— У меня при слове «термобелье» возникают ассоциации с солдатскими кальсонами полувековой давности, — призналась Настя. — Еще посоветуйте мне надеть исподнее.
— Да вы с ума сошли! Вы что, никогда не носили термобелья? У вас дома его нет?
— Нет и никогда не было.
— Так попросите мужа, пусть купит. Или скажите размер, я велю водителю купить и привезти. Вы жутко отсталая особа, Анастасия Павловна, вы живете все еще в прошлом веке. Так нельзя, надо идти в ногу со временем.
Ну вот, не хватало еще, чтобы какой-то чужой дядька покупал для нее исподнее. Лучше уж Чистякова попросить, хотя он, наверное, со стула свалится от смеха.
Бегорский между тем счел тему исчерпанной и стал расспрашивать Настю о ее успехах в расследовании и особенно о том, что случилось утром. Официант принес ему фруктовый салат и овсянку, и Настя с ужасом смотрела на то, что ей отныне предстояло вкушать по утрам. Ну не любит она овсянку! И не может есть фрукты натощак, у нее гастрит, у нее болит желудок. Может быть, удастся при помощи Тамары все-таки договориться, чтобы указание босса оставили без внимания?
Чистяков при слове «термобелье» чуть не поперхнулся.
— Ты что, серьезно? — недоверчиво спросил он.
— Леш, я здесь так замерзла, что готова носить что угодно, лишь бы согреться наконец. Бегорский уверяет, что это термобелье — очень хорошая штука. Давай попробуем.
— Ну, как скажешь. Я, конечно, сейчас поеду и куплю, но… Моя жена в кальсонах! Это же уму непостижимо!
Он еще долго удивлялся и возмущался, но пообещал собрать вещи и завтра утром все передать водителю.
На следующий день Настя получила от прибывшего водителя объемистую сумку с вещами, среди которых оказался новый толстый кашемировый свитер. «Спасибо, Лешик», — с благодарностью и умилением подумала она, примеряя пеструю и такую шелковистую на ощупь обновку. В сумке была и толстая куртка с капюшоном, и две пары джинсов, и сапоги-«луноходы». И еще две очаровательные яркие коробочки. Настя с недоумением открыла одну из них и вытащила нечто красивенькое, цвета взбесившейся лососины, с цветочками, по форме похожее на кофточку с длинными рукавами, тягучее и очень приятное. Что это, господи? Куда это? Не лето, чай. Во второй коробочке обнаружились тонкие лосины из такой же материи. И только тут до Насти дошло, что это и есть то самое термобелье, о котором так долго говорили. Ну надо же! В этом только на премьеру в Большой театр.
Она опасливо натянула на себя белье и посмотрела в зеркало. Забавно. Надела джинсы, плотную футболку и новый свитер, влезла в «луноходы» и в куртку с капюшоном. «Ну что, рискнем выйти? — спросила она себя и тут же со вздохом ответила: — Рискнем, а куда деваться-то? Все равно придется выходить».
Она отправилась в зверинец и вывела Подружку. Впервые за все время пребывания в Томилине прогулка доставила Насте удовольствие.
Звонок Вторушина застал Настю в тот момент, когда она после ужина в клубном кафе надевала в гардеробе куртку.
— Анастасия, если вы по-прежнему интересуетесь Полосухиным, то мне сообщили, что в настоящий момент он находится в баре гостиницы «Заря», где пьет пиво в обществе некоего человека, в этой же гостинице проживающего. Вы туда поедете?
— Обязательно. — Она быстро застегнула «молнию» на куртке и накинула капюшон. — Сейчас добегу до гаража, там машина стоит, и поеду.
— Хорошо. Если что — я на связи. Только я вас прошу…
— Знаю, — оборвала его Настя, выскакивая из дверей на улицу, — не маленькая.
Конечно, Вторушин имел в виду, чтобы она не занималась самодеятельностью и не пыталась в одиночку никого задерживать. Да Настя вообще-то и не собиралась ничего такого предпринимать. Ее дело — информация, а уж задержания теперь не ее хлеб. На мгновение ей стало горько, но она быстро прогнала такую неуместную сейчас грусть.
Водитель, приставленный к ней Бегорским, был на месте, пил чай в служебном помещении гаража, и уже через минуту они выехали из ворот усадьбы и помчались в сторону той части города, где находилась гостиница «Заря».
Полосухина Настя увидела еще с улицы, на которую выходили окна бара. Валерий Васильевич сидел за уютным столиком, отгороженным от соседних столов ажурной деревянной стойкой, украшенной искусственным плющом, в компании с мужчиной, поразительно подходящим под описание таинственного Аркадия Вольдемаровича. Послушать бы, как он разговаривает… Настя через окно оценила расположение столов и поняла, что есть шанс занять очень удобное место, с которого она сможет услышать если не все, то хотя бы что-то и при этом остаться не замеченной для Полосухина.
Она оставила куртку в гардеробе и поймала на себе неодобрительный взгляд администратора, выразительно посмотревшего на ее «луноходы». В такой обуви — и в бар приличной гостиницы! Позор. Настя решила пренебречь общественным мнением и решительно прошествовала в сторону приглянувшегося ей столика. Полосухин оказался прямо у нее за спиной, за тонкой деревянной перегородкой-стойкой. Слышно было не очень хорошо, собеседники общались, понизив голос, а из укрепленной под потолком колонки доносились звуки тяжелого рока, но кое-какие отдельные слова Насте удавалось разобрать. В целом у нее сложилось впечатление, что собеседник Полосухина настаивает на осторожности и аккуратности, а Валерий Васильевич усмехается и гарантирует, что все будет в ажуре. В какой-то момент музыка смолкла, вероятно, меняли диск, и Настя услышала целую фразу, произнесенную незнакомцем. Точнее было бы сказать, не фразу, а ее мелодию, потому что ни одного слова она разобрать снова не смогла, но зато уловила интонацию, уходящую вверх. Теперь сомнений не оставалось, это и есть загадочный Аркадий Вольдемарович. Нашелся, потеряшка!
