я, – он явился. И самое чудесное было то, что дело его жизни развернулось у ворот города, всецело проникнутого западной мыслью, города, помешанного на ложном, привозном оксидентализме, более европеизированного, чем любой другой город в Индии… Здесь он жил без всякой книжной науки. Этот гениальный ум едва мог написать свое имя, но самые известные ученые нашего университета признавали его гигантом ума…[382] Мудрец, завершивший тясячелетнее дело индуистских мудрецов… Мудрец нашего времени, учение которого принесло больше всего благодеяний в настоящий час… Если я когда-нибудь сказал людям слово правды – это было его слово, его целиком. Только мои ошибки принадлежат мне».
Так унижался у ног смиренного Рамакришны самый умный, самый властный, самый, по справедливости, гордый из больших религиозных умов современной Индии. Тот, кто был святым Павлом бенгальской миссии. Тот, кто основал Церковь и доктрину.
Тот, кто обошел весь мир и был водопроводом, – подобным тому, чьи прекрасные арки пересекают римскую Кампанью, – по которому потоки духа распространились из Индии в Европу[383] и из Европы в Индию, соединяя научный разум с верой Веданты и прошлое с будущим.
Это плавание по морю души я опишу в следующем томе.[384] В настоящем томе я повел дух Запада в дальние страны религиозного мифа, где дерево Бриарей, гигантское фиговое дерево, которое у нас слишком привыкли считать мертвым и засохшим, продолжает растить свои громадные ветви. Я его приведу теперь обратно непредвиденными путями в его жилище, где царствует современный разум. И мы откроем, когда вернемся, что перешеек веков, отделяющий один мир от другого, кажется для беспроволочного телеграфа нашего свободного взгляда не толще волоса и не длительнее мгновения.
Приложение IФИЗИОЛОГИЯ ИНДИЙСКОЙ АСКЕЗЫ
Мистический опыт в Индии не является, как это (ошибочно[385]) кажется религиозной Европе, индивидуальным счастьем (или несчастьем, по словам «неверующих»). Пути единения с богом были терпеливо, тщательно выявлены, пройдены, отмечены в течение веков на карте сознания. Чтобы достичь цели, каждому остается лишь следовать по дорожной карте. Она заключает в себе тончайшее познание – хотя и высказанное в странных терминах – человеческого организма.
Поль Массой Урсель посвятил этим индийским доктринам мистической физиологии серьезно обоснованную статью в «Журнале психологии» за 1922 год.
Наиболее интеллектуальные йогины пользуются пневматической физиологией, «неослабной респираторной гимнастикой». Тантристская литература, с которой Европа лучше ознакомилась после опубликования работ сэра Джона Вудрофа (А.Авалона), говорит о постепенном отрешении от тела при употреблении своих сил и о «бегстве» к богу при прохождении шести этапов, шести шакр (кругов), или нервных центров, расположенных в лежащих один над другим пунктах в верхнем отделе спинного мозга:
Адхара – на границе поясничных позвонков, близ крестцового сплетения, под генитальными органами;
Свадхистхана – на уровне этих органов и сразу над ними;
Манипура – на уровне пупка;
Анахата – на уровне сердца;
Вишуддха – у голосовых связок;
Айна (глаз Шивы) – между бровями. (Это физиологическое описание находится уже в Ханса Упанишаде.)
Наверху, наконец, дверь господа, расщелина Брахмана, открывающаяся у седьмого и последнего этапа – Сахасрара, «лотоса из тысячи лепестков», в мозговых полушариях.
Совершающийся подъем с одной ступени на другую – дело психической силы, которая под названием Кундалини дремлет внизу, свернувшись треугольником вокруг себя, как змей. Змей пробуждается, растягивается, поднимается и через узкий канал проскальзывает наверх.
Вся эта физиология мистического восхождения точно описана на основе их личного опыта, подтверждающего коллективный опыт индийских тысячелетий, в беседах Рамакришны и в трудах, написанных Вивеканандой (в особенности в его Раджа-йоге, где индуистский учитель, близко знакомый с западной наукой, старается показать соответствие между индийской и европейской терминологией).
По Вивекананде, сохраняющему античную интерпретацию пневматичности мира, жизненный флюид – это Прана (??????). Отсюда исходит тремя ступенями мысль: а) сознательная, б) подсознательная и в) надсознательная – вне разума. Раджа-йога – это наука о контроле жизненной силы (Пране) для управления ее восхождением. Человек в состоянии медитации концентрирует Прану. Но всякое нарушение равновесия Праны причиняет нам страдания.
Итак, выявляется необходимость обучения дыханию; и гуру (учитель) здесь главенствует. Советы о контроле и об упражнениях, даваемые Вивеканандой были бы превосходны во всех случаях жизни.
