Еще Мори сказал: «Если ты не можешь остановить публикацию, я ничего не могу с этим поделать. Она неплохая женщина, и она говорит немало хороших вещей по телевизору. Я хотел бы, чтобы вы писали о ней как можно мягче».
Я неопределенно кивнул и уже собирался встать со стула, когда Мори молча попытался засунуть в карман моей куртки плотно заклеенный конверт. Я догадался, что он приготовил его для меня. Я отказался и сунул конверт обратно ему в руки, заявив, что не могу его принять. На ощупь там была пачка купюр, думаю, около миллиона иен.
Мори сказал:
– Я не пытаюсь этим купить ваше молчание. Я просто прошу вас быть подобрее к Хосоки. Это только между нами. Если вы никому не скажете, то никто и не узнает.
– Так не пойдет. Что я скажу редакции?
– Вам не обязательно сообщать в редакцию.
– Дело не в том, узнает кто-то или нет. Это вопрос совести. Это то же самое, что и у вас с вашим боссом.
Возможно, именно эта фраза и сработала. Однако, оглядываясь назад, я вижу, что и сам не понимал тогда смысла своих слов.
Около двух месяцев назад я расспрашивал Мори о личности Сэйдзи Такаяма, вакагасира Ямагути-гуми. По словам Мори, у Такаяма было любимое словечко – «серьезно». Он любил говорить с невозмутимым выражением лица: «Ну, так веди себя серьезно, как якудза». Что он имел в виду?
«Если собираешься драться, дерись серьезно. Не делай этого полушутя. Если отчитываешься перед кем-то, отчитывайся серьезно». Я думаю, что серьезность на самом деле означает серьезное отношение к реальности. Я ненавижу ложь и по-настоящему ненавижу расхлябанность. Другое высказывание: «Например, допустим, молодой человек вступает в драку и говорит, что избил другого человека и превратил его в котлету. Что он имеет в виду под избиением? Если его спросить, сколько раз он ударил своего соперника, вполне может выясниться, что он ударил один раз, или наоборот, что это его избили».
Как писатель-публицист, я тоже считаю, что самое главное – серьезно относиться к фактам. Не говорить, что вы получили деньги, хотя на самом деле вы их взяли, – это несерьезное отношение к фактам.
Позволю себе отвлечься на минутку: когда я поступил на работу в Tokuma Shoten после окончания университета и был назначен репортером Weekly Asahi Geino, мой старший коллега сказал мне: «Иногда тебе будут предлагать деньги. Ни в коем случае не следует их принимать. Если ты согласишься, ты не сможешь написать статью».
С тех пор я ни разу не взял деньги за статью. Я также отказывался, когда мне предлагали компенсировать транспортные расходы. Однако от ужина или выпивки я не отказывался. В таких случаях я всегда находил возможность либо угостить в ответ, либо послать равноценный подарок. Но я никогда не принимал денег или сексуальных услуг. Вот почему я могу брать интервью открыто, ни от кого не прячась. Все потому, что я принял решение не принимать деньги ни от кого, кроме издателей, газетных компаний, телевизионных станций и изредка организаторов лекций.
Безответственные заявления
Было видно, что Мори уважал вакагасира Такаяма. Несколько минут мы продолжали пытаться всучить друг другу конверт, но в конце концов он сдался, сказав, что я тот еще упрямец. Я благодарен Мори за то, что он отказался от идеи подкупить меня. Я не испытываю к нему никакой недоброжелательности или враждебности. Однако я совсем другого мнения о Хосоки, которая пыталась помешать публикации моей серии, обратившись за помощью к двум влиятельным якудза – одному бывшему и одному действующему. Медийный человек просит бандитов пресечь невыгодные для него высказывания. Да это все равно что плевать против ветра!
Ходили слухи, что Кадзуко Хосоки собирается подать иск и будет требовать возмещения ущерба в размере 600 млн иен. Мне было интересно, откуда и как появилась такая сумма. Хосоки, видимо, было важно произвести впечатление, она надеялась, что я испугаюсь и откажусь от своих слов из-за непомерно высокой суммы судебного иска.
7 июня я увидел его – судебный иск Хосоки, отправленный в редакцию по факсу. Затребованная сумма составляла 612 567 400 иен, а стоимость одних только печатей, прикрепленных к иску, составила 1 859 000 иен.
Я был удивлен, но не большой сумме, а тому, что в качестве ответчика была указана только компания Kodansha (в лице директора Савако Нома), а автор, Мидзогути, не был назван. Имя главного редактора Weekly Genda также не было указано.
Если Хосоки утверждает, что моя серия нанесла ущерб ее чести и репутации, то обычно в таких случаях подают в суд на издателя, главного редактора и автора одновременно. Однако автора она не тронула. А ведь это я написал статью и продолжаю дальше их писать. По идее, именно я должен быть виновником всех ее бед.
Почему же я освобожден от судебного преследования? Опасалась ли она, что я продолжу обличать ее и в дальнейшем, или же хотела посеять рознь между автором и издателем? Конечно, у Хосоки есть возможность подать против меня дополнительный иск, но если я не буду включен в качестве ответчика с самого начала, то серьезность всего судебного разбирательства вызывает сомнения. Но!
