Ну, ладно.
Итак, на работу и с работы – это практически три часика отдай, не греши.
Вот и получается: чтобы прибыть к построению личного состава дивизиона – а оно, как правило, в половине девятого утра – надо из города выезжать примерно в шесть часов тридцать минут. Это из первой точки. Офицеры и прапорщики живут в разных районах города, вот машина и собирает их по установленному маршруту.
А со службы выезд организуется опять же после построения дивизиона, в восемнадцать часов. Плюс минут тридцать на разгильдяйство и дополнительную накачку командира. Так что берём шесть часов тридцать минут вечера, прибавляем полтора часа на дорогу, итого в двадцать часов ты в городе.
Это примерно.
Вот тебе и рабочий день. Тринадцать, четырнадцать часов. И при этом никаких бурчаний или обид. Все понимали, что у офицера рабочий день не регламентирован, сколько надо, столько он и работает. Хотя время в пути – какая уж это работа. Так себе, хочешь, спи, хочешь, книгу читай, если сможешь. Играй в домино, шахматы, шашки, опять же, если водитель нормально вёдет машину, отдыхай, в общем, твоё право – это твоё личное время…
Не прошло и десяти минут…
Стоп машина!
– Ну, что там такое? Так домой вообще не доедем. Что случилось?
Виталий Квак заглянул в кузов.
– Секундочку потерпите, водичку в радиатор надо долить. Буквально пару минут.
Да!
А что он, этот отличник учёбы, не мог её у КПП залить?
Всё! Поехали.
Мотор взревел, машина тронулась по бетонке в сторону трассы. До поворота в город оставалось четыре километра.
Костяшки опять застучали, кто-то прикорнул, кто-то продолжил разговор, тем всегда предостаточно, поговорить всегда есть о чём.
– Вот я и говорю…
Ещё два километра – и вновь остановка.
– Да что сегодня за день, что происходит? Опять закипели? – Это уже не выдержал майор Сивый, помощник командира по ИТС[18]. – Ну, я ему сейчас покажу!
В двери показалась голова старшего машины.
– Где Кравец?
– Слава, выгляни, тут по твою душу вопрос будет.
Заснувший было зубной техник, сверхсрочник Кравец, шумно начал протискиваться к выходу.
– Что там ещё? У кого зубы свело?
Выскочил из кузова и Сивый.
Справа у обочины, чуть позади машины, стояла повозка. Лошадь мирно щипала придорожную травку.
К спустившимся из кузова офицерам подбежал мужчина, лет около сорока:
– Помогите, товарищи, Господом Богом прошу, помогите! Жена рожает. Боюсь, на лошади не довезу, родит по дороге. Растрясёт, наверняка растрясёт. Довезите хотя бы до поворота, там, может, кто и подберёт. А вы врач?
Из-под плаща Кравца виднелся белый халат. Он всегда так ездил. Разве что летом, вне кабинета, снимал свою профессиональную шкуру.
– Да нет, стоматолог я, по зубам специалист. Беременные не мой профиль.
Майор Сивый принимает решение.
– В кабину её, вместе с этим зубодёром. Кравец, не бурчи! Она ещё не родила. Вопрос закрыт. Иди, помоги женщине.
Техник с мужиком быстрым шагом направились к телеге. Рядом с женщиной сидел парнишка лет пятнадцати – по всей вероятности, сын.
– Эй, паренёк! – окликнул майор. – Быстро разворачивайся и пулей к нашему КПП. Знаешь, где это?
– А то ж. Кто ж у нас не знает, где вы стоите?
– Так вот, пулей. От моего имени передашь. От майора Сивого. Пусть дежурный звонит в роддом. По Старогородскому шоссе в сорока пяти километрах от города в военной машине едет беременная женщина, вот-вот должна родить, пускай срочно высылают «скорую». Фамилию мамки передашь. Тебе всё понятно? Повтори.
Повторяя, паренёк уже мчался на повозке в сторону военного городка.
– Давай в кузов, как зовут тебя? – это Сивый мужичку.
– Иваном Степановичем кличут.
– Да не переживай ты, Ваня, всё будет нормально, полезай в машину.
Майор успокоил офицеров:
– Спокойно, спокойно, ещё не родила, но если кое-кто здесь будет причитать, родит. И вот тогда мы точно домой не доедем.
Николай Яковлевич – так звали Сивого – два раза нажал сигнальную кнопку. Мол, давай, езжай поскорее. Дверь КУНГа закрылась, машина тронулась.
Уф, скорее бы, в пути уже час.
Кочка, ещё одна.
– Есть поворот! – Не открывая глаз, произнес старлей Симонов. За пятнадцать лет службы в дивизионе он все кочки изучил своими внутренностями и чётко ориентировался на местности без спидометра и часов.
Машина повернула направо, в сторону города, и побежала уже более ретиво. Народ повеселел. Лишь Иван Степанович, взволновано поглядывая на часы да в окошко, явно с нетерпением ждал развязки всей этой семейной истории.
– Не переживай, всё будет в норме – успокаивал Ваню Николай Яковлевич. – Детей сколько?
– Двое. Петька со мной был, и Василиса, дома на хозяйстве осталась.
– А что ж в селе не нашлось машины?
– Так село – пять дворов, да по случаю пятницы оба водителя с утра уже пьяны. Пришлось вот на телеге выбираться. А по вашей чёртовой бетонке только военные и ездят. Хорошо хоть вы подобрали, а то так в телеге и родила бы…
Машина резко затормозила.
