Один только дедок выпытывал у меня о житье-бытье в нашем племени и, узнав, что мы в землянках с земляными полами не живем, а строим большие полуземлянки с нормальными печами, не поверил — Врешь, поди, Хоруас? Быть такого не может!
— Я, дедушка, врать не привык! У нас не теснятся, в жилищах по нескольку отдельных комнат и полы если кто поленился кирпичом выложить, так хоть глиной, замешанной с тростником выкладывают. В доме есть даже отдельная комната, где нужду справить можно, не бегая в мороз на улицу.
Дед усмехнулся и обвел взглядом своих родных, как бы говоря — Вот врать горазд пришлый! А мы уши развесили!
Мне стало скучно и я скомкано попрощался и покинул не особо гостеприимных соседей. До возвращения Бера я все дни тренировал яр, полностью отказавшись от еды. Благодаря чему удалось реально усилить свою энергетику, из чего я сделал вывод — не зря предки постились.
Жрец вернулся посреди ночи, довольный, будто кот, объевшийся сметаны. Я проснулся и спросил — Чего ты такой счастливый?
— Удалось еще три десятка семей уговорить переселиться. Как тебе тут жилось без меня?
Я махнул рукой — Соседи твои бирюки-бирюками! Смотрят на меня и молчат.
Бер рассмеялся — Точно подметил — все тут как волки-одиночки. Нахрен ничего не нужно никому, этих дундуков только свои проблемы интересуют. Я к вождю было сунулся с предложением встретиться с тобой и пообщаться, так тот только отмахнулся — мол не интересно ему. Я только сейчас понял насколько мои родичи от жизни отстали, они все ниже и ниже падают, не желая развиваться. Скоро в обычных лесовиков превратятся, которых мы из этих лесов вытеснили. Из-за отсутствия в достатке железа эти дурни скоро перейдут на каменные секиры. Вот точно говорю, услышим мы со временем про опасное племя невров, которые кроме шкур и каменных орудий труда и боя ничего не знают. Разве что не позабудут свои постоянно применяемые навыки увеличения силы, реакции, ускорения движений и отвода глаз. А остальное уже почти забыто. Завтра с утра выходим на поиск волчьей стаи. Я думаю, что придется не менее двух дней пути от обжитых мест удалиться. Сюда уже вернемся только нашу бронь и коней забрать — переселенцы будут ждать нас на границе леса и степи.
— А наше добро не пропадет?
— У нас не воруют, а лошадок за серебро сыновья соседа присмотрят. Дабы волки их не сожрали, в общинную конюшню поставят.
Утром, оставив в землянке ламеллярные панцири и, надев плетеные из прутьев ивы снегоступы и подаренный шлем, я последовал за Бером, из оружия взяв лук со стрелами, секиру и боевые (типа Самсоновских клинков для медвежьей охоты) и швыряльные ножи. Лес здесь был действительно очень старым. Проходы между огромными в три обхвата стволами деревьев были завалены старыми сухими стволами деревьев, пробираться через этот бурелом было очень тяжело. Из-за чего продвижение было просто до смешного медленным. Наконец я смог приспособиться и мое тело само уклонялось от веток, а когда я вошел в яр, я смог ускориться почти в два раза. Бер, заметив это, хитро подмигнул — мол долго до моих мозгов доходило простое решение. Я только сейчас допер — сам жрец как раз таки, войдя в яр, пробирался через бурелом, потому он и даже не вспотел.
К сумеркам мы в сугробе устроили себе лежбище, наскоро построив из снега иглу канадских эскимосов. Бер только удивленно хмыкал, глядя как под моим руководством растут стены и купол. Разложив из щепок мизерный костерок, мы нагрели воздух и стало даже жарко.
— А почему же снег не тает? — Бер удивленно тыкал пальцем в стену, которая и не думала таять.
— Дело в том, что именно холод снаружи не дает стенам таять. Более того — чем холоднее на улице, тем более высокую температуру внутри способны выдержать стены. Также лишняя влага внутри помещения конденсируется на стенах и покрывает их дополнительным слоем льда. Который защищает постройку от ветров и потери тепла. Этот же эффект позволяет воздуху в внутри оставаться сухим, а почему тепло не уходит — вход в это жилище находится на уровне пола
Бер, который лез внутрь именно по туннелю, уходящего вниз, кивнул.
Я же продолжил просвещать жреца — Теплый воздух поднимается вверх, поэтому не может покинуть иглу через этот входной туннель.
— А почему тогда верхушка строения не падает внутрь?
Ты разве не заметил, что я снежные блоки клал по спирали?
Бер покачал головой — Нет, не обратил внимания. Все, давай спать! Завтра по темноте выйдем.
Встали мы за сорок минут до первого луча солнца, пробив снег, выбрались наружу. Двигаясь в сумерках, я вдруг почувствовал чужой взгляд сбоку и при этом сверху. Я успел удобнее перехватить свою секиру, как сверху на меня бросилась хищная тень, от моей секиры эта тварь увернулась и вцепилась своими клыками в мой шлем. Я упал под тяжестью зверюги достав свой боевой тесак, извернулся и вогнал медвежий кинжал в в пузо зверюги, вскрыв его чуть ли не до грудины. кишки вывались рядом со мной, обдав меня своей нетерпимой вонью. На все ушло не более двух минут.
