– Да куда ты? Сама же говорила, что уже не целка.
Я не до конца понял, что происходит, но точно знал, что это что-то очень плохое.
– Перестань, – сказал я.
Саша Соколов повернулся ко мне и прищурился.
– Не лезь, зомбарь.
– Это ты к ней не лезь, – я сделал шаг к ним.
– Ну надо же, рыцарь выискался. Ланселот, – Саша Соколов засмеялся.
Соня оттолкнула его и побежала в класс.
– Блин, весь кайф обломал.
Он повернулся ко мне, и я увидел, что у него эрекция.
– Мне кажется, что она была против, – сказал я.
– Да они всегда сначала против. А потом соглашаются.
– Да?
– Ага. Телки ведь всегда вначале ломаются, а потом дают.
– Ты пьян, и… тебе лучше дойти до туалета.
– Да? – Саша Соколов посмотрел вниз.
Из нашего класса вышла одетая по-уличному Соня. Я узнал ее по длинному полосатому шарфу.
– Подожди, – сказал я, но она быстро шла вперед.
Тогда я сбегал в класс за пуховиком.
Схватив рюкзак, я помчался за Соней.
В коридоре музыка играла громче. Сони уже не было видно.
Зато по пути мне встретился Артем Хвостов.
– О, зомбяк пришел на пати, – закричал он.
Я хотел молча пробежать мимо, но он подставил мне подножку. Я упал и ударился лбом.
Было немного больно, и я порадовался, что пол в школе покрыт линолеумом, а не бетоном.
Артем Хвостов смеялся, а я встал и побежал дальше.
На улице было ветрено и снежно. Я догнал Соню у самого метро.
– Чего тебе? – спросила она.
Я не смог ответить на этот вопрос.
– Ничего. Просто…
– Иди к Вике, – сказала Соня.
– Что?
– Иди к ней, – Соня толкнула меня в плечи. Несильно. Совсем несильно.
– Все в порядке. Он больше к тебе не полезет.
– Хватит. Заткнись. Просто уходи.
– Я не уйду.
– Уйдешь. Вернись к Вике. Иди, блин!
– Я не хочу к Вике. Я хочу…
Я сам не понимал, чего я хочу, поэтому промолчал.
– Слушай, просто возвращайся, а я пойду домой, – сказала Соня.
– Я понимаю, что Саша Соколов перегнул…
– Заткнись, пожалуйста. Просто заткнись. Иди к Вике, а то она обидится.
– Слушай, я хочу проводить тебя домой. Уже темно и…
– И ты боишься, что ко мне полезут гопники. Не парься, дойду. А ты возвращайся. Пожалуйста. Не надо за мной ходить.
– Хорошо.
И я вернулся в класс.
Но Вика уже ушла.
28. Новые перспективы
Цветок внутри фрукта, в памяти генов, эволюция в онтогенезе.
Как это было, как это будет – покажут продольные срезы.
Время бежит в механизме часов и сходится воедино.
Часы не успеют за ним, ведь оно придумано ими самими.
Каждый человек на протяжении жизни отращивает себе броню. У кого-то она крепче, у кого-то слабее. В самой тяжелой и толстой броне живется проще, потому что ничего не задевает и не делает больно.
Но можно ли в такой броне оставаться человечным?
– Ты не обиделась, что я ушел? – спросил я у Вики в понедельник на второй большой перемене.
Мы сидели в столовой вдвоем и ели суп. Вернее, она ела, а я принюхивался. Теоретически это был рыбный суп (уха), но пах он странно. Какими-то клецками. И консистенцию имел странную.
– Нет, – сказала Вика. – Я не обиделась.
– Точно? Просто к Соне пристал Саша Соколов, и она убежала, а я захотел ей помочь. Ты точно не обиделась, что я ушел?
– Боже мой, – она закатила глаза. – Хватит нести фигню. Во-первых, мы с тобой не встречаемся, а во-вторых, хватит считать меня какой-нибудь ванилькой, которая на все обижается. Если бы Соколов начал домогаться ее при мне, я бы ему так по роже въехала, что он бы мозги свои неделю собирал! Чмошник.
Я кивнул и все же попробовал суп.
Он оказался невкусным, и я подвинул себе второе – котлету с пюре.
– Как там Влад? – спросила Вика.
Я пожал плечами. Влад со мной почти не говорил. Впрочем, он вообще теперь мало разговаривал.
Это угнетало, потому что я ничего не мог для него сделать.
Я ни для кого не мог ничего сделать.
Мы вернулись в класс.
Саша Соколов теперь сидел не с Таней Митрофановой, а с Надей Соловьевой. Теперь уже она смеялась над тем, что он говорил.
Персонажи немного поменялись, но пьеса продолжалась, как обычно. Замены никто не заметил.
– И тут эта шлюха начала меня лапать, – услышал я голос Саши Соколова.
– А ты что? – спросила Надя Соловьева.
– Ну а что я? Зомбарь ее отвлек, а я свалил.
Я повернулся в их сторону.
– О чем вы говорите?
Саша Соколов и Надя Соловьева засмеялись.
– Заткнитесь, – сказала Вика.
– О чем они? – тихо спросил я у нее.
– Ой, блин, не тупи, – отмахнулась она.
Я больше не спрашивал.
К концу недели я заметил, что Артем Хвостов и Гриша Зыбин больше не общаются. Соня была права, когда говорила, что Артем Хвостов не дружит с людьми долго.
