Поплыли вместе. Ночевали на матрасах, брошенных на пол кают-компании, ели непонятно что, но плыли, и уже одно это радовало. Гала старалась не допускать вокруг Сальвадора бесед об утлости их суденышка, напротив, заверяя, что именно такие и выдерживают любые бури в отличие от «Титаников». Сальвадор верил всему, что Гала говорила, он держался за жену, как за спасательный круг во время потопа.
Снова они оказались почти без средств, живущими на милости состоятельных покровителей.
Карес Кросби, понимая, как тяжело многим художникам в Европе, пригласила всех, кого смогла, в свое имение Хэмптон-мэнор, отдав его полностью в распоряжение гостей. Дали должен был писать там свою «Тайную жизнь». Кстати, именно это приглашение и объявление Кросби соавтором книги (переводчиком на английский) позволило Дали получить визу в Америку.
Когда множество художников собираются вместе не на выставку или праздник, а вот так – вдали от дома, не представляя, что дома творится, живы ли родные, что будет с ними самими, когда у них нет средств и возможности заработать, хорошего не жди. Но до приезда Дали все еще как-то мирились.
С появлением четы Дали жизнь в поместье стала просто невыносимой, Гала сумела поставить все по-своему, вернее, так, чтобы было удобно Сальвадору. Когда-то Клеман Грендель говорил, что прежде всего его малыш Жежен, потом семья, а потом все остальные. Гала избрала более жесткое правило: сначала и потом Сальвадор Дали. И только если для него созданы условия, возможен остальной мир!
Если это кому-то не нравится, тем ему же хуже.
Дали не просто маленький ребенок, он беспомощный ребенок, полностью доверившийся Гале, как дитя доверяется матери. Гала довольно быстро научилась бегло говорить по-английски, Сальвадор так и остался «немым», значит, она постоянно должна быть рядом в качестве переводчицы. Кроме того, Гала создавала условия для творчества, заставляя всех вокруг выполнять даже не требования – прихоти Сальвадора. Художник должен только творить, все остальное – забота его Музы и опекунши.
И Сальвадор творил.
В Европе шла война, многие из их друзей и знакомых пострадали, был призван в армию, снова определен в интенданты, а потом быстро демобилизован Поль. Оказался в лагере, но сумел бежать и спастись Макс, судьба разбросала по свету друзей-сюрреалистов… А в далекой Америке, в ухоженном имении, в уютном доме, в созданных Галой идеальных условиях (она не могла обеспечить только моря и скал Кадакеса) Сальвадор писал свою книгу и картины.
Гости Карес Кросби жаловались на диктат Галы, вынуждавшей всех подстраиваться под капризы ее супруга, но Гала знала, насколько сложна душевная организация Сальвадора, как ему важно для работы сохранить не просто настрой, но тончайшие нюансы настроения. Знала, а потому буквально расчищала для мужа территорию вокруг, на оставшейся все должно быть подчинено запросам великого Сальвадора Дали.
Сальвадор это понимал всегда – и тогда, и позже. Он прекрасно понимал, что никогда не достиг бы таких высот, не будь не просто рядом, но вокруг него Галы. Это для всех она на полшага позади, в действительности вокруг Сальвадора – словно защитный кокон, оберегающий дорогую бабочку, готовую выпорхнуть на свет, изумив весь мир.
Без Галы не было бы Дали!
И пусть попробуют это опровергнуть.
В Америку перебрались не только Дали, туда же прибыл, например, Бретон. Старый приятель и неприятель Галы, соперник и даже противник Сальвадора составил из букв его имени новую анаграмму: «Avida dollars» – «люблю доллары».
Гала считала это простой завистью, но все было сложнее и проще одновременно.
Дело в подходе к жизни и прошлому.
Когда-то Елена Дьяконова села в поезд, чтобы навсегда покинуть Москву, Россию, свою семью и, может быть, стать женой Эжена Гренделя. Она перечеркнула прошлое, сменила имя и выбросила из головы все воспоминания. Поездка в Россию через десять лет и встреча со школьной подругой Асей Цветаевой показали, что она права.
Потом Гала оставила прошлую жизнь с Полем Элюаром, чтобы начать новую с Сальвадором Дали, и пока в Европе не началась война, весьма преуспела. Встречалась с Полем, поддерживала связь со многими прежними друзьями, но прошлое уже не имело никакой власти над ней.
Сев в Лиссабоне на утлое суденышко и ночуя на матрасе на полу в библиотеке из-за отсутствия спального места, она держала руку Сальвадора в своей и убеждала, что там, за океаном, у них будет новая прекрасная жизнь, как когда-то убеждала в таком будущем Поля. Но для новой жизни нужно отказаться от старой, оставить ее позади, не цепляться, не сожалеть о прошлом.
При постоянной привязке к прошлому не может быть будущего.
Одно дело – помнить о том, что было, совсем иное – сожалеть. Сожаление отнимает силы, мешает двигаться дальше.
– Мы вернемся в Порт-Льигат, отстроим дом заново, мы отремонтируем разрушенное в Кадакесе, вернем себе все в Париже. Но для этого надо пережить опасные годы в Америке и стать здесь успешными.
Сальвадор слушал ее увещевания, как молитву, как заговор, как мантру.
– Верь мне – так и будет.