Именно я знаю все содержание всех интервью и статей, касающихся Хосоки. Однако я не привлечен к ответственности, поэтому не имею права участвовать в судебном процессе. В том маловероятном случае, если из-за моего неучастия Kodansha проиграет Хосоки, то по моей вине издательство понесет огромные убытки в размере более 600 млн иен. Мой авторитет как писателя рухнет, я больше не смогу продолжать писать. Я был заинтересованной стороной в этом процессе, поэтому я должен был участвовать в нем во что бы то ни стало.
Один из способов принять участие в процессе в такой ситуации называется «вспомогательное участие». Однако адвокат Kodansha не может одновременно быть адвокатом «вспомогательного участника». Это основано на предположении, что у двух сторон может быть конфликт интересов.
Я попросил Сигэру Омияма, адвоката из Икэбукуро, и его знакомого, адвоката Акира Такэноути (впоследствии президент Токийской ассоциации адвокатов и вице-президент Японской федерации адвокатов), выступить в качестве моих вспомогательных представителей. Оба адвоката также принимали участие в иске о возмещении ущерба против босса Ямакэн-гуми Кунио Иноуэ и других в связи с нападением на моего сына.
Сторона Хосоки назначила пять адвокатов, главным из которых был Ко Абэ. В сентябре Абэ выразил свое возражение против того, чтобы я подключился к процессу в качестве вспомогательного участника. Он сказал, что если я присоединюсь, то я наверняка буду документировать каждое заседание. Некрасиво так говорить, но команда защиты Хосоки была паршивой и ни разу не предоставляла достаточно веских доказательств, чтобы их можно было опубликовать в статье. Хорошо тебе говорить, подумал я.
В декабре судья наконец-то одобрил мое участие, и я подал несколько письменных документов и заявлений, загнав сторону Хосоки в угол. Так, в июне 2007 года сторона Хосоки заставила Кэндзи Мори, босса Цукаса Когё, который оказывал на меня давление, явиться в нотариальную контору в Нагое и подать ложное заявление, поставив на нем свою подпись и печать. Мори не хотел выступать в качестве свидетеля в суде. Судя по всему, вместо этого он дал показания в нотариальной конторе. Это необычный метод, который крайне редко используется. Он также не имеет юридической силы.
Как бы то ни было, нам попытались продемонстрировать силу влияния команды Хосоки. Однако заявление Мори не имело никакой силы, так как не было подтверждено фактами.
Это неудивительно, если задуматься. Якудза часто подвергаются налетам и обыскам, поэтому у них нет привычки вести записи, и они их и не ведут. Напротив, в таком бизнесе, как мой, брать интервью и делать записи – это основа работы. С точки зрения скрупулезности, точности и аккуратности якудза тоже не представляют проблемы.
Более того, заявление Мори в защиту Хосоки было основано на лжи, никакой силы оно иметь не могло. В заявлении четко говорится, что Мори впервые встретился со мной в Минами-Аояма[56] 3 февраля 2006 года. Однако в этот день меня вызвали в полицейский участок Митаки для допроса в связи с нападением на моего сына. В протоколе слушаний в полицейском участке Митаки указаны дата и время, а также подпись ответственного инспектора полиции. Я предоставил копию протокола и легко опроверг ложь в заявлении Мори.
Зоркий глаз вакагасира Такаяма
Однако кое-что меня удивило. Я думал, что Мори будет отрицать, что мы спорили о подкупе. Однако в своем заявлении он подтвердил этот факт и заявил, что это действительно имело место. Адвокат Хосоки Ко Абэ возразил: «Это ложь. Мидзогути недавно написал в журнале, что Ямакэн-гуми заставили его принять конверт с 1 млн иен. Невероятно, чтобы подобный инцидент мог произойти дважды за столь короткий промежуток времени».
Однако в своем заявлении Мори признал, что это было, хотя и изменил описание конверта и выдумал совершенно ложную историю. Для справки позвольте мне процитировать эту часть заявления Мори: «Уходя, я попытался передать Мидзогути приготовленный мной коричневый конверт, содержащий 500 000 иен наличными и записку от меня, в которой говорилось: „Спасибо за вчерашний обед“. Мне было очень приятно, что он написал положительно о шестом боссе, который был мне как отец, поэтому мне захотелось поблагодарить его из своих карманных денег. Мидзогути сказал: „Я не могу это принять. Я потеряю доверие Takeshoubo…“».
Я не мог принять это от лица Takeshoubo. Речь шла об обеде, состоявшемся накануне, но я не был принимающей стороной, меня тоже просто позвали за компанию.
Цитирую дальше: «Мори: „Это не имеет никакого отношения к издательству. Это благодарность за то, как хорошо вы написали, так что вам не нужно ничего говорить редакции“. Мидзогути: „Дело не в том, узнает кто-то или нет“ (примечание от Мори: он был непреклонен). Мори: „Ну и упрямец же вы. Раз так, я оставлю это у себя до следующего раза. У вас есть любимый клуб в Гиндзе?“ Мидзогути: „Да, есть“. Мори: „Хорошо, тогда давайте потратим эти деньги в следующий раз на поход в клуб в Гиндзе. Давайте все вместе пообедаем в ближайшее время. Пожалуйста, передайте от меня поклон господам из Takeshoubo. До тех пор я подержу эти деньги при себе“. Мидзогути: „Да, пожалуйста“».