Но — погостив — снова возвращается в Ленинград.
Вернувшись, она оформляется на работу в Публичку. В память о фамильном титуле называется гражданкой Лейхтенберг Дорой Евгеньевной. В анкете она убавила себе возраст на 11 лет, указав год рождения 1881-й, а место рождения — г. Мюнхен. Национальность — немка, подданство — баварское. В графе "партийная принадлежность" написала: «беспартийная, но из политических партий сочувствует Р.К.П.(б), почему после революции в Германии осталась в России».
При этом на работе она совершенно не скрывала ни настоящего имени, ни своей биографии, из-за чего в библиотеке ее не любили, подозревая в ней провокатора.
В 1927 году Дора Лейхтенберг подала на получение гражданства СССР и вскоре приняла советское подданство.
Скандал разразился в 1929 году, когда в ленинградской газете вышла заметка «Правнучка Николая Палкина», где разоблачалась скрывшая свое происхождение аристократка. Началась проверка, зафиксировавшая следующее:
«Дарья Евгеньевна Лейхтенберг ведет себя высокомерно в отношении с сотрудниками библиотеки, допускает антисемитские высказывания, вместе с гражданским супругом пользуются дровами библиотеки и вообще не изжила полностью характерных черт своего класса».
На первом же допросе следователь поинтересовался, почему она вернулась в РСФСР. "Знакомый посоветовал" — высокомерно ответила бывшая графиня, а на вопрос о фамилии знакомого невозмутимо сообщила: "Ульянов-Ленин".
На заседании комиссии она открыто заявила, что сотрудничает с ОГПУ и предъявила письма от Ленина и Троцкого, с которыми, как выяснилось, познакомилась в Швейцарии и приятельствовала задолго до революции, еще когда разводилась с первым мужем.
В общем, в результате репрессии ограничились тем, что супругов уволили с работы и уплотнили по месту жительства, оставив две комнаты из шести. Но вскоре гражданка Лейхтенберг уже снова работала в библиотеке на должности помощника заведующего отдела спецхранения ГПБ. И ее гражданский супруг трудился в том же учреждении.
Похоже, супруги и впрямь были тесно связаны со спецслужбами — и с советскими, и с немецкими.
И, как это часто бывает у агентов — заигрались.
Как и у тысяч других, веревочка закончила виться в 1937-м.
Их с Маркезетти арестовали 10 сентября. При обыске в квартире были найдены несколько иностранных орденов и портсигар с надписью на русском языке: «За разведывательную работу».
Вскоре она созналась в том, что является агентом монархическо-террористической организации, что завербована была в Финляндии, что причастна к покушению на товарища Жданова, которое готовил ее гражданский супруг.
Все подписала.
Осужденная Лейхтенберг, "красная графиня" и троюродная сестра последнего российского императора была расстреляна 5 ноября 1937 года.
Глава 35. Как дядя Николая II жил с чужой женой при живом муже
Одним из самых громких скандалов, связанных с личной жизнью представителей семейства Романовых, стало поведение дяди императора Николая II, великого князя Алексея Александровича.
Младший брат императора Александра III никогда не был женат, но всегда пользовался большим успехом у женщин. Он был эдаким светским львом — тщательно следившим за модой и безукоризненно одевавшимся. Его даже называли "русским красавчиком Браммелом" — в честь знаменитого денди, иконы стиля XIX века. Великий князь Александр Михайлович так и аттестовал двоюродного брата: "Светский человек с головы до ног, «le Beau Brummell», которого баловали женщины".
А так как князь был куратором российского флота и занимал должность главного начальника флота и Морского ведомства, придворные остряки язвили, что жизнь его состояла из «вертких дам и неповоротливых кораблей».
Кроме множества мимолетных связей, были у него и два серьезных многолетних романа.
В первом, с фрейлиной двора Александрой Васильевной Жуковской, дочерью поэта,
у него даже родился внебрачный сын Алексей. Скандал был грандиозный, брат фрейлины вызвал великого князя на дуэль, но Александр II запретил сыну стреляться. В итоге императорского отпрыска, уже тогда назначенного курировать российский флот, отправили в кругосветное плавание на два года, а Жуковских — и брата, и сестру — выслали за границу.
Впрочем, все кончилось сравнительно благополучно. Несмотря на незаконность происхождения, мальчик получил баронский титул в Республике Сан-Марино, так как великий князь в 1875 году приобрел там имение в с правом на титул. Кроме того, с разрешения папы-императора выделил из собственных средств неприкосновенный капитал в 100 000 рублей серебром для сына.
Сын потом стал ученым-биологом, после Октябрьской революции остался в России, хотя дети эмигрировали, и был расстрелян в Тбилиси в 1932 году.
Второй роман начался в 1880 году и продлился почти 20 лет. Новой любовью великого князя стала Зинаида Дмитриевна Скобелева, в то время — графиня Богарне.