Ну и что теперь делать со всем этим? К столику Полосухина и его приятеля подошел официант, и Настя услышала, как они заказали еще пива. Значит, пока не уходят. Она осторожно выбралась со своего места и выскользнула в холл, где снова наткнулась на полный подозрений взгляд администратора, и позвонила Вторушину.
— Илья, Полосухин здесь вместе с Аркадием Вольдемаровичем, которого мы с вами безуспешно искали. У вас есть какие-нибудь идеи?
— А какие могут быть идеи? — равнодушно откликнулся капитан. — Задерживать их не за что, даже если вы абсолютно правы и все безобразия в усадьбе придумали и осуществили они. Это ненаказуемо, это тянет только на мелкое хулиганство, да и то с трудом. А доказательств их причастности к убийствам у нас нет.
Настя понимала, что он прав. Была бы она при погонах и при удостоверении, она бы придумала, как и о чем поговорить со сладкой парочкой, а так… Кто она? Социолог из столицы? Даже если она частный детектив, все равно никаких прав у нее нет.
— И что, без вариантов? — безнадежно спросила она.
— Ну почему же, — усмехнулся Вторушин. — Варианты есть всегда. Как вы думаете, сколько они еще пробудут в гостинице?
— Минут двадцать как минимум, они только что заказали еще по бокалу пива.
— Ладно, я сейчас подъеду. Задержим, потрясем, попугаем. Все будет в лучшем виде. Если они соберутся уходить, постарайтесь их задержать. Сможете?
— Как-нибудь, — вздохнула Настя.
Да, особого рвения в раскрытии двух убийств у местных оперов не наблюдается. Впрочем, это касается только Вторушина, потому что Федулов вроде бы демонстрирует полную готовность… Хотя как знать, может быть, это только демонстрация. Что им две пенсионерки? У одного убийства давность — без малого год, у другого — почти четыре месяца, если до сих пор голову за нераскрытие не сняли, так чего напрягаться? Вон каждый день что-то происходит, новые дела сыплются как из рога изобилия, с ними бы разобраться. Конечно, Федулов что-то такое говорил насчет того, что спать спокойно не может, пока маньяк по городу разгуливает, но это только слова. А на деле совсем иначе выходит. То до него не дозвониться, то он не считает нужным сообщить новую информацию. Никому ничего не нужно.
Она вернулась в зал и подошла к столику Полосухина.
— Здравствуйте, Валерий Васильевич. — Она постаралась улыбнуться как можно лучезарнее. — Добрый вечер, Аркадий Вольдемарович. Или вас зовут как-то иначе?
— Николай Семенович, с вашего позволения. — Собеседник Полосухина привстал, изображая приветствие. — А мы знакомы?
— С Валерием Васильевичем — да, знакомы, а с вами — заочно. Ведь это вы приходили к молоденькой журналистке Наташе? Это с ваших слов она наваляла свою знаменитую статью, правда?
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — в голосе Николая Семеновича проступили надменность и холодное недоумение.
— Да перестаньте, ради бога, — Настя махнула рукой. — Можно, я присяду?
— Сделайте одолжение.
— А вы чего молчите, Енот? — обратилась Настя к Полосухину. — Вы тоже не понимаете, о чем я? Я, знаете ли, все думала, как же так получалось, что охранники никого не видели, кто входил бы в главный дом и выходил из него, а потом до меня дошло, что никто, собственно говоря, не входил. И, соответственно, не выходил. Вы там на всю ночь прятались, правда же? Для вас раздобыть ключи — не вопрос. Да и они вам не больно-то нужны, вы и без ключей любую дверь откроете. Вы просто не выходили из дома, когда его запирали на ночь. А ведь охранники проверяют все помещения, прежде чем запереть дом. Задачка, да?
Полосухин молчал и смотрел на Настю с насмешливой улыбкой.
— Но задачка оказалась, в принципе, несложной, — продолжала она. — Охранники проверяют помещения клуба и служебные кабинеты на втором этаже, а вот незанятые гостиничные номера они не проверяют. А чего их проверять, если в них никто не живет? Они заходят к гостям из других городов, убеждаются, что те на месте, мирно готовятся отойти ко сну, и на этом проверку гостиничной части второго этажа завершают. Верно? Да верно, верно, я специально интересовалась. И ничто вам, Валерий Васильевич, не мешало перед самым закрытием клуба, примерно без десяти десять, зайти в один из пустых номеров и обосноваться там на ночь. Конечно, есть опасность, что утром кто-нибудь из уборщиц все-таки зайдет туда протереть пыль и заметит, что постель смята, но вы человек предусмотрительный, вы на кровати не спали, ложились на диванчик. А утречком вы смотрели в окошко и видели, когда уходят уборщицы. Дом снова запирали, и тут уж вы спускались и осуществляли задуманное. Все просто. Потом снова уходили в номер и ждали, когда клуб оживет и можно будет спуститься и сделать вид, что вы тут на работе. Главное — не попасться на глаза проживающим в других номерах. И это вам вполне удалось.