– Смотрите, боится, как девчонка.
Так они заставили меня дойти до последней парты. Они смеялись, и смеялись, и смеялись.
От их смеха у меня виски заболели еще сильнее.
Однажды в пятом классе меня загнали в угол и начали плеваться в меня бумажками из ручек.
Сейчас было то же самое. Почти.
Я знал, что у Артема и Гриши нет ручек, из которых можно плеваться. И я знал, что они не пятиклассники.
– Смотрите, щас обделается, – сказал Гриша и толкнул обеими руками в грудь. Я стукнулся затылком о стену.
– Эй, ты осторожнее, – сказал Артем. – А то еще пожалуется мамочке. Кстати, у твоей мамы в тумбочке смазка и презики. Она у тебя извращенка, что ли?
– Почему вы так делаете? – спросил я. – Мы же друзья.
Артем Хвостов и Гриша Зыбин громко засмеялись, показывая на меня пальцами.
Черная дыра в моей груди, которая только-только начала исчезать, вновь стала огромной.
– Друзья? Да мы над тобой ржали, потому что ты придурок, – сказал Артем Хвостов.
Но на этот раз была не просто пустота. Мне стало больно.
– Ага. Ушибленный на всю голову. У тебя «Гарри Поттер» на полке, – Гриша Зыбин снова засмеялся, – А помнишь, Тём, как он про Шишкину базарил?
– Ага. Типа влюбился в нее, – Артем Хвостов смеялся, глядя мне в глаза.
Смеялся, смеялся, смеялся.
– Ну чего? Разревешься как девчонка? – спросил он.
Я не разревелся. Просто схватил стул и замахнулся на них.
Они отшатнулись, но не перестали смеяться.
– Псих, – заорал Артем Хвостов.
Сквозь какую-то пелену я слышал, как звенит звонок на урок.
Артем и Гриша смеялись, смеялись, смеялись. Они показывали на меня пальцами и смеялись.
Я опустил стул, и тут меня за руку кто-то схватил. По прическе понял, что это Зоя Викторовна. Она больно сжала мое запястье и куда-то потянула.
Зоя Викторовна привела меня в кабинет завуча, и некоторое время мы вдвоем сидели молча.
Через несколько минут низкая и полная завуч Мария Петровна быстро вошла в кабинет и села за свой стол.
– Что тут у нас? Драка? – спросила она.
– Не совсем, – ответила Зоя Викторовна, – Самохин на Хвостова и Зыбина стулом замахнулся.
– Вы это видели?
Зоя Викторовна кивнула.
– Алексей, – обратилась Мария Петровна ко мне, – Ты что себе позволяешь? Ты правда это сделал?
Я кивнул.
– Так, – она нахмурилась и сцепила пальцы, положив локти на стол, – Почему ты так поступил?
– Артем Хвостов и Гриша Зыбин оскорбляли и толкали меня.
– И поэтому ты решил ударить их стулом? – спросила Мария Петровна.
– Я не решал, – честно сказали. – Просто так получилось.
– Что значит, «не решал»?
– Наверное, это было состояние аффекта, – предположили.
– Бить-то горазд, а ответственность за это принимать не хочет, – сказала Зоя Викторовна.
– Я принимаю, – сказал я. – Но они загнали меня в угол.
– Ты же дружишь с Артемом, правда ведь?
Я пожал плечами.
– Зачем ты тогда полез драться?
– Они загнали меня в угол, – повторил я.
Мария Петровна и Зоя Викторовна переглянулись и начали качать головами.
– Вы позвоните моей маме? – спросил я.
– Боюсь, что да, – сказала Мария Петровна. – Разочаровываешь ты меня, Леша. Сначала прогулы, теперь драка. Как у него успеваемость, Зоя Викторовна?
– Не очень. Ленится он, – ответила Зоя Викторовна. – Учителя говорят, что он совсем их не слушает. Ни на какие факультативы не ходит. И сигаретами от него пахнет.
Мария Петровна снова покачала головой.
– А таким хорошим мальчиком казался.
– Мне бывает сложно сосредоточиться, но письменные…
– Всем сложно, Самохин, – сказала Мария Петровна.
– Это правда, – сказал я. – Я не умею сосредоточиваться, поэтому прохожу весь материал дома заранее.
– Да? Учителя говорят, что ничего ты не проходишь.
Я промолчал. В последнее время я начал много общаться с Артемом, Надей и Гришей, поэтому не всегда готовился к урокам заранее. Я хотел читать материал, но слишком уставал от общения и ничего не запоминал.
– Лешенька, я понимаю, у тебя тяжелая ситуация в семье, но ты же умный мальчик, – сказала Мария Петровна. – Ты должен понимать, что надо трудиться. Ты же понимаешь?
Умный мальчик. Мне уже надоело быть умным. То быть умным плохо, то теперь вдруг хорошо.
Нелогичный, нелогичный мир.
– Ты ведь будешь стараться? – спросила Зоя Викторовна.
Я опять кивнул.
– И драться больше не будешь?
– Не знаю, – ответил я тихо.
– Что значит «не знаешь»? – спросила Мария Петровна.
– Я не знаю, смогу ли сдержать себя. Один раз ведь не получилось. Вдруг не получится?
– И что будем с ним делать? – спросила она, повернувшись к Зое Викторовне.
– Думаю, что Леша все понял. Он умный мальчик.
Снова. Снова он.
Кто этот умный мальчик? Уж точно не я.