Без нее он был просто потерянным молодым испанцем, талантливым, но растерянным. Не будь Галы, Дали уж в Америке не было бы наверняка! Он остался бы в своем Кадакесе, наговорил дерзостей какому-нибудь очередному представителю непонятно какой власти и последовал бы за Лоркой.
Но Гала не просто вывезла Дали в Америку, не просто спасла его, не только создала условия для работы, она заставила работать, забыв обо всем, что этому мешает.
Америка любит деньги?
А почему нет?
Почему Кадакес любить можно, а деньги нет?
Деньги сами по себе не хороши и не плохи, только отношение к ним делает человека тем, что он есть.
Гала любила деньги и научила Сальвадора любить их. Именно деньги давали свободу, в том числе и творчества.
Совсем иначе относился ко всему Бретон.
Он плохо вписался в американскую жизнь, презирал деньги и зарабатывал, только чтобы прокормить семью. Не желал учить язык и только благодаря помощи друзей нашел хоть какую-то работу на радио.
Но главное – он мысленно оставался во Франции, переживал прежнюю жизнь так, словно та и не прекращалась. Ностальгия по лучшим дням в Париже не позволяла Бретону делать что-то, реализовывать себя в Нью-Йорке.
В этом состояло его коренное отличие не от Сальвадора – от Галы. Неумение оставить прошлое прошлым, а не тащить его с собой, делала из многих, не только из Бретона, беспомощных людей.
А вот Макс Эрнст сумел устроиться в Америке, приехав к своей третьей по счету жене, богатейшей Пегги Гуггенхайм. Благодаря ее деньгам, ее связям Макс легко завоевал известность и получил массу возможностей, о которых Дали пока могли только мечтать.
Эрнст всегда с легкостью оставлял свое прошлое позади, не переживая за то, что уже прошло. Но он поддерживал связь с Бретоном и ненавидел Дали.
Кстати, когда третьей состоятельной жене надоела мрачная оригинальность картин Эрнста, а еще сильней его измены, она попросту выгнала дорогостоящего нахлебника на все четыре стороны. В Америке это делается быстро.
И вот отличие: Максу Эрнсту со всей его известностью и возможностями трудно было продать картины, в то время как у Сальвадора Дали от заказчиков не было отбоя. Почему, ведь они оба сюрреалисты, даже писали в похожей манере?
Да потому, что Дали не кичился своей принадлежностью к сюрреализму, а занимался им. Он работал, в то время как другие европейские сюрреалисты в Америке ныли из-за погибшей Европы и отсутствия заказов.
Есть возможность иллюстрировать книги?
Почему бы нет?
Рисовать обложки для журналов?
Пожалуйста.
Писать заказные портреты?
Почему другим художникам можно, а сюрреалистам нельзя?
И рекламные объявления годятся…
И даже создание логотипа «Чупа-чупс».
Гала убеждала Сальвадора, что талант художника проявится и в таких незамысловатых работах. Если этот талант есть.
Для Сальвадора существовала только работа, а для Галы – только Сальвадор. Как когда-то Поля Элюара, она поддерживала Дали во всем, но теперь не просто поддерживала и направляла, а расчищала русло, по которому Сальвадор плыл.
Гала победила даже войну – она спасла от войны Дали, сумела укрыть его в далекой Америке, постоянно внушая уверенность, что он вернется в свой родной Кадакес, когда все закончится, но вернется богатым.
Так и получилось.
Гигантский объем выполняемой Дали работы приносил гигантские плоды. Их счета в Америке росли с невиданной быстротой. Они стали настолько состоятельны, что могли больше не беспокоиться, что денег на что-то не хватит.
Только глупцы думают, что деньги в Америке сыплются с неба сами, для этого небо нужно хорошенько потрясти!
Они трясли.
Довольно скоро стало ясно, что жить в поместье Хэмптон-мэнор долго не получится, Сальвадор стал зарабатывать на всем подряд – он писал либретто для балета, создавал эскизы декораций и костюмов, рисовал рекламу, иллюстрации и этикетки…
А потом родилась идея «Ночи в сюрреалистическом лесу» – яркий пример того, что может реклама.
Часть лета они проводили в Калифорнии. Американцы умеют ценить знаменитостей, даже чужих. Любой человек, который чего-то стоит, то есть известен, привлекает клиентуру – этот закон соблюдался и соблюдается в Америке, принося огромные прибыли. Потому, если вы знаменитость, можете рассчитывать на большие скидки везде, например в отеле. Не пользоваться этим глупо, что бы там ни твердили не умеющие зарабатывать и считать деньги.
Воспользовавшись гостеприимством хозяев отеля «Дель-монте-лодж», предоставившим им жилье за весьма умеренную плату, а мастерскую и вовсе бесплатно, Сальвадор и Гала устроили там эту самую «Ночь…».
Только американцы могли оценить идею безумного эпатажного мероприятия, и только они способны прилететь, приехать, приплыть издалека, чтобы потратить деньги непонятно на что. Настоящее сюрреалистическое безумное мероприятие, где было все – огромная, самая большая в Голливуде кровать, перевернутая разбитая машина, десятки раздетых манекенов, две тонны овощей, дикие звери из зоопарка и сотни туфель, в которые обязаны переобуться гости независимо от их желания или нежелания. А главное – множество знаменитостей, включая, например, Хичкока и Кларка Гейбла.