– Вы имеете в виду книги и фильмы про войну?
– К примеру, да.
– Это очень сложно. Потому что это было на самом деле. Историю нужно знать, я понимаю это, просто некоторые события… это слишком.
– Видишь. Ты умеешь понимать и сопереживать. К тому же в фантастике часто рассматриваются актуальные темы. Влияние технологий, экологические и социальные изменения. Жизнь в глобальном смысле. Кто мы, откуда и зачем.
Я ничего не ответил. Некоторое время мы с Ольгой Алексеевной молчали, а потом я все же сказал:
– Папа сказал, что в детстве у меня подозревали аутизм. Но не поставили диагноз, потому что я умел говорить.
– И как ты теперь?
– Да мне по фиг. Папа предложил мне вернуться в Санкт-Петербург, – сказал я.
– И ты согласился?
– Нет. Я так долго хотел вернуться обратно, но сейчас…
У меня закончились слова.
Мне нечего было сказать.
Между Москвой и Санкт-Петербургом курсирует так много поездов. Так много людей ездит на них. К кому? Куда? Зачем?
Сколько поездов идет ночью из Москвы в Санкт-Петербург и обратно? Так много, так много.
– Я пойду, наверное.
– Иди, Лешенька, – Ольга Алексеевна улыбнулась, глядя мне в глаза.
Я не знал, правильно ли я поступил. Может, я ошибся, когда сказал папе, что собираюсь остаться в Москве. Но я точно знал, что раньше мне никто никогда так не улыбался.
Когда я зашел в класс, то увидел Артема Хвостова, который сидел за партой и читал какой-то учебник. Я удивился, потому что пары уже закончились, но ничего не сказал.
Я быстро прошел в раздевалку, чтобы он не успел сказать ничего плохого. Когда я выходил из класса, он окликнул меня:
– Эй, Лешка, стой.
Раньше он никогда не называл меня по имени.
– Что? – спросил я, остановившись.
– Ты можешь мне помочь? – спросил он.
– Чем помочь?
– Ну с заданиями, – Артем Хвостов вздохнул.
Я промолчал, потому что не представлял, что ответить.
– Меня могут исключить, – сказал он, – Я не хочу, чтобы меня исключили.
– Пусть тебе поможет кто-нибудь другой. У тебя же много друзей.
Артем Хвостов молчал шесть секунд.
– Пожалуйста, – сказал он.
Я очень удивился, потому что проявлений вежливости от него никогда не видел.
– Слушай, нам теперь раздали индивидуальные задания. А я ничего не понимаю в этой гребаной органической химии.
– Пусть твои родители наймут репетитора, – сказал я.
– Так ты мне не поможешь?
– Нет, – ответил я и ушел.
Мне было приятно сказать «нет». Я сам не понял почему.
Следующую неделю я присматривался к Артему Хвостову. Он действительно не общался больше с Гришей Зыбиным, да и с остальными как-то мало разговаривал.
К четвергу мне стало его жалко, потому что я хорошо понимал, каково ему сейчас.
Даже мне становилось тяжело в одиночестве, а уж человеку, который привык всегда быть в компании, наверное, было совсем невыносимо.
И зачем я отказался? Надо было согласиться помочь.
Когда я сказал об этом Вике, она засмеялась и сказала, что Артем Хвостов сам виноват во всем, что случилось. И что он получил по заслугам.
В ее словах было рациональное зерно, но мне все равно было его жалко.
Он ведь остался совсем один.
Нам снова дали задачи по алгебре и геометрии, но на этот раз их было меньше, и решить их надо было за месяц.
На факультативе по психологии присутствовали все, кроме Сони.
Факультатив прошел неинтересно.
Дома ничего не менялось. Почти.
Мама много работала, Игорь кричал на меня из-за пустяков, а Влад теперь все время проводил на подготовительных курсах.
Он не говорил мне, на какие курсы ходит. Вроде бы что-то связанное с иностранными языками.
1 марта, в субботу, Влад и Игорь уехали к своим родственникам, а мы с мамой остались вдвоем.
Она сидела в гостиной с ноутбуком, а я протирал пыль.
– Почему ты отказался вернуться в Петербург? – спросила мама.
Потому что моя жизнь теперь здесь. Потому что я не могу оставить тебя и Влада. Потому что я хочу видеть Вику. Общаться с Ольгой Алексеевной. Потому что…
– Не знаю, – ответил я.
– Я думала, что ты захочешь вернуться.
– Я не захотел.
Мама вздохнула и закрыла ноутбук.
– Сядь, пожалуйста, – сказала она.
Я решил не спорить, поэтому отложил тряпку и сел, глядя ей в глаза.
Она не улыбалась.
– Мы хотим, чтобы ты уехал, – сказала она.
Мне показалось, что я падаю в пропасть.
– Что? – прошептал я после долгой паузы, продолжительность которой я не подсчитал, – Кто «мы»?
– Мыс Игорем хотим, чтобы ты вернулся в Петербург.
Я промолчал, потому что не мог ничего ответить. Я не мог даже пошевелиться.
– Тебе там будет лучше, – мама наконец улыбнулась, – Вернешься в свою школу, снова пойдешь в бассейн. Купим тебе новый ноутбук. Хочешь Макбук, а?
Я не хотел Макбук. Я хотел, чтобы меня не отправляли обратно.