Держать очень прямо голову, шею и грудь, не сидеть косо, избегать положения, могущего быть неудобным для спинного мозга. Научиться ритмично размеренно дышать каждой ноздрей попеременно, сосредоточивая мысль на нервном токе, на центре. До. бавлять несколько слов к ритму дыхания, чтобы лучще его скандировать, отмечать его и управлять им. Пусть все тело станет ритмичным. Так научаешься настоящему господству над собой и настоящему отдыху покою для лица и голоса.
Благодаря ритмическому дыханию все мало-помалу координируется в организме. Все молекулы тела принимают одно и то же направление. Тело в целом становится страшным огнивом воли, превратившейся в нервный ток (Вивекананда сравнивает эту силу с электрическим током). Кундалини Шакти (сущность духовной силы) – сама Мать в глазах Вивекананды свернувшаяся клубком в глубине каждого существа, пробуждается от правильных дыхательных движений сушума (дверь, обычно закрытая) раскрывается, и великий змей производит свое восхождение.
Нужно отметить, что во время такой концентрации духа индуистский учитель особенно рекомендует подавлять в себе всякое возбуждение: он считает, что прибегать к нему опасно и что оно никогда не дает длительного результата; падающая сила совращается и уклоняется с пути в эротических вспышках. Вивекананда всегда, со строгой заботливостью, старается предупредить опасность спустить с цепи неосторожными упражнениями демонов чувственности; он запрещает некоторые киртаны (танцы и песни), пробуждающие жизненную силу ценой вспышки нездоровой чувственности.[386]
И вот открыты шлюзы большого течения, накопляющегося в каждом человеке, но мало людей знают, как управлять затвором. Поток силы начинает подниматься…
Первый центр у основания спинного хребта – у крестца – является главным. Он – основа производительной субстанции и чувственных сил: йогины символизируют его в виде треугольника, в котором заключен свернутый змей. Следует претворить чувственные силы в мозговые силы, или «оджа». Всякая хорошая мысль, всякая молитва способствует этому.
Только у человеческих существ может свершиться скопление «оджа». Тот, у кого вся животная сила превратится в «оджа», будет богом. Ни один мужчина, ни одна женщина не могут быть действительно духовными, прежде чем сексуальная сила, являющаяся наивысшим могуществом, коим обладает человек, будет претворена в «оджа», ибо ни одна сила не может быть создана, она может быть только превращена и направлена. Так, чистота есть основа каждой глубокой морали, как и каждой настоящей религии. Раджа-йога считает условием sine qua поп абсолютное целомудрие в действии, слове и мысли. Этот закон применяется ко всем, к людям женатым и холостым, и еще с большим основанием к людям духовным. Если растрачиваешь самые могущественные силы своего существа, нельзя стать духовным. Это почти текстуально (я уже это говорил) слова Бетховена, отвергавшего предложения той, кем он хотел обладать.
«Если бы я хотел так пожертвовать своей жизненной силой, то что бы осталось для возвышенного, для лучшего».[387]
История каждого великого провидца всех времен является подтверждением этого инстинкта и этого урока.
По описаниям Рамакришны,[388] до восхождения Кундалини в четвертый круг (сердце), где начинает проявляться божественное сияние, человек, сосредоточиваясь, может говорить. Когда восходящая энергия достигает горла, он не может больше ни говорить, ни слышать ни о чем, кроме бога. Затем наступает безмолвие. На уровне ресниц является в самадхи (экстазе) видение высшей души – Параматман; только один туго натянутый покров отделяет человека от Абсолютного Существа; кажется, что растворяешься в нем, но это не так; можно еще спуститься на четвертую ступень, не ниже. Нужен вообще двадцать один день, чтобы отсюда достичь седьмой плоскости, где слышен «он», совершенный звук, обнимающий громадную симфонию Вселенной. Все кончено. Это – Нирвикальпа самадхи, откуда вывести может только чудо.
Само собой разумеется, что этот страшный подъем, вызывающий прилив крови, должен иметь фатальный исход, если он доведен до конца, – и на какой ступени ни остановиться, его действие никогда не лишено опасности. Рамакришна говорит о мурашках, бегающих с самого начала по телу, с головы до ног. Он видит огненных мошек, светящиеся туманы, расплавленный металл. Грудь краснеет и сохраняет кирпич-но-красно-золотистый оттенок. Все тело горит. Во время своих страстных экстазов в честь Кришны у Рамакришны выступают на коже мельчайшие капельки крови. В течение другого периода, после тантристских обрядов, цвет его кожи изменяется, становится золотистым; золотой амулет на груди больше не выделяется. От тела исходит какое-то сияние. При выходе из этих состояний экстаза глаза его красны, «как от укусов муравьев»; однажды вечером из его раздраженного нёба потекла черная кровь, которая свертывалась; садху, увидевший это, сказал ему, что это кровотечение спасло его от кровоизлияния в мозг. У Вивекананды после углубленной медитации также появляются скопления крови в глазу. Многие экстатики умирают в таком экстазе от мозгов