– Хорошо, Леша, – сказала Мария Петровна, – Тогда иди. Но твоей маме я все же позвоню. Пусть она с тобой поговорит.
Я кивнул. Я уже понял, что говорить со мной будет не только мама, но и Игорь.
– А теперь иди на урок.
И я пошел.
Когда я вошел в класс, все замолкли, а пухлый и маленький Павел Анатольевич, преподающий концепции современного естествознания, тут же начал рассказывать о бессмысленности физического насилия.
Будто я и сам этого не знал.
На следующей перемене Артема Хвостова и Гришу Зыбина тоже вызвали к Марии Петровне. Не знаю, что им говорили, но после этого они молча зашли в класс и сели на свои места.
Остаток дня со мной никто не разговаривал.
После уроков я подошел к Артему Хвостову.
– Давай разберемся, – сказал я. – Я неправ, что замахнулся на тебя. Извини.
– Да иди на фиг, – сказал он вместо прощания.
15. Побег
Я родился на стыке тысячелетий, в эпоху больших перемен.
Я хотел бы найти бесконечное лето, но утопаю в зиме.
Мир вокруг исчезает быстро – дыханье на мутном стекле.
Наши жизни всего лишь искры, меркнущие в золе.
Это конец.
Я шел домой пешком, чтобы оттянуть момент разговора с мамой и Игорем. Я надеялся, что этот разговор быстро закончится, и никто не станет меня бить. А если и станет, то это будет мама. Пощечины от мамы – это не страшно. Это вполне может быть частью моей экосистемы.
Только этой экосистемы больше нет.
Случилась катастрофа. Ничего не осталось.
Я надеялся, что никого не будет дома. Ведь сегодня суббота, значит, у всех свои дела. Но я ошибся.
Дома был Игорь. Я понял это, когда заглянул в шкаф. Там стояли его ботинки.
Когда я уже снял куртку и разувался, он вышел из маминой спальни.
– Решил поиграть в крутого? – спросил он, не поздоровавшись.
– Добрый день.
– Ты мне не добрыденькай! – рявкнул он. – Совсем о матери не думаешь?
– При чем здесь мама? – удивленно спросил я.
– Она для тебя все делает. Знаешь, каких трудов ей стоило выбить тебе место в этой школе?
Я помотал головой.
– Ты тут не паясничай. Зачем стулом махал?
Я сглотнул. У Игоря раздувались ноздри, на висках набухли жилы, и у него покраснело все лицо. В прошлый раз, когда я видел его таким, он меня ударил.
Я должен был посмотреть ему в глаза, но не осмелился поднять взгляд.
– Какого хрена ты замахивался стулом? – спросил Игорь.
– Они загнали меня в угол, – ответил я.
– И что?
Я взял рюкзак, чтобы пойти к себе в комнату.
Игорь выхватил его из моих рук и швырнул в стену.
– Не смей уходить, когда я с тобой разговариваю.
У меня заболела голова. Не только виски, но и лоб тоже.
Я остановился и посмотрел ему в глаза. Игорь сжимал кулаки.
– Ты всех уже задолбал, ты знаешь?
Я молча смотрел на него. Я ничего не говорил, потому что подозревал, что любое слово может вывести его из себя.
– Твоя мать два года не могла уехать в Москву из-за тебя.
– Я об этом не знал.
Голова болела.
Помимо всего прочего, меня начало подташнивать. Слишком много эмоций.
Слишком много.
Слишком много.
– Конечно, не знал. Она тебе ничего не говорила, потому что боялась, что ты устроишь истерику.
– Я не устраиваю истерики.
– Заткнись, я сказал. Твой папаша тоже хорош, вырастил не мужчину, а какую-то мямлю.
– Не говорите, пожалуйста, ничего плохого о моем папе, – попросил я.
– Я буду говорить то, что хочу, – закричал Игорь, – Не смей мне указывать, сопляк!
Игорь сделал шаг ко мне, но тут я услышал звук ключа во входной двери.
Значит, мама пришла.
Дверь открылась, и в квартиру вошли мама и Влад. В руках у них были пакеты из продуктового магазина, они о чем-то говорили и улыбались.
Когда мама посмотрела на меня, то сразу же перестала улыбаться.
– Я вижу, вы обсудили нашу ситуацию, – сказала она.
– В процессе, – сказал Игорь и поцеловал ее в губы, после чего забрал из ее рук пакеты.
– Хорошо, – мама кивнула. – Влад, ты не разложишь продукты в холодильник? Леша, пойдем к тебе.
Глядя в пол, Влад взял пакеты и понес их на кухню.
А мы втроем прошли ко мне. В комнате было холодно, потому что окно было открыто. Меня раздражал холод, но Игорь все время открывал везде окна, потому что, как он говорил, так полезнее.
Мама и Игорь снова сели на диван, а я остался стоять.
– Не объяснишь? – спросила мама.
– Что я должен объяснить?
– Все, – сказала она. – Твое поведение, твои выходки. Учителя говорят, что ты куришь. И мы нашли за диваном в зале пустую бутылку из-под пива.
– Вы смотрели мои вещи?
– Не уходи от темы, – рявкнул Игорь.
– Вы копались в моих вещах? – спросил я, лихорадочно размышляя, когда это могло произойти.
Я не заметил никаких перемен в своем шкафу. Если только… это не случилось сегодня, пока я был в школе.
– Откуда бутылка? – Игорь поднялся на ноги.
– Ко мне приходили друзья, – сказал я, глядя в пол.