Очень примечательная, надо сказать, была женщина. Не будучи особой красавицей внешне, она, тем не менее, обладала каким-то невероятным женским магнетизмом, притягивающим мужчин как магнитом. Великий князь Александр Михайлович писал о ней:
Когда я упоминаю её имя, я отдаю себе отчет в полной невозможности описать физические качества этой удивительной женщины. Я никогда не видел подобной ей во время всех моих путешествий по Европе, Азии, Америки и Австралии, что является большим счастьем, так как такие женщины не должны попадаться часто на глаза. Когда она входила, я не мог оставаться с нею в одной комнате. Я знал её манеру подходить в разговоре очень близко к людям, и я сознавал, что в её обществе я становлюсь не ответственным за свои поступки. Все молодые Великие Князья мне в этом отношении вполне сочувствовали, так как каждый страдал при виде её так же, как и я. Находясь в обществе очаровательной Зины, единственное, что оставалось сделать — это её обнять, предоставив церемонимейстеру делать, что угодно, но мы, молодежь, никогда не могли собраться с духом, чтобы решиться на этот единственно логический поступок.
Немудрено, что ее мать Ольга Николаевна, реальная глава клана Скобелевых, чрезвычайно умная, властная и честолюбивая женщина, решила найти младшей дочери самую выгодную партию. «Заниматься продвижением», как сейчас говорят, мама умела великолепно, как шептались в салонах, громкая слава ее старшего сына, генерала Михаила Скобелева, в немалой степени — ее заслуга.
И выгодная партия, конечно же, случилась — 2 июля 1878 года Зинаида стала женой овдовевшего герцога Евгения Лейхтенбергского, сына любимой дочери Николая I Марии. Все потомки Марии — князья Романовские, герцоги Лейхтенбергские — считались одной из ветвей семейства Романовых с титулованием «Императорское высочество».
Брак был неравным, считался морганатическим, но при этом — абсолютно законным. Более того, Зинаиду многие сочли еще и неплохим вариантом для герцога, у которого была неважная репутация. Художник Верещагин так и писал брату:
Скобелева славная баба, не только видная, но, кажется, и с хорошим характером, она, во всяком случае, стоит Евгения Лейхтенбергского.
После свадьбы молодая жена получила титул графини Богарне, а впоследствии, в 1889 году, стала светлейшей герцогиней Лейхтенбергской, получив столь вожделенный для нее титул.
Титул, правда, случился не сам собой, а благодаря усилиям ее высокопоставленного любовника — великого князя Алексея Александровича.
Их связь началась через два года после свадьбы Зинаиды, в 1880 году и продолжалась почти два десятилетия — до ее смерти в 1899 году.
Шокировавшей всех особенностью этого романа было то, что любовники жили практически в открытую, под одной крышей, практически не скрываясь, а муж, герцог Лейхтенбергский, был третьим в этой странной компании.
Как писал великий князь Александр Михайлович,
Дело осложнялось тем, что наш «Beau Brummell» Великий Князь Алексей Александрович был неразлучным спутником четы Лейхтенбергских, и его любовь к герцогине уже давно была предметом скандала. В обществе эту троицу называли «ménage royal à trois» ("царственное трио"), и все усилия Императора Николая II воздействовать на своего темпераментного дядю не имели никакого успеха. Я полагаю, что Великий Князь Алексей пожертвовал бы всем русским флотом, только бы его не разлучали с Зиной.
А госсекретарь Александр Половцев в своем дневнике добавлял подробностей о том, что герцог Лейхтенбергский был
«услужливым мужем и почти постоянно пьяный. Всегда жадный и промотавшийся, он пользовался тем, что великий князь Алексей Александрович был без памяти влюблен в его жену и вместе с ней вытягивал из великого князя как можно больше денег. Поведение Зины Богарнэ было самое скандальное».
Эта троица отжигала так, что даже привыкшему ко всему Парижу становилось жарко, а их загулы стали легендарными. Считается, что именно подобный образ жизни и свел так рано в могилу Зинаиду, которая умерла в 43 года.
Князь, впрочем, горевал недолго, и нашел нашел утешение в объятиях балерины-француженки Элизы Балетта, приглашенной во французскую труппу Михайловского театра.
С тем и продолжить тусить во Франции дальше. Как заметил в своих записках его кузен великий князь Александр Михайлович,
Одна мысль о возможности провести год вдали от Парижа заставила бы его подать в отставку. Но он состоял на государственной службе и занимал должность не более не менее, как адмирала Российского Императорского флота. Трудно было себе представить более скромные познания, которые были по морским делам у этого адмирала могущественной державы. Одно только упоминание о современных преобразованиях в военном флоте вызывало болезненную гримасу на его красивом лице. <…> Это беззаботное существование было омрачено, однако, трагедией: несмотря на все признаки приближающейся войны с Японией, генерал-адмирал продолжал свои празднества и, проснувшись в одно прекрасное утро, узнал, что наш флот потерпел позорное поражение в битве с современными дредноутами Микадо.