До города оставалось восемнадцать километров.
В кузов заглянул Кравец.
– Николай Яковлевич, кажется, началось!
– Что, что, началось? – запаниковал народ. Иван сорвался с места и бегом к кабине. Водитель нервно курил в двух метрах от машины.
– Спокойно, спокойно! Если рожает – радоваться надо, спокойно.
Вот что значит командир! Учиться у таких надо!
Николай Яковлевич подошёл к кабине. Женщина стонала и охала. Видимо, начались схватки. Она уже лежала на сидении, стыдливо одёргивая длинную юбку.
– Ох, рожаю… Ууууу…
– Спокойно, родная, потерпи ещё чуток, сейчас «скорая» подъедет…
– Что делать будем, доктор? – это вопрос Кравцу.
– Так не учили меня в техникуме роды принимать.
– Значит так, Кравец! Халат носишь, у медпункта крутишься, детей своих имеешь? Вопрос закрыт. Видал? Сейчас родит. Бегом руки мыть, и чистое бельё ищи. Бегом, две минуты.
Всё нашлось. Водка для рук оказалась в заначке, в большом портфеле у прапорщика Кононца. Чистая, кристальной белизны парадная скатерть оказалась в сумке у Степановны, дивизионной продавщицы – по случаю на базе достала. В дело пошло не использованное на дежурстве чистое нижнее бельё, кто-то из лейтенантов постарался.
А роды, видимо, уже действительно начались.
Всё было как у областного родильного дома. Только вот вместо роддома был армейский автомобиль.
Иван подпрыгивал у кабины, пытаясь заглянуть, что же там с его жинкой происходит. Кравец, стоя на подножке кабины, так профессионально руководил роженицей, что всем было понятно: не стоматолог это, нет – это прирождённый акушер. Какой талант пропадал в зубном кабинете!
– Давай, родная! Давай. Тужься, ещё маленечко, давай, родная! Так, так, так! Ещё! Ну, давай, милая, давай!!!
Народ, нервно сбившись в кучу у кювета, гудел:
– А я вот помню…
– У нас как-то прямо на лестнице одна женщина родила, до машины не успели донести…
– А если там не один, а несколько?..
– Если пацан родится, можно Кунгом назвать.
– А если деваха?
– Так Кабиной пусть называют.
Нервный приглушённый смех…
Шутка – это вполне уместно. Шутка, она всегда помогает. Помогает расслабиться, снять напряжение.
Однако в кабине было не до шуток. Женщина рожала, а зубной техник, помогая ей, судорожно вспоминал – что же ещё надо сделать?
Что ещё!
И – о чудо! Все разом замолкли. Послышался приглушённый детский всхлип. Все насторожились…
Да, да!!!
Вот он, детский крик, первый голосок малыша на этом свете. Первый!
В кабине продолжалась суета, а у машины…
Здесь был праздник!
Все радовались! И отец ребёнка, Иван – а как же, ещё один наследник родился, мальчик родился. Искренне радовались и офицеры, прапорщики дивизиона.
Степановна даже всплакнула. Да нет, скатерти ей не жаль, ещё обзаведётся. Своих девчонок вспомнила, вспомнила, как сама рожала.
Так и все своих вспомнили.
Детишки!
Разве такое забывается? Роды. Это ведь Божественное чудо. Человек родился!
Как Господь повелел? Быть сему в дороге?
Ничего, всё в порядке!
Главное – ЧЕЛОВЕК родился!!!
А вот и «скорая помощь». Машина с воем затормозила у КУНГа, врачи быстро подхватили Валюшку – так звали женщину – и вот санитарка помчалась, пыля, к городу.
Здоровья вам, наша Валентина, и тебе, мальчуган, не хворать!
Да!
Вот так поездка! Жизнь без чудес ох как неинтересна, лишь бы чудеса эти людей радовали.
Машина весело рванула к городу. Не прошло и пятнадцати минут, опять – стоп машина!
– Ну, кто там ещё рожать спешит?
Кто-то пошутил:
– А может, в морг опаздывает?
– Тьфу на тебя.
В кузов заглянул командир дивизиона. Это его машина догнала КУНГ.
– Николай Яковлевич, почти три часа уж едете. Что случилось?
Сивый рассказал о случившемся.
– Да! Такого ещё в истории дивизиона не было. Кравец, ты где?
– Здесь я, товарищ подполковник.
– Молодец! Теперь будешь по совместительству не только зубы рвать, но и внештатным акушером трудиться.
Пассажиры машины дружно засмеялись.
– Езжайте. С Богом!
– Последняя ямка, товсь!
Это значит, готовься к высадке. Так всегда завершалась поездка. Опять Симонов. Уж ему можно верить.
Первая остановка у столовки в микрорайоне. Правда, столовка уже того, закрыта, так что молодёжь, если не запаслась чем в квартирах, без ужина осталась.
Выходи.
Дальше остановимся у трамвайного депо, около универмага, ну и так далее.
Длинный сегодня путь, ох какой длинный. Устали все: и водитель – ему сидеть за рулём не очень сладко, и пассажиры. Устали ждать родные, у кого есть жёны. Дети волнуются за отцов.
Невесты, так те, наверно, удивляются. Где это мой любимый – не загулял ли, не разлюбил ли?