на столах. Стыдно было признаться, но мы не читали Крупскую. Ужас, охвативший преподавателя, передался и нам. Она схватилась за сердце, чуть пошатнулась и громко воскликнула на весь класс:
– Как!!? Вы не читали Крупскую?
Именно эта фраза стала потом знаменитой в нашей группе. Как только кто-то в чем-то провинился, помимо упреков в его адрес дополнительно летел вопрос: «Может, ты еще и Крупскую не читала?»…
Лекции по математике. Слева тосковала Анька, изредка записывая то, что нам диктовали. Справа от меня наводила марафет одна из групповых красавиц. Она так ловко орудовала щеточкой для туши, что можно было только позавидовать. Поплевывая в тушь-плевалочку, красавица потом яростно начинала растирать черную массу. Плевки не остались незамеченными преподавателем. Математик насторожился:
– Колхозницы, может, хватит семки щелкать? Кто плюется?
В аудитории захихикали. Красавица с густо накрашенным одним глазом заморгала ресницами, которые намеревались склеиться, и затихла. Математик нас все время называл колхозницами. По какому только праву, непонятно. Он мог стоять у доски и прогнозировать наше будущее: «Вот окончите учебу, повыходите замуж за трактористов и станет на несколько колхозниц больше в нашей стране!» Мы смеялись, но в душе было обидно. Что за намеки? Мы ничего не имели против трактористов, но покидать миллионный город и ехать в деревню никто не собирался. Если только девочки, которые приехали оттуда и собирались вернуться с дипломом в родные пенаты.
Может, поэтому многие из нас не любили математику. Я лично ненавидела эти занятия еще и потому, что алгебра и геометрия мне совершенно не поддавались.
Тишина снова воцарилась в аудитории. Слышно было, как забурчал голодный живот у Аньки.
– Динка, как математик считать закончит, давай смотаемся куда-нибудь?
В первый раз, когда я услышала от подруги этот вопрос, я обомлела. Такая примерная девочка, как я, и вдруг прогуливать занятия? Да я в школе даже и подумать об этом не могла. Мне стыдно было даже болеть, лежа дома с температурой. Как это так? Пропустить учебу? Да несите меня семеро и прямо на занятия за парту!
Но моя подруга так спокойно предложила это почти подсудное дело, что я, недолго думая, согласилась.
Первый раз в своей жизни я прогуливала занятия. Делала это с тяжелым чувством, сдобренным большой порцией сожаления и страхом перед мамой. Я забыла, что тайное всегда становится явным, и играла с огнем. Мы с Аней ели мороженое в кафе и секретничали. Вечером я удостоверилась, что никто не узнал о том, что я прогуляла лекцию. Маме никто не доложил, не настучал почти как в азбуке Морзе, что ее расчудесная дочка не пошла на нелюбимое занятие, а смело наслаждалась вкусным мороженым в обществе не менее смелой подруги. Меня это воодушевило и успокоило мои внутренние терзания.
Второй прогул занятий прошел гораздо веселее. Мне понравилось испытывать эти колюще-режущие ощущения, когда ты, опасаясь, что тебя поймают на выходе из училища, трясешься, как осиновый листочек. Но вот ты подходишь к выходу из здания. Чинно беседуя с подругой на педагогическую тему, ты киваешь головой в сторону вахтерши и покидаешь училище раньше окончания занятий. Ужас, охвативший тебя до этого момента, отступает, и свобода принимает в свои объятия.
Однажды сентябрьским утром запыхавшаяся Анька сообщила мне, что в наш город приехал луна-парк из Чехословакии. Невиданная редкость и диковинка для советских детей и взрослых. Перед одним из крупнейших стадионов города развернули настоящую развлекательную площадку. Тут были и аттракционы, и вагончики с лотереями, и комната страха. Продавали жевательную резинку и разные пахучие конфеты, запах которых просто сводил с ума. Ну не пахли тогда наши конфеты бабл-гамом и кока-колой. В лучшем случае клубникой, в остальных случаях лимоном. А тут целое царство заморских конфет и жевательных резинок.
Невероятные аттракционы, билеты на которые были доступны любому. Опустошившим карманы в этом парке людям порой не хватало даже трех копеек на проезд домой на трамвае. Именно столько стоила поездка в то время.
– А теперь аттракцион «Прокати меня, трамвай!», прошу передать деньги за проезд, – надрывался в рупор водитель, тщетно пытаясь получить оплату.
Трамвай набивался битком, а до водителя редко доходила и половина суммы за проезд. Раньше пассажиры сами честно передавали деньги. Как вспомню этот факт, аж не верится…
– Динка, сегодня идем в луна-парк! Там такие мальчики-чехи работают. Я вчера ходила туда. Просто с ума сойти, как хороши!
Анька закатила глаза. Они нырнули куда-то далеко, но, видимо, ничего не обнаружив там, где должен быть мозг, вернулись быстро обратно. Я не собиралась никуда идти. Смелость смелостью, свобода свободой, но учебу никто не отменял. Я все-таки порядочная и организованная девочка.
– Аня, на следующей неделе контрольная по психологии. Седа Гришаевна обещала устроить нам жесть. Мне бы не хотелось получить «пару».
– Вот ты какая, да? Подружка, блин! Тебе какая-то психология дороже, чем переживания подруги? А вдруг я влюбилась?
– Влюбись в Седу Гришаевну и в психологию!
– Ах так! Иди ты знаешь куда!
– Иди сама! – я порой бываю непреклонна и сама себе аплодирую стоя.
Недолго думая, Анька схватила свою видавшую многое сумку и отправилась на последнюю парту в знак бойкота. Ну и ладно. В данный момент такое положение дел меня устроило. До конца лекций по психологии я буквально чувствовала спиной, как меня прожигает взгляд моей подруги. Я, задрав нос, сидела спокойно и старательно делала вид, что внимательно слушаю преподавателя. Парочку раз я вызывалась отвечать у доски и один раз ответила устно с места. Это здорово злило Аньку, а меня раззадоривало. Но, сказать честно, мне все же очень хотелось поехать в этот луна-парк и посмотреть, что ж там за красавцы такие работают?