Но я не мог ничего сказать.
– Четверть доучишься, а потом поедешь, хорошо? – спросила мама.
– У нас оценки по полугодиям.
Это было единственное, что я смог сказать.
– Ничего страшного. Или ты хочешь закончить год здесь?
Я пожал плечами.
– Ты дрожишь? Холодно? Простудился? – спросила мама.
Я снова пожал плечами.
– Ты можешь нормально ответить? – спросила она, нахмурив брови.
Я не мог ответить.
– Хватит выпендриваться, – мама повысила голос. – Что ты хочешь?
– Я хочу остаться!
– Ну надо же! – Мама закатила глаза, – Теперь он хочет остаться.
– Не говори обо мне в третьем лице, – сказал я, – Мне это не нравится.
– Я буду говорить так, как посчитаю нужным. А теперь иди в свою комнату.
Я встал и пошел в комнату.
Сел за стол, встал. Прошелся. Посмотрел на свои руки. Верхний слой кожи на пальцах был содран, а под ногтями была кровь.
Очевидно, я поцарапал себя. Какая гадость.
Боли я не чувствовал.
Тогда я пошел в ванную комнату где стояла аптечка, чтобы намазать руки йодом.
Я вытащил аптечку из ящичка и поставил ее на стиральную машину. Порылся и обнаружил только банку с зеленкой.
Руки дрожали, когда я открывал банку. Дрожали так сильно, что случайно уронил баночку прямо на белую поверхность стиральной машины.
Цвет, конечно, получился красивый. И пальцы мазать отдельно не пришлось.
Я закрыл баночку и попробовал оттереть зеленку мокрой тряпкой, но не получилось.
Тогда я вышел из ванной комнаты и подошел к маме.
– Я пролил зеленку на стиральную машину, – сказал я. – Что-о?
Она встала и пошла в ванную комнату. Я пошел за ней. На пороге ванной она развернулась и ударила меня раскрытой ладонью по лицу.
– Ты это специально, да?
– Нет, – я помотал головой.
– А мне кажется, специально.
Мне стало грустно.
– Я правда не специально, – сказал я, опустив глаза.
– Да ты… – Мама не договорила и пошла к себе в спальню. Она хлопнула дверью, а я остался в коридоре.
Я сел на пол и долго сидел.
В голове вертелись слова, строчки, рифмы, но рядом не было ничего пишущего.
В конце концов я встал и обулся.
– Пойду погуляю, – сказал я маме, не открывая дверь. Послышались шаги, и дверь распахнулась.
– Снова решил сбежать? – спросила мама.
– Нет, – ответил я. – Я просто…
– Да иди куда хочешь, – мама снова закрыла дверь.
И я пошел.
На улице уже темнело.
Стоял первый весенний день, но с неба падал снег.
Я дошел до метро и хотел позвонить Вике, но почему-то не стал. Вместо этого я доехал до «Сухаревской».
Вышел из метро и сел рядом с «Макдональдсом».
Холода я не чувствовал, хотя обычно очень сильно мерз.
Не знаю, сколько я так просидел, но в какой-то момент я услышал знакомый голос:
– Эй? Ты чего тут делаешь?
Надо мной стоял человек в пуховике и шапке, поэтому я узнал его не сразу.
Но все же узнал. Это был Артем Хвостов.
29. Ивантеевка
На основе движений жизни мы выводим законы,
Но мир не знает законов, ему важны результаты.
Мы идем по кружеву облаков, в небе рожденных,
Время идет. Весна сменяется летом, рассвет закатом.
У всех людей есть бессознательное. В какой-то момент я думал, что у меня его нет, потому что я дефективный.
Но иногда я сам не понимаю, почему реагирую тем или иным образом.
Это странно.
– Чё ты тут делаешь? – спросил Артем Хвостов.
– Сижу – ответил я.
– А чё сидишь?
– Просто так.
– Ждешь кого-то?
Я встал, потому что не хотел слушать его вопросы.
– Стой, – Артем Хвостов догнал меня. – Я тебе хотел отдать.
Он сунул мне в руки плеер, который я тут же выронил, потому что руки замерзли и перестали слушаться.
Артем Хвостов поднял плеер и сунул мне в руку.
– Возьми, – сказал он.
Я вспомнил о том, что мне жалко Артема Хвостова.
– Ладно, я пошел, – сказал он.
– Подожди.
– А? – Он повернулся ко мне.
– Можно у тебя переночевать?
– У меня? Ну-у… Не знаю.
– Хорошо, не надо.
– Да подожди ты. Сейчас позвоню маме, – он достал из кармана смартфон, – Стой здесь.
Артем Хвостов отошел и начал с кем-то разговаривать. Очевидно, с мамой.
Я ждал.
– Хорошо, можно, – сказал он, – Но я в Ивантеевке живу. Туда на электричке ехать.
– Все равно.
До этого я не ездил в электричках. И в Подмосковье тоже никогда не был.
В электричке было так же холодно, как на улице. Ну, может, немного потеплее.
– Ты только это… не обращай внимания на родаков. Они двинутые на голову.
– Двинутые? – спросил я.
– Ну шизанутые. Странные.
– Как я?
Артем Хвостов замолчал на четыре секунды.
– Нет, по-другому. Просто забей на них.
– Хорошо, – я кивнул и включил плеер. Удивительно, но он был заряжен.