Когда Бер обернулся и кинулся мне на помощь, все уже было кончено. Я снял, шлем, который не желал выпускать огромная рысь, немногим уступающая размерами степной львице. Ее клыки были размером с мой указательный палец. Если бы не моя броня, ее огромные устрашающие когти разорвали бы мне спину. Солнце постепенно вылезло из своего убежища и осветило небо. Поэтому удалось сняв шкуру и отрезав голову и вырвав клыки, наскоро соскрести с нее остатки мяса и жира. Свернув ее, убрал в свою поясную сумку, решив заняться шкурой попозже. Мех был просто супер! Я думаю,что шкура рыси будет неплохо на мне смотреться, а может вместо коврика использую.
— Вот повезло тебе, Микаэл, с подарком! Если бы не твой подаренный шлем, пришлось бы тебя тут прикопать. Ты о чем вообще думаешь! В таких местах постоянно должен в состоянии яра находиться.
Я промолчал — жрец был прав. Моя расхлябанность чуть не стоила мне жизни.
Еще почти день мы потратили на преодоление бурелома, пока не вышли не небольшую поляну.
— Здесь и заночуем! — Бер начал заготавливать снежные блоки для иглу. Я обошел поляну и на краю увидел следы огромных лап — Бер, глянь, что я нашел!
Жрец подошел глянуть и довольно потер руки — Дошли таки! Это следы энтих волков, чью шкуру тебе предстоит добыть. Теперь я завтра останусь на поляне, а ты, Микаэл, на охоту пойдешь.
Уснув, я видел во сне свою семью, собравшуюся за столом. Дед утешал мою вдову — Все у него, Аленка, хорошо! Он сейчас в другом теле переродился во глубине веков!
Неожиданно я проснулся от ощущения опасности. Рядом так же вскочил Бер. Я вошел в яр и понял — на поляне около десятка волков. Вся стая пришла полакомиться человечиной, которая сдуру к ним приперлась. Хорошо, что все оружие было при нас. Я накинул на лук тетиву и подобрал подходящие стрелы, которые не попортят шкуру, именно поэтому срезни остались в колчане.
Бер, ты тыл прикрывай, а я охотиться пошел!
Выбравшись наружу я сразу же наложил стрелу на тетиву и, воткнув в снег еще пяток стрел, не дав волкам понять опасность, исходящую от моего лука, начал стрелять. Пока еще первая стрела была в воздухе я успел выстрелить еще раз. Если бы расстояние до волков было больше, то я бы смог держать в воздухе шесть стрел. А так до этих тварей рукой подать. Стрелы вошли точно в волчьи глазницы две туши рухнули замертво — стрелы вошли в мозг хищников. Слева на меня бросился матерый волчара, по его огромным размерам было ясно, что это наверняка вожак стаи. Почти белый мех напавших хищников давал сходство с полярными волками. Я отбросил лук и шагнул навстречу волку, подставив ему защищенный наручем левое предплечье. Правой же выхватил кинжал и вогнал волку в горло еще в полете этой огромной туши. Остальные, заметив помимо меня вооруженного жреца, дали деру.
Жрец подошел и уважительно покачал головой — Этот вожак побольше моего будет, повезло тебе опять, Микаэл — добыча сам пришла к тебе в руки, не дожидаясь, пока ты ее искать по лесу будешь! Давай шуры разделывать, пока не замерзли сильно.
Разведя большой костер из валежника, мы методично снимали шкуры и очищали их от остатков плоти и жира. Я развернул шкуру ранее убитой рыси и все шкуры просыпал солью. Затем свернул все, отрезав головы двоим волкам, предварительно вырвав им клыки. Третьего голову решил сохранить вместе с шкурой. Удалив нижнюю челюсть, язык и все что может пропасть, я получил по сути головной убор, который вполне налез на мой подаренный шлем.
Жрец обвел взглядом поляну — Предлагаю поскорее отсюда сваливать, все равно не выспишься толком.
Глава 16
Мы уже собирались покинуть место сражения с чудовищно огромными волками, как раздался просто ужасающий рев. Бер невольно попятился — Чур меня! Самого хозяина леса видно разгневали!
Рев все приближался и наконец на поляну не спеша тяжело ступая вышел просто исполинский медведь! На вид он весил под тысячу килограммов!
— Эти медведи жили в древности в степях! Степные бурые медведи были вытеснены из родных им степей и единицы теперь прячутся в этих лесах! Вот уж не думал, что один из них нам попадется на пути! Я бы тогда копье взял! — Бер напряженно крутил в руках свою секиру. Боюсь, что нам, Микаэл, пришел конец!
Я покачал головой и достал свой японский меч, а перед собой в трухлявый пень воткнул секиру, взяв меч обоими руками я медленно пошел на медведя, чуть обходя того по кругу. Медведь следил за мной злыми и голодными глазами. Он косился на освежеванные трупы волков и не мог решить чьим мясо ему начать лакомиться. Наконец видно определившись, он поднялся, его рост при ходьбе на четырех лапах был больше полутора метров, а теперь его передние лапы нависали над моей головой, теперь его рост стоя стал более двух с половиной метров. Его вонючее дыхание смердело так, что я невольно перестал дышать. Я вошел в яр и рванулся навстречу лесному хозяину, всадив свой клинок ему в пузо и рванув его вниз и в сторону, добавив рывку вес своего тела с разворотом его движением бедер.