Почему она такая умная?
Я хотел пообщаться с ней, но Соня все время отвечала, что занята, и убегала. От этого мне было не по себе. А на факультативе я не мог об этом поговорить, потому что личные дела надо обсуждать наедине.
23 февраля выпало на воскресенье, а выходного дня не было, поэтому девушки поздравили нас в пятницу.
Последние два урока отменили, и вместо них мы ели трюфельный торт.
Я немного расстроился из-за того, что отменили геометрию, но торт поднял мне настроение. А после того, как все разошлись, я пошел к Ольге Алексеевне.
Она была в кабинете одна. Сидела за столом и что-то печатала на ноутбуке. На ней были очки.
– Здравствуйте, – сказал я, заглянув, – Вы носите очки?
– Привет, – она улыбнулась мне и сняла их, – Да, иногда.
– Ясно. Можно мне войти? Вы не заняты?
– Да, конечно. Заходи, – она кивнула.
Тогда я закрыл за собой дверь и сел напротив нее.
– У тебя какой-то вопрос? – спросила Ольга Алексеевна.
Я пожал плечами.
– А почему вы все время спрашиваете о других? А как дела у вас?
– Нормально. А к чему такие вопросы?
– Я понял, что слишком мало внимания уделяю другим людям.
Ольга Алексеевна улыбнулась.
– Я ведь о вас ничего не знаю. Только то, что вам нравится «Звездный крейсер „Галактика"».
Ольга Алексеевна молчала четыре секунды.
– А что ты хочешь услышать?
– Чем вы занимаетесь в свободное время?
– Читаю. Пожалуй, много читаю. Общаюсь с друзьями, пишу стихи, понемногу смотрю сериалы. Особенно люблю космическую фантастику и историю. Но с 2011 года не снимают сериалов про космос.
Я задумался, пытаясь вспомнить, что снимали в последнее время. Ольга Алексеевна была права. Последним сериалом были «Звездные врата: Вселенная», который закрыли в 2011 году.
– А ведь правда, – сказал я, – Интересно, почему?
– Сейчас упор делается на социальную фантастику и влияние технологий на нашу жизнь. Генетика, кибернетика. О, еще про зомби в последнее время много снимают.
Я подумал о том, что мы застряли на этой планете.
– А ты что любишь? – спросила Ольга Алексеевна.
– Вы имеете в виду сериалы? О, их много. «Звездные врата», «Стар трек», «Доктор Кто». А книги любимые – «Гиперион» и «Дюна».
– Значит, ты именно фантастику любишь?
– Да, фэнтези мне меньше нравится. Хотя «Властелин колец» и «МИФы» Асприна мне показались очень интересными.
– О, «Властелин колец», – Ольга Алексеевна улыбнулась. – Одна из любимых книг в детстве.
– В детстве, – прошептал я, подумав о том, что Ольга Алексеевна когда-то была ребенком. Это было странно. – А вам там нравилось?
– Где? – спросила Ольга Алексеевна.
– В детстве.
Она немного помолчала, но улыбаться не перестала.
– Можно я отвечу вольной цитатой? Это было лучшее из всех времен, это было худшее из всех времен; это был век мудрости, это был век глупости; это была эпоха веры, это была эпоха безверия; это были годы света, это были годы мрака; это была весна надежд, это была зима отчаяния; у нас было все впереди, у нас ничего впереди не было.
– Откуда это?
– «Повесть о двух городах» Чарльза Диккенса.
– Это… – я попытался подобрать слово, – очень красивая цитата.
– Да, пожалуй.
– А я не читал Диккенса.
– Если честно, я тоже.
– Правда? – спросил я.
– Сама удивляюсь.
– А взрослые разве удивляются?
– Все удивляются.
Я кивнул. Значит, все.
– Знаете, мне сложно читать что-то, кроме фантастики и научной литературы. Вот, например, школьная программа. Или даже «Франкенштейн». Я читаю и просто не понимаю персонажей. Абсолютно не понимаю. Кажется, что там всегда все плохо. А в фантастике все не так. Там люди часто проявляют свои хорошие качества. Ну мне кажется.
– Помнишь, мы говорили о пирамиде Маслоу?
– Да, конечно.
– Помнишь, что там говорится о потребностях?
– Базовые потребности лежат в самом низу. Сначала физиологические потребности вроде сна и еды, на второй ступени безопасность, на третьей социальные аспекты, на четвертой вроде бы уважение, а на пятой самоактуализация. Я, правда, не до конца понял, что это такое.
– Духовный аспект: развитие личности, самовыражение, самоидентификация.
Я кивнул.
– В фантастике человеку часто приходится бороться за жизнь, – медленно сказала Ольга Алексеевна, – Это ведь относится к базовым функциям, поэтому это легко понять и сопереживать. Для тебя так же важны жизнь и безопасность, как и для тех героев. Конечно, такие сюжеты есть не только в фантастике. В общем-то, они всегда востребованы. Сколько фильмов-катастроф было снято, сколько биографий написано! Но если мы говорим о книгах, где герои не борются за свою жизнь, то их сложнее понять.
– Да, у нас ведь нет ничего общего.
– Можно и так сказать. Но помимо этого в фантастике герои защищают не только свою жизнь, но и жизнь других людей. Иногда целого мира. А это уже высшая ступень пирамиды потребностей. Но спасение других людей тоже встречается не только в фантастике.